Александр Михайловский - Врата войны

Командует нашей 3-й танковой армией генерал-майор Вальтер Модель, бравый солдат и настоящий офицер. Он ненавидит местных унтерменшей и никогда не упускает случая уменьшить их количество, чтобы они не отнимали жизненного пространства у германской нации. Для того, чтобы как можно скорее достичь этой поставленной фюрером цели, наш генерал всемерно поощряет нас на то, чтобы мы убивали русских даже в случае минимального намека на нелояльность – за косой взгляд или неприязненное выражение лица. Просто сейчас мы стремительно наступаем, и поэтому у нас просто нет времени на то, чтобы с обстоятельностью начать наводить орднунг среди этих недочеловеков. И только время от времени нам удается как следует поразвлечься – как в тот раз под городом Mogilow, месяц назад, когда мы захватили русский медицинский батальон и неплохо позабавились с тамошними девками. И, разумеется, потом мы их всех расстреляли.

Дело в том, что здесь перед нами, в силу гениальности нашего командующего, образовалась дыра между двумя русскими армиями, шириной километров двадцать-тридцать. Эти Иваны настолько медлительны и нерасторопны, что мы всегда обходим их на поворотах. Сейчас целью нашего наступления является город Starodub, в котором наша дивизия остановится и подождет пока нас нагонит наша пехота, которая, конечно, движется быстрее медлительных Иванов, но все-таки недостаточно проворно для того, чтобы поспевать за моторизованными частями. И пока мы, двигающиеся впереди наших панцеров, докладываем командованию «противник не обнаружен», войска нашего 24-го моторизованного корпуса и вообще всей второй танковой группы под командованием легендарного Быстроходного Гейнца, могут продолжать свое стремительное и неудержимое наступление.

Наша колонна уже почти проскочила эти Krasnowitschi, как вдруг с правой стороны дороги позади нас началось нечто невероятное. Прямо посреди большого картофельного поля поднялось большое облако белого дыма, расползаясь во все стороны белесой кляксой почти правильной формы. Сначала я подумал, что это русские привели в действие заранее заложенный химический фугас, и поэтому приказал своим солдатам надеть противогазы. Но это облако не вело себя как любое другое порядочное облако. То есть оно вообще себя никак не вело. Несмотря на то, что ветерок был довольно-таки ощутим, оно просто расползалось во все стороны, как забытое на столе нерадивой хозяйкой дрожжевое тесто.

У меня не было никакого права оставлять без разведки это потенциально опасное явление на пути основных сил нашей дивизии, поэтому я немедленно связался с моим командиром гауптманом Зоммером, который с основными силами нашего батальона двигался по той же дороге на несколько километров позади нашего дозора. Командир согласился со мной, что все непонятное может быть потенциально опасно. И тут же сообщил, что наш взвод в головном дозоре на пути к Starodub сейчас сменит взвод этого болвана оберлейтенанта Вальзера, а я, мол, должен предпринять все необходимые меры к тому, чтобы обнаруженное нами явление было полностью разведано. Мне и моим людям необходимо выяснить, скрывается ли в этой штуке какая-нибудь опасность, которая может грозить германской армии.

Единственное, что я мог ответить, мысленно проклиная все на свете, это «Яволь, герр гауптман», после чего принялся думать, что же мне по этому поводу все-таки предпринять. И вот ведь, как назло, эта штука образовалась именно при нашем появлении; правда было бы гораздо хуже, если бы на это наткнулись основные силы нашего батальона, а мы ни о чем подобном и не докладывали. Гауптман Зоммер – строгий начальник и умеет задавать вопросы так, что с подчиненного разом сходит семь холодных потов.

Тем временем эта штука, достигнув примерно трехсот метров в диаметре и около сотни в высоту, почти перестала расти и теперь напоминала брошенный на землю немного оплывший большой кусок молочного желе. Я приказал своему взводу съехать с дороги на это самое картофельное поле и остановиться метрах в ста от этой штуковины, которая явно не собиралась никуда двигаться, и поэтому не выглядела хоть сколько-нибудь опасной. Ну и как ее, простите, прикажете исследовать? Сюда бы моего двоюродного братца Курта, который работает на ИГ Фарбениндустри химиком-исследователем – такие задачи как раз в его вкусе.

Впрочем, и мы тоже кое-что можем, тем более что эта белесая штука не выглядела особо страшной. Куда опаснее подходить к стоящему на обочине русскому танку, когда заранее не знаешь, бросили большевики заглохшую машину и убежали в лес, или же, притаившись, сидят внутри, готовые отстреливаться до последнего патрона. Да и почему командир должен рисковать своей жизнью, когда у него есть никчемные во всех остальных смыслах подчиненные?

Недолго думая, я назначил героем рядового Рольфа Репке, своего собственного посыльного-телефониста и самого нелюбимого человека во взводе. Толстый, неопрятный, в вечно мятом кителе, он говорил, что у него какая-то болезнь пищеварения, из-за чего его кишечник издает ужасные звуки, сопровождаемые не менее отвратительным запахом.

– Рольф, – сказал я ему, – Фатерланду нужны герои, поэтому сегодня я назначаю тебя добровольцем. (при этих словах мои парни заржали). Возьмешь свой телефон, катушку с кабелем и пойдешь исследовать вот эту штуку. Самое главное – не молчи и все время докладывай обо всем, что видишь. Смотри, не забудь здесь свой карабин. И если тебя начнут убивать, веди себя так, как и полагается доблестному арийскому воину. Ты меня понял, жирная трусливая свинья?

– Яволь, герр лейтенант, – ответил рядовой Репке, после чего получил от меня хорошего пинка под зад в качестве напутствия.

Катушка у этого Репке на полкилометра провода. Должно хватить на то, чтобы он дошел до этой штуки, прошел всю ее насквозь – и еще немного останется. Закинув карабин на плечо, и спотыкаясь о картофельную ботву, Репке, опустив голову, побрел вперед. Дойдя до этой штуки, он пощупал ее рукой и, сказав: «Это просто туман, герр лейтенант», шагнул внутрь.

– Обычный туман, – через некоторое время я услышал в наушниках его голос, и еще через некоторое время он добавил: – Темнеет и становится холодно, очень холодно. Я весь замерз. Разрешите вернуться обратно, герр лейтенант?

– Иди вперед, Репке, и не умолкай, – скомандовал я, – осталось совсем немного. Ты же настоящий ариец, и не имеешь права бояться холода и темноты.

– Яволь, герр лейтенант, – покорно пробормотал тот, при этом в наушниках было слышно, как от холода стучат его зубы, и почти тут же добавил: – Все, я прошел эту штуку насквозь. Тумана больше нет, зато тут темно – наверное, ночь – очень холодно и идет дождь. Справа от меня видно какое-то небольшое селение – деревня или хутор – в котором горят электрические фонари… Тут очень холодно, герр лейтенант, и я весь промок. Разрешите мне возвращаться…