Кира Стрельникова - Бездушная

Когда женщина так на тебя смотрит, с надеждой и верой в то, что ты действительно самый сильный и сможешь справиться со всеми сложностями, отказать невозможно. Я склонил голову.

– Конечно, госпожа. Я постараюсь приложить все усилия, – ответил, в этот момент и в самом деле поверив своим словам.

Что ж, мне всегда нравились сложные задачи, а в последнее время, когда мы справились с Собирателем Чувств и наступила тишь да благодать, я, признаться, заскучал. Даже по работе нечасто приходилось покидать дворец и отправляться в город: на людей снизошло благословение, и они не разбрасывались чувствами, еще помня, как легко Бездушные могли их отнять.

– Спасибо, Ал, – тепло улыбнулась Любовь, морщинка на ее лбу разгладилась. – Если что, приходи, я всегда готова поговорить с тобой. И Финиру приводи, – добавила она после едва заметной паузы.

– Спасибо за разговор, госпожа, – поблагодарил я, еще раз поклонился и пошел обратно к выходу.

Итак, четких указаний нет, значит, наведаюсь в архив. Признаться, с момента, как бумаги Собирателя перевезли туда, чтобы изучить и в дальнейшем избежать повторения того кошмара, я в них не заглядывал. Не хотелось копаться в этой грязи. Кто-то из Карателей, может, и заходил, листал, но меня не тянуло. Однако с этим заданием Любви придется все же изучить материал – вдруг о прошлом Финиры еще узнаю, это пригодится в нашем общении. Может, еще девушки из гарема помогут, они добрые, хотя у каждой своя изюминка в характере, связанная как раз со способностью забирать у меня излишки чужих чувств. Хорошо, их у меня всего четыре, а не полный набор, как у того же Риммера. И как он справляется с ними? Покачав головой, я вздохнул, очнулся от размышлений и обнаружил, что уже прошел весь мост и снова оказался во дворце Карателей. Так, теперь архив.

Однако далеко уйти не успел – меня окликнул знакомый веселый голос:

– Эй, Ал! Привет, в собор ходил? – Корхилл, мой старинный друг, догнал меня и пошел рядом, глянув с широкой улыбкой. – Тебе тоже дали на перевоспитание малышку Бездушную, да?

– Дали. – Я поморщился. – Только в соборе толком не сказали, что с ней делать. Мол, пробуди хоть какие-то чувства, остальное само придет.

– Ха! – Кор озадаченно почесал в затылке. – Легко сказать, знаешь ли, пробудить чувства, – протянул он. – Моя так вообще – камни и то имеют больше эмоций, мне кажется. Знаешь, если честно, я ее даже слегка побаиваюсь. – Корхилл поежился, улыбка пропала с его лица. – Она, конечно, миленькая очень, брюнеточка, изящная вся, мне нравятся такие женщины, но, эфир меня побери, как к ней подступиться? Как посмотрит своими пустыми глазищами, так у меня вся охота отпадает. – Кор грустно хмыкнул. – Ты куда сейчас? – резко переменил он тему.

– В архив, покопаюсь в записях, вдруг найду что-нибудь полезное, – ответил я задумчиво. – Надо все-таки выполнить просьбу Чувств.

– Будешь искать подход к своей? – понятливо кивнул Корхилл. – Поделишься, если найдешь что-нибудь?

– Конечно. – Я улыбнулся другу и хлопнул по плечу. – Ты тоже, если вдруг подвижки будут.

– Ага. – Кор снова поморщился. – Только, мне кажется, у тебя быстрее выйдет.

– А у тебя опыта больше по общению с женщинами, – поддел я его с усмешкой – Корхилл слыл любителем женского общества, попросту бабником.

Внешность записного рокового красавца с жгуче-черной шевелюрой, шальными зелеными глазами и обаятельной улыбкой сражала дам наповал, и у него недостатка в них никогда не наблюдалось. И, что удивительно, расставался со своими дамами Кор всегда добром, обиженных за собой не оставлял. Редкое качество, иногда я завидую. Мне вон даже со своим гаремом проблем хватает.

– Весь мой опыт разбивается о полное равнодушие этой куколки, – расстроенно вздохнул Корхилл. – Ну да ладно, будем стараться.

Мы распрощались и разошлись каждый по своим покоям – я хотел перед походом в архив проверить, как устроилась Финира. Однако когда зашел в общую гостиную, понял, что архив откладывается: на столике лежал одинокий листок, и я знал, что там написано. Новое задание. Об этом говорил золотистый шнурок с печатью – послание от кого-то из Чувств. Настроение упало, я нахмурился и подошел к столу. Гораздо чаще Карателей вызывали, чтобы забирать плохое – горе, отчаяние, злость, ненависть, ревность. И очень редко – любовь, например. Как ни странно, ее тоже может быть в избытке, и она перерастает в болезненную манию, но мне, к сожалению, в этом смысле особо не везло. Я взял лист, чтобы узнать, к кому мне предстоит отправиться на сей раз. «Аира Земори, вдова, никак не может прийти в себя после смерти мужа». Дальше адрес и вместо подписи – три слезы в терновом венке. Ну, что я говорил? Предстоит забрать горе безутешной женщины, чтобы она могла жить дальше. А потом идти к Рахине…

Тряхнув головой, я поспешил к себе в очередной раз переодеться. Да, у Карателей была форма – так полагалось для солидности и чтобы нас сразу узнавали; татуировку-то не каждый разглядит, тем более она не на таком уж видном месте. Темно-серые штаны и куртка без украшений, отделанная лишь узкой серебряной лентой по краям, такого же цвета рубашка из шелка и короткий меч на всякий случай – оружие в руках я, естественно, держать умел. Далеко не везде в Феире хватало моей татуировки, всякое могло случиться. Хорошо хоть, после уничтожения Собирателя мне редко приходилось доставать его из ножен. Бросив последний хмурый взгляд в зеркало, я вышел из спальни. Пришла пора исполнять свой долг.

Взяв в конюшне дворца свою вирессу – серебристую тонконогую красавицу с пышной гривой и хвостом, – я поехал по адресу. Феир жил своей жизнью: по узким улочкам и широким проспектам прогуливались знатные господа, спешили по делам простые люди, двигались носильщики с портшезами и ехали всадники. Благоухали цветы на балконах и в окнах, в садах и скверах, журчали фонтаны, даря свежесть в этот жаркий день. На одной из площадей, через которую лежал мой путь, вовсю шумел рынок, раздавались выкрики зазывал, громкие голоса торгующихся, все вокруг пестрело яркими красками и блестело дешевыми драгоценностями и побрякушками. Я ехал, наблюдая словно со стороны и чувствуя себя странно чужим здесь: меня узнавали по форме, расступались и почтительно кланялись, провожая уважительно-опасливыми взглядами. Я ведь мог не только приносить облегчение, забирая плохие чувства, мешавшие людям жить. Я мог и карать по приказу Чувств за преступления, совершенные из-за ревности, любви, злости, ненависти… Полным отнятием чувств. После этого долго не жили, ведь, по сути, после этого человек терял душу, а без души не жизнь – существование.

Мои мысли свернули на Финиру, Бездушную, прямое исключение из этого правила. После смерти Собирателя выжили только она и еще девять девушек, как я знал. Как ей это удалось? Не понимаю. Но она в моих покоях, ждет моего возвращения. Или не ждет? Если она не умеет чувствовать?.. Я тряхнул головой, избавляясь от беспокойных мыслей. С одной стороны, не думаю, что меня как-то накажут, если не получится с Финирой, – скорее всего, девушку просто уничтожат, как и остальных Бездушных. С другой… Хоть она и страшное оружие в прошлом, она – человек. Причем с искалеченной судьбой и жизнью, и Любовь права: ей всего девятнадцать, она заслуживает того, чтобы попробовать начать жизнь заново. Значит, я приложу все усилия, чтобы выполнить столь необычное задание.