Сергей Пилипенко - Великая империя зла

Султан умер. Он умер так, как и сидел, склонив голову перед костром, как перед большим и вечным огнем.

Он понимал других, а они его нет. Султан думал о них, а они о себе.

«О, Аллах, – вскричало внутри сердце эмира и так сжалось, что, казалось, он сам сейчас умрет, – так зачем ты даешь нам эту жизнь. Жить и видеть, как погибают другие, подобные и не такие как ты сам. Зачем заставляешь нас страдать из века в век!»

И послышалось вдруг Абдаху откуда-то сверху или изнутри, он уже не мог понять:

«Не мы заставляем, а вы сами себе творите зло».

– Что это? – встрепенулся Абдах, уж не послышалось ли ему.

– Нет, не послышалось, – отвечал тот же голос, – это твоя совесть. Она живет в тебе, и она говорит сейчас. Послушайся ее и начни жизнь снова.

– Но как? – спросил внутри себя же эмир.

– Живи, а она подскажет.., – и голос исчез.

Эмир встрепенулся.

Слезы застлали ему глаза, но он все же посмотрел на султана.

Тот так и сидел, склонившись к огню.

Абдах подошел к нему и приподнял голову.

Глаза султана уже закатились куда-то вверх, и он взглянул на него белыми прорезями.

Эмиру почему-то стало жутко, и он быстро прикрыл ему веки. Затем положил тело рядом и еще минут пять сидел задумавшись.

Потом подошел к повозке, пройдя сквозь охрану, и позвал жену попрощаться. Та вышла, все так же не отпуская младенца с рук, и подошла к огню. Склонившись над султаном, она поцеловала его в лоб и одной рукой придержала глаза. Затем встала и ушла обратно. Ни единого стона, окрика или чего-то еще не вырвалось из ее груди. Она словно камень, была спокойна и неприступна.

Абдах с сожалением подумал о том, что как жаль ее сейчас. Она испытала всего лишь мимолетную близость, так и не успев полюбить своего мужа. Зато она любила его ребенка.

И эту неистраченную силу отдавала ему.

Эмир неожиданно понял, что эту женщину не надо уговаривать и поддерживать. Она сильнее всех. И она выстоит и победит.

Стамбул встречал караван мрачно. Повсюду были вывешены треугольной формы флаги вперемешку с обычными ярко-красного цвета, отображающих полумесяц и звезду на сторонах.

Лихая весть донеслась сразу же по скончании султана. Были отправлены гонцы в столицу и оповещены все люди.

Народ высыпал на улицы и застыл в немом ожидании проезда колонны. Повсюду мелькали встревоженные и озабоченные лица. То тут, то там люди перешептывались о чем-то и с беспокойством поглядывали на дворец.

Колонна растянулась на километр. Впереди ехала султанская охрана, а позади на небольшой повозке везли тело султана, прикрытое боевым знаменем и украшенное живыми цветами.

Люди заглядывали на повозку и старались разглядеть самого султана, при этом все же расступались, освобождая дорогу для проезда.

Кое-кто бросал цветы под колеса, но на них прикрикивали другие, объясняя тем, что так можно делать только его верным слугам.

Колонна продвигалась медленно. Несмотря на слишком раннюю весну, было уже довольно тепло.

Ласково светило солнце и практически все были легко одеты.

Где-то вдалеке в небе зажглось сияние. Люди встрепенулись и подняли головы.

Над Стамбулом зажглась звезда. Все оцепенели от страха, а потом бросились на колени, моля о пощаде.

«Аллах наказывает нас», – повсюду слышались голоса, и люди молились еще больше, отчего стоял невыносимый человеческий гул.

Одни протягивали руки к небу, моля о пощаде, другие к султану, призывая его встать, но все встревожено все же продолжали смотреть на загоревшуюся звезду.

Вдруг что-то вздрогнуло под ногами. Посыпались камни с близстоящих домов. Толпа взревела и бросилась врассыпную. В сутолоке чуть было не перевернули саму повозку с султаном.

Солнце сменилось тучей, и пошел дождь, а за ним град. Крупинки были огромными с птичье яйцо и они больно ударяли по людям и животным.

Толпа взмолилась.

– Аллах наказывает нас за то, что не уберегли султана…

Крики тонули в диком ржании лошадей и человеческом роптании. Люди попадали под ноги лошадям, и те больно били их копытами.

Земля вновь содрогнулась, и камней посыпалось еще больше.

Звезда начала опускаться ниже и как бы уходя, но светиться ярче. Сверкнула молния, и грянул неизвестно откуда гром.

Земля снова осыпалась градом, ударяя людей, а с ними беспомощно мотающих мордами и встающих на дыбы лошадей.

Тело с повозкой перевернулось, и это еще больше испугало людей.

Они бросились под копыта лошадей, чтобы попытаться остановить их, и сразу же три человека погибло от сильных ударов животных.

Но все же люди добились своего, и тело вновь положили на повозку, а лошадей держали под узды.

Звезда упала и тихо скрылась за горизонтом.

И в тот же миг стало тихо и спокойно. Наступила мертвая тишина.

Все застыли в ожидании, лишь только лошади тревожно ржали, стараясь хоть как-то напомнить о случившемся.

Но вот, наконец, выглянуло солнце, и стало светлее и теплее.

Люди бросились на колени, включая всадников и охрану.

Еще через время пошел небольшой дождь все с той же тучи, отступившей от солнца. Но это не мешало людям замаливать свои грехи, и они упорно стояли на коленях.

Наконец он прекратился, а спустя минут десять затрубили трубы, и колонна, немного поджавшись хвостом, двинулась дальше.

Эмир с ужасом наблюдал со стороны за людской толпой. Ему почему-то казалось, что все это не случайно.

И сама смерть султана, и это затмение – как предупреждение о чем-то. Но все же он пересилил себя и дал команду о движении вперед.

Жена султана сидела рядом, но сквозь паранджу эмир не мог видеть ее лица, а значит, не мог знать, что она переживает.

Наконец, он услышал ее голос.

– Султан был прав. Они его любят и одновременно не понимают.

Абдах ничего не ответил и, оставив повозку, пошел рядом.

Спустя минуту он ответил:

– Султан во многом был прав. Но не всегда был уверен в своей правоте.

На этом разговор окончился, и они молча продолжали свой путь.

То тут, то там им попадались под ноги раненные или искалеченные, и, как все богобоязненные люди, эмир воздавал руки к небу, молясь об их спасении.

Так прошло еще немало времени. Наконец, они подошли ко дворцу.

Тревожно загудели трубы и заиграли донованы. Застучал барабан и на секунду стих.

Колонна остановилась.

В воротах дворца появился звездочет и, взимая руки к небу, прокричал:

– О, султан мой и повелитель всех, не дай нам погибнуть просто так. Дай умереть за тебя и прости нас, Великий Осман за неправоту и грехи наши.

Сказав это, он возвратился вспять, и колонна двинулась внутрь.

Дворец встречал так же, как город. Весь в траурных флагах, он скорее напоминал крепость после жестокой битвы и скорби по убиенным.