Роман Злотников - Арвендейл. Долгое море

Когда Кастимионэль, переодевшись, вновь вышла в главную залу своих апартаментов, ее уже ждали. Причем в отношении этого гостя даже Высокородная поостереглась бы спускать с поводка свой несносный характер. Во всяком случае, слишком часто и уж тем более по пустякам. Хотя отказать себе в шпильке все равно не смогла:

– Ты опять хлещешь мое вино, лорд Аэливар!

Нежданный гость повернулся к ней и смерил Высокородную злым взглядом:

– Что ты устроила на Совете, Кастимионэль?

Красивое лицо Старшей элери Великого дома Аэливар перекосилось в злобной гримасе.

– Эта тупая курица на троне меня уже достала!

Гость криво усмехнулся:

– Насколько мне помнится, именно ты тогда настояла на том, чтобы наш Дом поддержал ее кандидатуру на выборах Владычицы.

– Да, и готова вновь повторить все те аргументы, которые приводила тогда… Но все равно она меня достала! И в первую очередь – именно своей тупостью. Это же надо было ляпнуть такую чушь? – Тут лицо Высокородной презрительно скривилось, а в голосе появились нарочито слащавые нотки: – Я настаиваю на том, что мы обязаны исполнить наш древний закон и отправить Мастера жизни и Мастера растений в столицу людей для того, чтобы он попытался возродить меллирон скалы Северин!

Ее собеседник помрачнел и сделал большой глоток. Очень большой. Потом покосился на Высокородную, которая к настоящему моменту успела добраться до большого роскошного кресла, скорее даже полудивана, стоявшего с другой стороны сервировочного столика, уставленного легкими закусками, кувшинами с напитками и вазами с фруктами и печеньем, рядом с которым сидел он сам, и весьма живописно устроиться на нем, и пробурчал:

– А что ты предлагаешь – пойти на конфликт с друидами, которые…

– Да плевать на друдов! – Кастимионэль, как раз в этот момент ухватившая из вазы с фруктами спелый плод ашобли, разъяренно подпрыгнула и швырнула его об стену, украсив драгоценные обои из паутинного льна мокрым, грязным пятном. – Эти замшелые мухоморы не хотят ничего видеть дальше своих меллиронов и своего собственного носа, поросшего лесным мхом. Да после того, как один из этих короткоживущих ублюдков, только по какому-то недоразумению или, возможно, жестокой насмешке Великой матери, слегка напоминающих истинного Первородного, разогнал из Эллосиила всех этих тупых говорящих животных со всеми их уродливыми созданиями, в распускаемых ими слюнях можно запутаться! Как же – они получили возможность вернуть «благословенные деревья» на их «исконные места»!!! Тьфу, бараны! Ну как они не понимают, что этим действием усиливают этого урода Марелборо и ослабляют Великий лес!

– Светлый лес, – холодно поправил Великую провидицу Глава Великого дома Аэливар.

Высокородная аж захлебнулась и, развернувшись к своему собеседнику, боднула его таким яростным взглядом, что тот аж отшатнулся.

– Ф-ф-ф-вел-л-л-ликий лес, сопляк, – яростно прошипела она, – ф-вел-ликий… и никакого другого не будет! Эльфы вернут с-с-себе власть над этим ш-ш-шмиром или исчезнут! Третьего не будет!

Глава дома Аэливар зло стиснул зубы и промолчал. Он никог… вернее, очень не часто видел свою прапрабабку такой взбешенной. И уж точно никогда не хотел бы оказаться на месте того, кто вызвал на себя подобный гнев. Даже учитывая то, что официально, по статусу, она являлась его подчиненной. Потому что официальный статус – это одно, а реальный расклад сил – совершенно другое…

Впрочем, похоже, ярость сидевшей перед ним Высокородной все-таки по большей части оказалась направлена вовсе не на Главу Дома. Потому что того продолжения, которого так опасался Высокородный, так и не последовало. Более того, сразу после своей вспышки Великая провидица откинулась на спинку своего огромного кресла и, подняв руки и надавив пальцами на оба своих виска, на какое-то время замерла, прикрыв глаза тонкими веками, кожа на которых аристократично отливала синевой. Посидев так пару минут, она опустила руки и, шумно выдохнув, повернулась к своему собеседнику. Буквально натянув на лицо улыбку, которую никто бы не посмел назвать извиняющейся, она негромко произнесла:

– Прошу простить меня, Глава, вы сами знаете, что сегодня был довольно тяжелый день, а я уже не настолько… м-м-м… владею своими нервами, как более молодые Перворожденные. – Тут ее улыбка опять начала превращаться в оскал, поэтому Высокородная Кастимионэль оборвала свой спич и захлопнула рот. Причем сделала это она с явственно различимым стуком зубов. Несколько мгновений в зале висела напряженная тишина, после чего высокопоставленный гость сглотнул и, шумно выдохнув, произнес максимально нейтральным тоном, на который только оказался способен:

– Кхм… э-э-э… да-да, вы правы, Высокородная… вам просто необходимо отдохнуть…

– Что-о-о? Ты считаешь меня немощной старухой? – тут же вскинулась Кастимионэль, но не успел Глава Великого дома снова испугаться, как тут же рассмеялась: – Не беспокойся, мой мальчик, я в порядке. Хотя отдохнуть мне все-таки действительно не помешает. И-и-и… – она сделала короткую паузу, – я понимаю, что решения Совета, утвержденные Владычицей, уже не изменить, но ведь ты понимаешь, что исполнить их можно очень, очень по-разному. В том числе и так, чтобы результат их исполнения оказался полностью противоположен тому, на который рассчитывали те, кто инициировал принятие этих решений. Поэтому я прошу тебя подумать над тем, как сделать так, чтобы это решение было исполнено… наилучшим образом. Наилучшим именно для Великого леса. Ты меня понял?

Глава снова насупился, но затем нехотя кивнул:

– Я попробую, но-о… исполнение этого решения возложено Владычицей на друидов. А как вы сами знаете, у нашего дома не слишком хорошие отношения с Кругом. Так что…

– И все же я прошу вас постараться, Глава, – настойчиво повторила Кастимионэль, перейдя на официальный тон. – А сейчас прошу меня простить – мне действительно нездоровится…

Едва выйдя за дверь покоев Великой провидицы, Глава Великого дома Аэливар привалился к стене и рванул пальцами жемчужную застежку ворота. Вот так всегда! Когда бы и в каком бы состоянии он ни заходил в покои Высокородной Кастимионэль – пылая гневом и будучи совершенно убежденным в своем праве карать и миловать, или вот так, как сегодня, предельно собранным и с целым набором холодных, логичных аргументов, – это всегда оборачивалось тем, что его прапрабабка поворачивала разговор так, как сама считала нужным. После чего Глава Высокого дома покидал ее покои озадаченным донельзя и с полным ощущением того, что для него будет лучше как следует постараться и выполнить все, озвученное Высокородной. Иначе плохо будет всем. А уж ему в первую очередь. Ну почему, почему он до сих пор не способен преодолеть свой собственный страх перед этой престарелой тварью? Да чтоб она сдохла!