Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Книга 4

Ему показалось, что на долю секунды мир сузился. Истончился. Уменьшился. И все, что было вокруг – исчезло, оставив после себя лишь два ясных голубых глаза и пляшущего в них дракона.

От Северянина повеяло нечеловеческой, звериной яростью. Как если бы Шакх по незнанию убил бы звереныша песчаного тигра и встретился лицом к лицу с безутешной матерью. В такой схватке исход может быть только один – кто-то должен умереть.

Меч Хаджара обрушился на голову Шакха быстрее, чем юноша успел понять, что происходит. Сила удара была такова, что в воздухе позади остались две белые полосы, а по земле плаца протянулись длинные вереницы трещин и порезов.

Прозвучал гулкий металлический звон, а затем земля задрожала. В небо выстрелили каменные клыки.

Шакар, заметивший, как стремительно накалялась обстановка, успел как раз вовремя. Он встретил удар Северянина жестким блоком своего палаша. Вот только та сила, что была заключена в простом ударе, потрясала воображение.

Шакар сходился в тысячах битв с практикующими, десятки раз сражался с равными себе по силе истинными адептами. Но еще никто не мог заставить его руки дрожать. Не от страха. Вовсе нет. А от того, что они оказались еле-еле способны сдержать давление, вызванное всего лишь одним взмахом клинка.

Небесный солдат стоял по щиколотку в небольшом овраге, по краям которого поднимались каменные шипы. Его буквально вбил в землю удар противника. Придись такой по простому практикующему, а не адепту, и того рассекло бы так же легко, как сухое полено.

Сияние из глаз Хаджара ушло так же быстро, как и появилось. Дыхание выровнялось, и дракон внутри вновь заснул.

Убрав меч в ножны, Хаджар наклонился и бережно поднял отсеченный кошель.

– Прошу прощения, достопочтенный Шакар, – поклонился Хаджар после того, как привязал кошелек обратно.

– Ничего страшного, Северянин. – Ошарашенный Шакар сумел взять себя в руки и так же спокойно убрал палаш. – Наше солнце всегда немного странно действует на ваш народ.

– И ты прости, мальчик, – бросил Хаджар в сторону Шакха.

С этими словами он развернулся и пошел в другую сторону плаца. Все это время островитянин, делая вид, что спит, внимательно наблюдал за происходящим, что не могло укрыться от взгляда Хаджара, и если бы он мог выбирать противника, то точно хотел бы избежать столкновения с этим лысым.

– Мальчик, – усмехнулась Ильмена и, нарочно взмахнув волосами так, чтобы задеть Шакха, отправилась вслед за Хаджаром.

– Да что он себе позвол…

Шакар положил ладонь на плечо племянника.

– Великие звезды, племянник, если ты сойдешься с ним в битве, то один из вас умрет.

– Он ниже меня на две стадии пути развития!

– Возможно, – кивнул Шакар, – возможно. Но я слышал истории о том, что в Лидусе появился мечник, еще до ступени истинного адепта почти достигший владения мечом.

– Сказки простого люда, – отмахнулся Шакх.

– Возможно, – задумчиво протянул Шакар. – Возможно…

Недавно от приезжих из Лидуса бардов он услышал песню о Безумном Генерале, чей меч был настолько же опасен, насколько только может быть опасен молодой разъяренный дракон.

Видят боги, Шакар надеялся, что это простое совпадение…

Убедившись в том, что плац готов к предстоящему сражению, а зрители не помешают в битве, Шакар вышел в центр. Он поднял с земли заранее заготовленный кожаный мешок и опустил в него четыре парные плашки с двумя одинаковыми иероглифами.

– Подходите по очереди, – пояснял караванщик. – Те, у кого окажутся парные плашки, сойдутся в честном поединке до сдачи. Первым выйдет пара с иероглифом сокола, вторая – с иероглифом змеи.

Хаджар, не отличающийся в последнее время особым терпением, тут же сделал шаг вперед. Под внимательными взглядами пустынников он подошел к мешку и, смотря в глаза Шакару, запустил руку внутрь. Через мгновение Хаджар продемонстрировал плашку «Змеи».

– Как насчет небольшого танца, Северянин? – горячо улыбнулась Ильмена.

То, как она шла к Шакару, как качались ее крепкие бедра и как блестели браслеты на лодыжках… Боги и демоны, в такие моменты Хаджар начинал понимать, почему Неро так часто предостерегал его от длительного воздержания.

Хаджар не видел, какую плашку вытащила Ильмена. Он, прикрыв глаза, погрузился в медитацию, дабы успокоить свое сердце и животные инстинкты. В битве, какой бы «игрушечной» она ни была, ему требовались холодный разум и твердая рука. А не нечто иное, но тоже твердое.

Судя по разочарованному выдоху толпы, Ильмена вытащила плашку сокола.

– Тебе повезло, Северянин. – Слова пустынницы лишь подтвердили предположение Хаджара.

Следующим за жребием отправился житель островов. Как Хаджар понял это с закрытыми глазами? Несмотря на всю отточенность техники, Шакх специализировался вовсе не на «ногах», а на «кинжалах». И его движения по песку Хаджар бы точно услышал или хотя бы почувствовал. Островитянин же перемещался так же легко, как пенный барашек по волне.

Хаджар, не используя зрения, не мог определить местонахождение странного воина с посохом. Это несколько нервировало, потому как еще никто, даже наместник империи, не мог настолько хорошо скрывать присутствие от чутья Хаджара. Так что тот был весьма рад, услышав разочарованный вздох толпы и ощутив легкое напряжение, исходящее от Ильмены.

– Пары определены! – огласил Шакар, щелчком пальцев кидая Шакху плашку со змеей.

И если сам юноша был рад такому «везению» и с предвкушением смотрел в будущее, то вот караванщик слегка нервно переводил взгляд с племянника на Северянина. Тот стоял в отдалении, закрыв глаза и ровно дыша, он явно пребывал в поверхностной медитации.

– Прошу на арену первую пару.

По старой традиции Шакар обнажил свой палаш и воткнул его в центр пятиконечной звезды.

Хаджар открыл глаза. Он не собирался пропустить ни единого момента предстоящей битвы. Ни одно движение воительницы и островитянина не должно было ускользнуть от его взора. Возможно, в будущем от этого могла зависеть его жизнь. Как никогда прежде, сейчас он явственно ощущал, насколько неглубоки и неполны были знания Балиума и Лидуса о пути развития.

Хаджар ощущал себя выброшенным из гнезда птенцом, прежде считавшим, что мир ограничивается лишь веткой дерева. А теперь увидевшего, что вокруг помимо ветви стоят сотни других деревьев.

Лысый островитянин оказался в центре арены первым. Он выглядел спокойно, и только надувшиеся на руках жилы свидетельствовали о том, что он воспринимает противницу всерьез.

Сама же Ильмена, продолжая откровенно качать бедрами, намеренно делала вид, что ей безразлично происходящее. Несмотря на немалую силу и сумасшедшую технику, ей явно не хватало опыта настоящих сражений. Чего нельзя было сказать об островитянине.