Ника Батхен - Ясный сокол. Повести и рассказы

Вой прекратился. В задумчивости Вениамин поскреб в затылке, потом осклабился. Если вещицу украли, значит можно её и вернуть. Выменять на что-нибудь нужное, выкупить, а то и взять за грудки вора да встряхнуть хорошенько – отдавай мою шапку, свиной вымесок, козолуп межеумный, мухоблуд культяпый, пехтюк никчемный…

– На себя оглянись, басалай касимовский! Ему дело говоришь, а он браниться…

– Прости раззяву, Кондрат Пафнутьич, задумался я, – в пояс поклонился банник. – Поучи уму-разуму, как вора изыскать и пропажу вернуть на место.

– Давай помаракуем, Веник, кому и зачем понадобиться могла твоя шапчонка?

Пропустив «Веника» мимо ушей, банник задумался, потом пожал плечами:

– Да кому она кроме меня нужна? Крысе или там кошке велика будет, да и не уразумеет зверьё. У банников да обдерих свои есть. У домовых подпояски-невидимки, им шапка и вовсе ни к чему.

– Эх, наивный ты, паря… потому и спросил тебя. Кому насолил, с кем поцапался, кому твоя шапка спать не давала?

У Вениамина заныли виски. Врагов в Коськово у него отродясь не водилось, ссориться он ни с кем не ссорился, обдерих не обижал и мелким дворовым людом не брезговал. Кто бы мог на него разозлиться да так, чтобы шапку единственную отнять?

– Тссс! – шепнул Пафнутьич и указал глазами на дверь. По лестнице вниз спускались чьи-то неспешные тяжелые ноги, ступеньки скрипели под грузом. – Встретимся в сарае.

Домовой дернул подпояску и исчез из виду. Вздохнув, Вениамин кувырнулся через голову и упал на четыре лапы.

Дед заметил гостя не сразу – сперва унял одышку, набрал капусты в ведерко, проверил горшки со сметаной и маслом. И только потом обратил внимание на пушистый хвост, показавшийся из-за бочки. Не то чтобы Дед не любил котов, но порядок уважал и к ворью относился сурово.

– Брысь отсюда!

Полосатый котище, бывший Вениамином, неуклюже полез вверх по лестнице. Баннику редко доводилось обращаться, в людьем теле он чувствовал себя увереннее, а четыре лапы норовили разъехаться и зацепиться за что ни попадя. И цвета потускнели. А запахи, наоборот, стали намного ярче. Вот пробежал Сашок в вонючих новых кроссовках, вот прошлепал ябедник Ванька – что-то он зачастил в баню, вот прошлась Ольга, припахивая несвежей щукой, вот ковырял землю драчливый черный петух, вот прокралась по двору молоденькая рыжая кошечка – мммм, прелесть. А вот здесь была мышь. Вкусная, жирная, сочная, хрустящая на зубах молодая мышь – ишь, скребется у бревен, не чует котовий запах, глазком блеснула, почти высунулась. Пышный хвост задрожал, подметая сухую траву, спина напряглась, клыки клацнули… «Ты что, сдурел, Вениамин?!» И вправду сдурел. Банник представил, как он глотает сырую мышь, и его чуть не стошнило.

В сарае пахло сеном, пылью и прелью. Когда-то здесь был овин, сушили снопы и хранили зерно. Теперь же держали всякий хозяйственный инвентарь, тяпки, лопаты, грабли. На балке Дед сушил целебные травы. По углам вили гнезда и запасали зерно вездесущие черные крысы. Зубы Вениамина невольно клацнули снова, он фыркнул и перекувырнулся назад. Кому в самом деле занадобилась шапка – ишь, озадачил старый пройдоха…

Деловитый Пафнутьич не терял времени даром. Не жалея ни пряников, ни пшена, он задобрил домовых грызунов и разленившихся воробьев – мол, увидите где невидимую вещицу, пищите мне. Для Кусая нашлась лакомая косточка, но пес ничего не знал. Сам же Пафнутьич нутром чуял – вещица не ушла далеко. Но куда? Повздыхав для порядка, домовой поплелся в сарай.

По здравому размышлению из воровского списка вычеркнули Егория Афиногеныча и Федор Титыча – первый безукоризненно честен и даже еды хозяйской не тронет, ежели не угостят, а второй обессилел и на пакости неспособен. Поразмышляв, Вениамин оправдал Остывайлу – если бы грубый банник решился мстить, он бы воспользовался кулаками. Обдерихи? Под пристальным взглядом Пафнутьича Вениамин покраснел – в свой черед он был ласков с каждой из перезрелых красавиц. А ну как проболталась Матрена или там Акулина сговорила подруг отомстить. Домовой согласился – эти могут. Что ж, надо сходить, повиниться, покаяться… Лёлик тоже оставался под подозрением – кто их, чужаков, знает, каким пакостям учат в Санкт-Петербурге. И, пожалуй, следовало заглянуть в нору к Басе, пока овинница шуршала по дневным промыслам – эта могла прихватить шапочку не со зла, а от простой крысьей жадности. На том и порешили.

В котовьем обличье Вениамин прокрался в баню, пошарить по ухоронкам. Разом уважить аж трех обдерих непросто – подарки нужны и ценные, и приятные и такие, чтобы банницы от зависти не перегрызлись между собой. Не мочало же им дарить, хорошее между прочим, безупречно просушенное мочало. И не перо Жар-птицы, от которого враз займутся даже осиновые дрова – жирно выйдет. И не перстень старинный, серебряный, с тусклым лалом, забытый одной человечьей красавицей на полке лет за сто до рождения Деда – точно передерутся. А вот липовые веники – в самый раз. Да не простые – с цветками, что распустились в ночь на Ивана Купалу, над той рекой по которой девицы венки пускают. Лучше средства чтобы вернуть красоту и молодость, хорошенько попарившись в баньке, и не придумаешь. На всякий случай Вениамин добавил к подарку по берестяному туеску меда, по низке земляничных ягод и по красной ленте в косу – всякая баба падка на красное. И довольно.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.