Ник Перумов - Война ангелов. Великая пустота

Хотя последнее, конечно, было весьма нежелательно. Однако повернуть назад означало сразу сдаться, признать превосходство противника, искать создание «по слабым силам своим», как выразился бы отец Бруно, учитель в храмовой школе, где юному Эвархе когда-то посчастливилось учиться – правда, недолго. Однако же отец Бруно не гнушался достать розгу и всыпать как следует ученику, оправдывавшему «слабыми силами своими» невыученный урок.

Ну уж нет! Ловца гнали вперёд азарт и страсть. И ещё – холодная гордость профессионала. Лучшего в своём деле.

Толстый слой ряски и болотной травы впереди расходился, открывая глубокую чёрную воду. Из воды поднималась пирамида сероватого камня – похоже на верхушку древнего храма. Всю её густо покрывала полустёршаяся резьба, о фигуры, опутанные стеблями водяных лилий, тихо плескали слабые волны.

Тут веками тухнет Древний; и снятся ему небось былые жертвоприношения с потоками горячей крови – с алтаря да прямиком ему в пасть.

Свернулся сейчас где-то там, под водой – гигантским болотным змеем; на зеленоватой гладкой чешуе – расплывчатые пятна, жёлтые безжалостные буркалы прикрыты тяжёлыми морщинистыми веками.

Ненавижу змей, искренне подумал Эварха. Хорошо, что косу не взял, не то отсёк бы добыче ненароком башку, и прощайте, монашеские денежки!

Близко, совсем близко. Эварха пригнулся, шаг его невольно сделался плавнее, медленнее, он словно перетекал с места на место. Пальцы сжали кольцо с черепом – крошечные челюсти вновь дрожат, будто в предвкушении. И где только Пустошник откопал это чучело, какого духа в него подсадил?..

Жарко, душно, тихо. Пахнет травой, нудит над головою мелкий гнус, едва плещут чёрные волны. Поскрипывают опущенные в воду вёсла крохотной круглой лодчонки, уткнувшейся носом в травяной ковёр – откуда взялась, только что не было?

Лодочку мы не тронем, мрачно подумал Эварха. Нашли дураков. Нет, мы пойдём другим путём!

Он скинул с плеч мешок. Один за другим на свет явились семь больших тёмных кристаллов. Ловушка, которая сдержит тяжесть Древнего, пока ловец выбирается из этого промокшего мира и тащит добычу через Межреальность. Если верить Пустошнику, капкан этот единственный в своём роде и поистине бесценный (за что, разумеется, старый хрыч содрал дополнительную плату).

Грубой силой тут ничего не добиться, только хитростью да уловками. И не следовало забывать, что всякая волшебная тварь – «секрет сокрытый», как выражался старик Мелге; а уж он-то во всякоразличных тварях знал толк!

«Тебе покажется – он ма-ахонькой, сла-абенькой, ан силищи в нём сокрыто аки вод в колодезе. Он о том и сам, бывает, забыл, и окромя как зубищами щёлкать, ничего и не помнит, но ты-то помни! В любой миг может он силищу невесть откуда явить и тебя, голуба, прихлопнуть».

Эх, Мелге, Мелге, упокой Спаситель твои старые косточки…

Эварха разложил тёмные кристаллы вокруг полыньи, стараясь не касаться их кольцом с черепом и не заглядывать в воду. В блестящих гранях кристаллов отражались не солнце с облаками, а невесть откуда взявшиеся звёзды, в этом мире, как запомнил ловец, отчего-то особенно яркие; казалось, отражения ночных светил медленно погружаются в глубь кристалла и в самом его сердце тоже вспыхивают мириады далёких голубоватых огоньков, словно там заключена целая вселенная со своими солнцами и мирами.

Эварха не стал спрашивать у Пустошника, одолжившего ему за бешеные деньги эту вещь, как работают связанные меж собой незримыми нитями камни. В кристаллах не ощущалось грубоватой предметной, ни магии крови; ни каких-то символов или рун; ни вокабуляров, ни даже алхимических включений – это была неведомая ловцу магия высших порядков, тонкие энергетические связи, непонятные, но работающие.

Оставалось только удивляться, откуда у отшельника в Пустошах взялась эдакая штуковина.

Однако Древнего ещё следовало заманить в ловушку, и вот тут начиналось самое сложное.

«Древние-то боги, – скрипел в ухо Эвархе три года как мёртвый наставник, – оне допрежь всего уважают кровушку. Кровушку да страх. Им это как нам кабанчик на вертеле… а ну убрал руки от хлеба, не дослушал ишшо!.. Есть меж ними, конечно, те, кто повыше других стоит, кто настоящий бог, хоть и из бывших, воитель али там защитник, миродержатель аль устроитель… а большинство-то кровохлёбы простые, жертву жрут, удачу в охоте спосылают, вот и вся недолга. С такими-то попроще, да всё одно не зевай, оне просты, да по-своему хитры».

«А отчего же одни выше стоят, а другие ниже?» – спросил тогда юный ловец, пожирая глазами буханку чёрного хлеба и кувшин с кислым молоком, являвшие весь ужин ученика и учителя.

«От мира зависит, где родились они, да от народа, что в них веровал, от того, что просил-вымаливал. Одне, представь, города строили, дороги, ремёсла знали всяческие, а другие токмо по лесам скакали в шкурах да с каменными топориками. Каков народ – таков и бог его, понял, неуч? Помолись таперича Спасителю да поужинаем, чем Он наградил…»

Сам ловец на Древних богов не ходил ни разу; а вот вместе с Мелге им случилось добывать такого один лишь раз, и то это был окончательно обезумевший мелкий божок. Потом ловец старательно обходил павших богов стороной, однако наставления старого мастера помнились крепко.

Эварха украдкой кинул взгляд на каменное навершие святилища. Судя по резьбе, народ, поклонявшийся некогда этому богу, отнюдь не скакал по джунглям в невыделанных шкурах. Но отступать ловец не собирался. Кто предупреждён, тот вооружён.

Эвархе пришлось изрядно попотеть, высчитывая высоту местного светила и его положение относительно прочих светил при помощи старой магоастролябии. Это требовалось для верного расположения ловушки и сопряжения всех её фокусов. Наконец, когда солнце уже перевалило зенит и немилосердно палило затылок, тёмные кристаллы выстроились вокруг озерца в строгом порядке. Тишина над болотом начала немного пугать ловца – Древний давно уже его учуял, но ничего не предпринимал, кроме предложенной лодочки. Это было странно. Чего он ждёт? Чтобы ловец подобрался поближе? Да куда уж ближе-то!

Шесть кристаллов Эварха расставил спокойно, а вот седьмой, по расчётам, требовалось запихнуть в самую гущу невысокого и на первый взгляд безвредного кусточка.

Ловец протянул руку – и тут же выругался, напоровшись пальцем на длинный шип. Кусточек, словно опытный боец, прятал под листьями тщательно скрытое оружие: тонкие, длинные и донельзя острые иголки.

Острые настолько, что даже перчатку прокололи!

Череп в перстне вновь закатил алые зенки, словно выражая глубочайшее презрение идиоту-хозяину.

Так, живо, живо! Ловец сорвал перчатки, немедля капнул и на палец, и на куст алхимической гадости из круглого тёмного пузырька – раствор, гасящий магическую составляющую крови. Череп в перстне, было оживившийся, немедленно успокоился. Над кусточком потянулся призрачный дымок.