Вадим Панов - Демоны Второго Города

– Что будем искать? – поинтересовалась Ириска, закончив беглый осмотр кабинета.

– Информацию о колдунах и ведьмах, которые сотрудничают с королевой Гнил, – негромко ответила Ашуга, занявшись ящиками письменного стола. – Захариус лично знал всех сильных волшебников Прелести, и он обязательно делал заметки о них.

– Зачем ему делать такие заметки? – задала следующий вопрос фея, подходя к ближайшему шкафу.

– Он собирался стать императором, – напомнила Бронерожка, ловко перебирая найденные бумаги и пергамент. – И должен был знать тех, кто мог ему помешать.

– Логично… – Ириска осмотрела нижнюю полку, затем среднюю, не нашла ничего интересного, огляделась, принесла табурет, чтобы, встав на него, дотянуться до верхней полки, и продолжила разговор: – Как вы думаете, старуха Гнил хочет вернуть Полику в Прелесть только для того, чтобы угрожать мне?

– В том числе, – ответила Ашуга, одновременно читая по диагонали письмо Захариуса падишаху Тармапейскому.

– А зачем ещё?

– Затем, что сейчас Полика абсолютно ничего не помнит о Прелести, – медленно ответила библиотекарша. – Но при этом твоя сестра – Непревзойдённая, и в ней по-прежнему живёт сила феи.

– И что?

Ашуга отложила письмо колдуна, подняла на Ириску взгляд и негромко объяснила:

– Оказавшись в Прелести, Полика растеряется, возможно – испугается, ей придётся как-то принять тот факт, что рядом с привычным ей миром людей существует другой, волшебный… Полика будет узнавать Прелесть заново, и от того, что она услышит, будет зависеть, кем она станет. Первое, что сделают помощники старухи Гнил, – постараются заставить Полику использовать Волшебство во зло…

– И тогда моя сестра станет ведьмой, – вздохнула Ириска.

– Навсегда.

Несколько секунд фея молчала, разглядывая принесённый табурет, после чего спросила:

– Может, вернуться домой и всё ей рассказать? Чтобы Полика не наделала глупостей, если слугам старухи Гнил удастся переместить её в Прелесть.

– Она поверит твоему рассказу? – осведомилась Ашуга.

– Скорее всего, нет, – не стала обманываться Ириска.

В повседневной жизни они с сестрой ладили… ну, обычно ладили… ну, старались ладить – так будет точнее, но девочка прекрасно понимала, что старшая только посмеётся над историей о волшебном мире и другими «выдумками».

– Вот и ответ на твой вопрос, – улыбнулась Бронерожка.

– Печальный ответ.

– Знаю.

Девочка встала на табурет, оглядела последнюю, верхнюю полку шкафа, увидела в уголке шкатулку, взяла её и вытащила на свет. Шкатулка оказалась довольно тяжёлой, открывать её на весу было неудобно, поэтому фея спустилась с табурета, поставила на него находку и откинула крышку. Внутри обнаружилась фарфоровая банка, стенки которой покрывали начертанные тонкой кистью письмена. А горлышко банки закрывала очень плотная крышка.

Шкатулку со всем содержимым следовало вернуть на место: они искали документы, тетрадь или дневник, в общем, что-то такое, где Захариус делал заметки, но уж точно не фарфоровую банку, однако Ириске стало интересно, что в ней. Она быстро обернулась, убедилась, что Ашуга занята найденными в столе бумагами, развязала и раскрутила верёвочку, которой была примотана крышка, приподняла и осторожно, готовая в любой момент её захлопнуть, заглянула внутрь.

И увидела порошок неприятного красно-бурого цвета.

– Только и всего?! – не сдержала удивлённого восклицания фея.

– Что там у тебя? – не отрываясь от бумаг, поинтересовалась Ашуга.

– Порошок нашла, – честно ответила Ириска.

– Какой?

– В банке.

– В какой банке? – всё ещё рассеянно, не понимая, в какой бездне они вот-вот окажутся, спросила Бронерожка.

– С письменами…

– С письменами?!

А в следующий миг произошли два события.

Ашуга наконец-то отвлеклась от бумаг, бросила взгляд на банку, увидела письмена и прохрюкала одно-единственное, совершенно невнятное и довольно короткое слово, в котором ошарашенная Ириска различила сразу несколько фраз: «Закрой! – Беги! – Спасайся! – Глупая! – Мы все умрём!»

А второе событие случилось в банке.

Точнее, из банки.

Подлый красно-бурый порошок понял, что путь на свободу открыт, подпрыгнул… или взлетел… или вырвался… В общем, очутился на свободе и пыльным облачком завис над феей.

– Мама! – пискнула Ириска, сообразившая, что дело плохо.

– Павсикакий! – пролепетала Ашуга.

– Это порошок Дремучей магии, – спокойно, словно зачитывая отрывок из энциклопедии, сообщил Павсикакий. – Его делают из высушенной крови вампира, измельчённого зуба гадюки, истолчённого корня мандрагоры, пепла сожжённой шерсти чёрного козла и яда Бешеной Медузы, смешав ингредиенты в полнолуние в пропорции 12:3:7:13:5…

– Почему он летает? – перебила говорливого духа Бронерожка.

– Думаю, всё дело в крови вампира, – деловито ответил Павсикакий. – Вампиры умеют оборачиваться в летучих мышей, а летучие мыши не просто так получили своё название…

– Почему он рычит? – шёпотом поинтересовалась Ириска.

На этот раз последовала короткая пауза, во время которой все прислушивались к злобным звукам, что издавало бурое облачко, после чего Павсикакий задумчиво произнёс:

– Знаете, я впервые рад тому, что не имею тела и присутствую рядом с вами в качестве бесплотного духа.

Высказывание прозвучало весьма тревожно.

– Что ты наделала! – прошипела Ашуга так, словно сама проглотила измельчённый зуб гадюки.

– Я не виновата! – отрезала Ириска.

– А кто открыл крышку?

– Я не специально!

– Могла бы спросить!

– Ты была занята!

– Осторожно! – завопил Павсикакий.

А порошок прыгнул.

То есть не прыгнул, а собрался в плотный поток, изогнулся, разогнался и попытался врезаться в Ириску.

– Мама! – повторила фея, едва успев отскочить.

– Как его поймать? – завопила Ашуга.

– Не знаю! – так же громко ответил Павсикакий.

– Узнай!

– Спасите!

– Ха! Ха! Ха! – громогласно расхохотался порошок.

Ударившись об пол, он сначала рассыпался слоем пыли, но тут же собрался и вырос в безликого песчаного монстра: высокого, почти под потолок, и страшного. Едва появившись, монстр бросился за Ириской, чем, разумеется, разозлил Ашугу. Библиотекарша машинально схватила со стола какую-то склянку с жидкостью и запустила её в обезумевший порошок.

– Получи!

– Напрасно, – пробубнил Павсикакий. – Напрасно…

Бронерожка так никогда и не выяснила, что именно хранил Захариус в склянке, какой волшебный раствор в ней прятался и почему проклятая посудина осталась на видном месте. Возможно, колдун о ней позабыл. Возможно, счёл безопасной. Но как бы там ни было, когда жидкость попала на порошок, результат получился ошеломляющим.