Дмитрий Боднарчук - Книга о путешествии писца Наара

– А что будет со мной после прихода Малака? Что будет с моими племенами?

– Я думал, ты догадался. Ни хозяину, ни мне не захочется постоянно находиться в вашем мире. Ты и твои воины и далее будете служить Малаку. Вы от его имени будете править этим миром. После победы количество тварей будет уменьшено, иначе они просто уничтожат Арэц, превратят его в пустыню, которая даже для твоих всадников не сможет стать домом. Зло питает нас и Арэц станет источником этого зла. Оно сделает моего хозяина сильнее Творца, он сможет одолеть его и отомстить за давнее унижение. – То есть, я непобедим?

– Нет, тебя ещё можно победить, но от тебя зависит, станешь ли ты единственным и могущественнейшим правителем человеческого рода в Арэце.

– Стану. – Каган увидел, как с одной из башен цитадели Парсонтара было сброшено городское знамя, ещё через пару минут знамя было сброшено со следующей башни, потом ещё с одной… Уличные бои продолжались до глубокой ночи. Защитники Дарующего реку города стяжали себе славу храбрецов, но город удержать так и не смогли.

Вечером, находясь в резиденции наместника Парсонтара, Хунхар спросил Раэля:

– А если ты не найдёшь рукописи?

– Тогда тебе придётся причинять больше боли, зла, страданий. В любом случае, хозяин придёт в этот мир.

– То есть, большой необходимости в Рукописи Небытия нет, и в Рукописи Пути? Мы и без неё можем помочь твоему господину прийти в этот мир?

– Ты прав только наполовину. Да, даже без рукописи Небытия он сможет прийти в мир, ты позаботишься об этом. Но, в любом случае рукопись Небытия нужно найти. Несколько тысяч лет она содержала в себе всё зло, которое люди желали друг другу. За это время она сама стала инструментом творения. Если в ней будет писать мой хозяин – он умножит свою силу. И так же, если в ней будет писать тот, кто решит остановить хозяина и вернуть его в заточение. Тогда хозяину может быть причинён большой вред. Сильнее рукописи Небытия только рукопись Творения, тот кодекс, в котором писал Сефер, создавая мир. Владеющий ею – владеет миром. Она тоже хранится на земле, она суть часть Арэца. Но, где она находится – не знает никто. Хозяин говорил, что Сефер Сам, если посчитает нужным, откроет, где она находится достойному. Но случится это, только если возникнет необходимость.

– А если хранитель или чтец уничтожат рукопись?

– Это невозможно. Она не горит, не тонет, её нельзя разорвать. И с текстом ничего сделать нельзя. Ни соскоблить, ни скрыть под слоем краски или чернил. Мне не известен способ, которым можно было бы уничтожить рукописи Малака и Пути. О рукописи Творения не знаю, но, думаю, история такая же.

– Если бы всё это рассказывал мне не ты, Раэль, и если бы я не знал, какой силой ты обладаешь, то я бы посчитал рассказчика за сумасшедшего и приказал повесить за трату моего времени. Но почему в Арэце так много разных историй о создании мира, борьбе богов, историй о демонах, злых и добрых духах?

– Хунхар, то, о чём я тебе рассказывал, происходило тысячи лет назад. Люди забыли об этом. Лишь малая часть преданий о тех днях дошла до нашего времени в том виде, в каком их рассказывали тогда. Люди склонны придумывать, дополнять, менять детали. В итоге получаются новые законы, традиции, истории. Таков ваш людской род. Но во многих из них есть изначальное зерно, эхо тех далёких событий. От чего-то вы редко видите прекрасное в реальных историях и любите выдумывать. Хотя нет ничего красивее, чем подлинные истории из жизни людей. – На это Хунхар ничего не ответил и сменил тему разговора. Ему надоел разговаривать о богах и о прошлом.

– Дальше войска двинутся к городу Тарину. Там мы пробудем три дня. Что твои вороны и пауки? Нашли следы рукописей или тех, кто о них что-то может знать?

– Нет, пока не нашли. Но ищут.

Глава 11. Пир

Каменные псы Уадура продолжали смотреть на путников, и было совсем неясно, чем закончится это знакомство. Вдруг один из псов, обнюхивавший Наара, что-то учуял в его сумке. Там были письменные принадлежности и рукопись, ещё немного еды, которую дал путникам Хациар, лепешки с луком. Когда Наар осторожно достал одну лепешку и кинул на снег перед псом, собака не успокоилась, лишь ещё больше рассердилась. Тот пёс, что остался поодаль, протяжно завыл три раза. Два других пса начали ходить вокруг четверых путешественников и рычать, оскалив зубы. Было похоже, что от Кавэда они почуяли тот же запах, что и от Наара. На вой прибежали ещё четыре каменных пса, так что их теперь стало семь. Они стали лаять, рычать ещё сильнее, чем раньше, выгонять путников из их укрытия. Взяли их за одежду в районе воротника, как сука переносит щенков, тут каждый ощутил жаркое дыхание каменных, казавшихся бездушными и абсолютно холодными, псов. Схватив таким образом пленников, псы Уадура что есть мочи понеслись к своему хозяину, перепрыгивая обрывы, пробегая огромные заснеженные поля. Почти сразу, с начала такого путешествия Наар, Кавэд и Алоин с его другом, переместились на спины несших их монстров. Псы несли их такими тропами, по которым человек не только не смог бы идти, но никому не пришло бы в голову даже размышлять о том, что бы пройти там. Из-за темноты, снега, ветра, ни один из четверых не смог бы указать пути, по которому они бежали. Долог был их путь или короток, они тоже не сказали бы. Ведь когда происходит что-то неприятное, страшное, время растягивается, и минуты могут длиться часами. Когда бег прекратился, путешественники увидели вход в пещеру, которую охраняли два витязя, в кольчугах, шлемах, со щитами, мечами, в металлических поножах и кожаной обуви. Воины эти были на половину выше обычного человека. Псы вошли в пещеру. Тут до пленников начали доноситься смех, музыка, обрывки чьих-то разговоров, звон кубков. Когда псы втащили Наара и его спутников в зал, пленники увидели пирующих людей. Это был пир Уадура. Пирующие располагались в огромном зале с камином, в котором могли гореть целые стволы деревьев. На вертелах жарились туши быков, коров, кабанов, овец. Огромные столы ломились от блюд с самой разной едой: сыров, хлебов, овощей, фруктов. Были сладости: печенья, конфеты, орехи, мёд. Бочки с вином и пивом стояли сразу в нескольких места большого зала. Возле каждой лежал черпак и несколько человек тех, кто пить больше не мог, но сойти с места тоже не находил в себе сил. Музыканты играли мелодии одну за другой, поражая всех мастерством исполнения и красотой музыки. Среди пирующих не было ни одного человека с грустным или озабоченным лицом, везде лишь смех и радость. Каждая из женщин ослепляла красотой, а мужчины олицетворяли благородство. Мужчины были одеты в красные кафтаны без ворота, черные штаны с поясом и сапоги. На поясах крепился длинный кинжал или короткий меч. Женщины носили белые рубахи, кафтаны, похожие на мужские, только с полами до земли и длинными рукавами, с прорезями для рук. Женские платья были расшиты золотом и серебром с изображениями рысей, орлов, барсов, каменных псов, ястребов, виноградных лоз, плодов гранатового дерева. Так пировал Уадур, князь горцев и хозяин каменных псов. Сам Уадур был коротковолос, сед, среднего роста, с небольшим носом, достаточно глубоко посаженными глазами, немного полноват, с пухлыми пальцами на руках. Но, вопреки такому, довольно не мужественному виду, он внушал уважение, в нём чувствовались сила и уверенность. Когда Наар и его спутники появились в зале, Уадур жестом приказал музыкантам прекратить играть. В зале воцарилась тишина.