Джосайя Бэнкрофт - Вавилонские книги. Книга 2. Рука Сфинкса

Сенлин хотел сохранить прежний курс и дождаться низкого течения, которое могло бы унести их из тени военного корабля. Но надежда была слишком зыбкой, чтобы положиться на нее, рискуя их жизнями. Он хлопнул ладонью по фальшборту и приказал сбрасывать балласт.

Адам передвинул рычаг рулевой консоли вперед, но на полпути перестал чувствовать всякое сопротивление. Рычаг упал обратно, как сломанная конечность. Юноша с растущей тревогой повторил действие, но результата не дождался.

– Балласт, Адам! – заорал Сенлин, взбегая по ступенькам на квартердек.

– Ничего не получается. – Адам присел на корточки и распахнул дверцу рулевой консоли. – Тут лужа масла.

– Что это означает?

– Гидравлический провод где-то сломался. Я не могу это исправить.

– Ирен! – крикнул Сенлин, приложив ладони ко рту. Великанша посмотрела на него с главной палубы, где стояла, вбивая заряд в ствол мушкета. – Балластный люк заело. Сможешь его открыть?

Она стукнула шомполом в последний раз и бросила заряженный мушкет Эдит, та схватила его на лету. Потом амазонка забралась на полубак и подняла доски, под которыми скрывался резервуар. Когда она прыгнула в него, взметнулся фонтан.

– Я их больше не вижу, капитан, – сказала Волета, сползая по тросу на палубу.

Она перебежала от левого борта к правому и обратно. Указала на восток. Там на земле росла и приближалась тень «Каменного облака», отмечая их падение. Силуэт надвигался на них, летя через навесы Рынка. Куда более внушительная тень «Арарата» ложилась поверх их собственной. Две тени сближались, щель света между ними становилась все уже, и в конце концов они слились.

Доски под ними вздрогнули, по такелажу прошла волна. Корпус закружился и задергался, словно доска качелей, которые толкают неравномерно.

– Они сверху, – проговорила Волета.

С неба упала веревка. За нею последовала другая, а потом еще и еще, с обеих сторон. Концы веревок дергались и подпрыгивали, словно змеи, которых держат за хвосты. Кто-то спускался по ним. Еще немного – и агенты Комиссара хлынут на борт. И тогда команда «Каменного облака» будет побеждена.

Молодой аристократ никак не мог перестать возиться с широким синим галстуком. Присобирал и выверял складки, то вытаскивал, то заправлял обратно под шелковую рубашку всякий раз, когда замечал свое отражение в оконной створке. Поскольку он не мог перестать расхаживать по каюте – которую капитан провинциального воздушного корабля оптимистично окрестил «Покоями маркиза», – отражение появлялось с безумной регулярностью. И с проклятым галстуком вечно было что-то не так.

Истина заключалась в том, что девушка испортила всю поездку. Он был начинающим орнитологом, и эту трехдневную экспедицию организовал его отец, влиятельный казначей Пелфии, с целью упрочить положение сына в этой области. Молодой аристократ должен был определять и записывать прохождение перелетных птиц, в особенности осоеда. Но вместо этого служанка, которая приносила завтрак, чай и ужин, околдовала его. Расписание, согласно которому она приходила и уходила, едва оставляло ему время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем чаровница появлялась опять, распаляя желание в ущерб научным исследованиям.

Он таких женщин раньше не видел. Темнокожая, как кофейное зерно, и с большим ртом. У ее фигуры были такие экстравагантные изгибы, на фоне которых любая девушка из Пелфии возбуждала столько же чувств, сколько и метла.

Она, очевидно, не была им так увлечена. Она не ответила ни на одно его игривое замечание. Он сперва пытался поразить ее познаниями в орнитологии, но она лишь закатила глаза, продемонстрировав белки без единого пятнышка, и ответила, дескать, «в курицах ничего не смыслю». Он показал ей свои научные приспособления – полевой бинокль, телескопы и кронциркуль, которым собирался измерять череп и клюв осоеда, если посчастливится раздобыть таковые, – но эти прекрасные инструменты удивили ее не больше каких-нибудь ложек.

Неудачи не отрезвили его, как холодный душ, но лишь разожгли похоть. Будь это его собственный корабль или отцовское судно, а не зафрахтованный шлюп, он бы смело поразил ее глубиной своих чувств. Но у нее, кажется, были родственники среди команды, и он не в том положении, чтобы начинать рискованное агрессивное ухаживание. У него не было выбора, кроме как добиваться ее расположения. Но как?

До чаепития оставалось две минуты. Он должен что-то сказать. О погоде? Слишком банально. О его родословной? Слишком внушительно. О ее родословной? Слишком уныло. Что тогда?

Он развеял свое беспокойство, сорвав галстук и повязав заново. Он как раз придавал фестончатому краю безупречное расположение, когда его взгляд привлекло нечто за оконным стеклом. В некотором отдалении два корабля, маленький и большой, как будто спаривались. Он тотчас же узнал главное судно: «Арарат», флагман армады Комиссара. Комиссар Купален служил Пеллам, разумеется; из чего вытекало, что этот корабль в каком-то смысле на службе его отца, то есть в некотором роде под командованием самого молодого орнитолога. Ну, так он решил для себя.

Юноша распахнул окно и взглянул на два корабля в бинокль. Его шлюп летел низко, потому что в высоких течениях похолодало, и ему это не понравилось. Как хорошо, что он потребовал принять меры! Теперь у него прекрасный вид на воздушное представление.

Было очевидно, что «Арарат» подстерег судно – вероятно, пиратское, – которое безгранично уступало ему по силе, и теперь собирался взять его на абордаж. К кораблю уже тянулась дюжина тросов, и элегантные агенты в опрятных темно-синих мундирах спускались со всех сторон. На пиратском корабле не хватало людей: орнитолог насчитал всего четверых. В бинокль они выглядели маленькими, как фигурки из музыкальной шкатулки. Из дула игрушечного пистолетика вырвалось облачко дыма, и агент, спускающийся по тросу, свалился и упал, хватаясь за грудь.

Молодой орнитолог взволнованно оторвался от бинокля.

– Комиссар поймал банду, полную сил. Как весело.

Над его дверью звякнул колокольчик, и он крикнул, позабыв, кто стоит за порогом:

– Да-да, входите!

Вошла миловидная горничная с серебряным подносом в руках и направилась к столу.

– О, оставь это! Оставь и иди сюда, – возбуждено сказал орнитолог, вновь прилипая к биноклю. – Один мой военный корабль захватил пиратское корыто!