Эрика Йохансен - Завоевание Тирлинга

Дождь обрушился на машину внезапно, забрызгав окно, закрывая Лили обзор. Небо темнело весь день, и многие за барьером загодя натянули поверх одежды какие-то синтетические мешки для защиты. Лили задумалась, ищут ли они новые мешки перед каждым дождем или используют одни и те же.

– Впереди объезд, миссис Эм, – через плечо заявил Джонатан.

– Почему?

– Взрыв. – Он указал на лобовое стекло, и Лили увидела сквозь дождь жирный блеск пламени, возможно, в миле впереди. Об этом она тоже читала: иногда преступники залезали и устанавливали взрывчатку на частных трассах, пытаясь их перекрыть, вынуждая людей пользоваться общественными дорогами. Просто еще одна из многих опасностей в поездках за стену, но пока не беспокоился Джонатан, не беспокоилась и Лили. Грег нанял Джонатана за неделю до свадьбы. Хороший телохранитель, он был отличным водителем: в армии, во время Нефтяных Войн, Джонатан отвечал за безопасность фургонов и, казалось, знал дороги восточного побережья как свои пять пальцев.

Он повел машину по главным улицам, которые теперь шли так близко к зданиям, что Лили видела лишь тонкую линию тьмы над краем. Она представляла находившихся под ней людей в виде крыс, мчащихся сквозь мрак. Эмбет, школьная подруга Лили, приехала в Нью-Йорк после окончания учебы, чтобы работать няней, но несколько лет назад – Лили могла бы поклясться – она видела Эмбет на углу в Нижнем Манхэттене, одетую в лохмотья, чумазую и на вид с несколько лет не мытыми волосами. Краткий взгляд через окно автомобиля и все.

Когда они проезжали через осыпающиеся руины Рокфеллеровского центра, Лили заметила, что кто-то вывел синим слова на асфальте. Там, где когда-то был фонтан, надпись была такой большой, что ее было видно с проходящего выше шоссе.

ЛУЧШИЙ МИР

Лозунг «Голубого Горизонта», сепаратистской группы, но никто точно не знал, что это значит. «Голубой Горизонт», в основном, либо что-то взрывал, либо взламывал всевозможные правительственные системы, причиняя неприятности. В прошлом году, когда сепаратисты представили в Конгресс просьбу об отделении, Лили была всеми руками «за», но Грег сказал ей, что на кону стоит слишком много денег, клиентов и должников. Лили, думая лишь о снижении насилия и преступности, считала это удачной сделкой, но больше не поднимала эту тему. Грег напряженно работал, был постоянно на взводе и много пил. Он ни на секунду не расслабился, пока петицию не отклонили.

Джонатан мягко повернул налево, к подвалу центра «Плимут», и остановился у защитного барьера. Двое мужчин с автоматами в руках подошли к машине, Джонатан предъявил свой пропуск.

– У миссис Мэйхью встреча с доктором Дэвисом на пятидесятом этаже.

Охранник заглянул в заднюю часть автомобиля.

– Откройте ее окно.

Джонатан опустил окно Лили, и она наклонилась вперед, выставив плечо. Охранник несколько раз взмахнул недорогим портативным сканером над плечом Лили, прежде чем слабый сигнал возвестил, что ее метка зарегистрирована.

– Спасибо, миссис Мэйхью, – сказал охранник, равнодушно улыбнувшись. Потом он отсканировал Джонатана, и Лили откинулась на кожаное сиденье, а машина мягко покатила в гараж.

Сканер возле лифта громко зажужжал, когда через него проходила Лили: она забыла снять часы. Большая, массивная штуковина, почти целиком серебряная, с алмазным циферблатом. Друзья всегда жадно рассматривали часы, когда Лили надевала их в клуб. Для нее часы были часами, но, как и многие другие вещи, купленные ей Грегом, она носила их, потому что от нее этого ожидали. Пройдя через рамку, она тут же засунула часы в сумочку.

Лифт пискнул, считывая имплантат в плече. Метка покажет ее местонахождение, если Грегу захочется его проверить, ну и что с того? Для стороннего взгляда доктор Дэвис был весьма респектабельным врачом, к которому обращались многие богатые женщины, если у них возникали проблемы с зачатием. Однако Лили чувствовала, как по щекам расползается виноватый румянец. Ее всегда ловили, когда она врала, она совершенно не умела хранить тайны. Только одну, самую большую тайну, но чем дольше Лили держалась, тем страшнее ей становилось. Если Грег догадается…

Но она не позволяла себе слишком глубоко об этом задумываться. Иначе, если бы задумалась, захотела бы развернуться и выбежать из здания, а этого она не могла себе позволить. Она глубоко вдохнула, потом еще несколько раз, чтобы унять пульс и нервы. Когда двери лифта открылись, Лили повернула налево и пошла по длинному коридору, застеленному ковром богатого глубокого зеленого цвета. Прошла мимо множества дверей, зазывающих к врачам различных специальностей: дерматологам, стоматологам, пластическим хирургам. Дверь доктора Дэвиса была последней направо, толстый шмат орехового дерева, выглядевший в точности так, как должен, с латунной табличкой: «Энтони Дэвис, доктор медицины, репродуктолог». Лили прижала большой палец к планшету и подождала несколько секунд, глядя на камеру, прикрепленную сбоку от двери, пока крошечная красная лампочка не стала зеленой и замок не щелкнул.

Зал ожидания оказался забит женщинами. Почти все они были похожи на Лили: белые, хорошо одетые, с сумочками, стоящими целое состояние. Но некоторые были явно с улицы: их выдавали волосы и одежда, и Лили задумалась, как они прошли через Безопасность. Одна из них, латиноамериканка, месяце на пятом-шестом, втиснулась в кресло прямо у двери и хватала ртом воздух, вцепившись в подлокотники кресла, лицо ее было бледным и испуганным. Опустив взгляд, Лили обнаружила, что джинсы женщины пропитаны кровью. Из вспомогательного офиса прибежали две медсестры с креслом-каталкой и помогли женщине перевалиться в него. Та обхватила живот обеими руками, словно пытаясь что-то удержать. Лили заметила слезы в уголках глаз несчастной, а потом медсестры вкатили ее в дверь к смотровым кабинетам.

– Чем я могу вам помочь?

Лили повернулась к администратору, молодой брюнетке с бесстрастной улыбкой.

– Я Лили Мэйхью. У меня назначено.

– Пожалуйста, подождите, мы вас вызовем.

Незанятых стульев не было, лишь только что освободившийся – с пропитанной кровью светло-зеленой подушкой. Лили не могла заставить себя сесть на него, так что прислонилась к стене, исподтишка разглядывая окружающих. Женщина и девочка-подросток, явно мать и дочь, сидели на двух соседних стульях. Девочка нервничала, ее мать – нет, и Лили с легкостью считывала их взаимоотношения. Она чувствовала себя так же, когда мама впервые привела ее в этот кабинет, понимая, что это обряд посвящения. Понимала она и то, что это должно остаться в секрете, что то, что здесь происходит, – преступление. Лили ненавидела эту встречу, ненавидела этот кабинет, эту необходимость, но в то же время была благодарна этому месту и этим людям, которые не боялись Грега, всех Грегов этого мира.