Андрей Прохоренко - Тернистый путь к счастью

Надеждам отца не суждено было сбыться. Тучи войны в который раз нависли над нами, а коршуны сил конфедерации (летательные аппараты: иглы, флууты, скутера, сооклы), прорвав силовые защиты, неожиданно напали на поселение, в котором жила моя семья. Десанту крэгов (наемники) и палтов (кадровые части конфедерации) некому было противостоять. Отец во главе группы воинов был на другом рубеже, а женщины и мужчины, оставшиеся в поселении, за несколько минут стали легкой добычей наемников.

Мне повезло. Мать, прежде чем взять переносной арчит (ручное комбинированное оружие, сочетающее в себе плазменное, вакуумное и лучевое поражение противника), спрятала меня в укрытии под подвальным помещением нашего дома. Вскоре наши воины, освободив поселение, нашли меня. Эдиотан, командир воинов, отправил меня вглубь Эльклеи в школу Эларн, поскольку мать моя была убита, а братья и сестры разбросаны по свету. Через несколько месяцев в бою погиб и отец.

Мне исполнилось тогда всего девять лет. Я мало что понимала в жизни, кроме одного: враг должен быть уничтожен, а смерть моих родителей – отомщена. Ради этого стоило жить и учиться всему, что нам преподавали. В школе были свои порядки, которые всегда соблюдались неукоснительно. Меня определили в группу, где базовой была силовая и воинская подготовка. Я быстро завоевала уважение сверстников и стала заводилой и лидером группы подростков, собранных со всех земель Эльклеи. Отец не зря учил меня азам боевого искусства как я начала ходить. Я с детских лет впитала в себя науку быть сильной, отстаивать себя и совершенствуюсь в этом до сих пор, несмотря на то, что возраст мой приближается к двумстам эйнам (годам).

Отец остается для меня идеалом мужчины, несмотря на то, что у меня уже третий брак с мужчиной, который стал для меня не только ведущим и учителем, а и судьбой. Теперь я знаю, что мне делать, если мужа не станет. За годы накапливается в элтах сила, но давит на нас груз прожитых лет, совершенных ошибок, травм и ранений, полученных в боях за свободу и за право быть теми, кем мы себя видим.

Как бы там ни было, а деградационные процессы в элтах преобладают. Их последствия становится все ощутимее и свободнорожденные постепенно сдают позиции. Каждое последующее поколение элтов уже не так сильно и свободно. У детей и внуков слабее и меньшей мерой проявляются способности, которые раньше считались само собой разумеющимся явлением. Иными словами приближается закат нашей цивилизации.

Мне немного грустно писать эти строки, но они необходимы для того, чтобы без приукрашиваний была ясна картина нашей жизни и условий существования.

К двадцати годам, после одиннадцатилетнего обучения в школе, я считала, что уже многое знаю, умею и готова пойти в специальные подразделения, чтобы сразиться в их рядах с нашими врагами и отомстить за погибших родных. Стремление проявить себя в воинском деле было у меня тогда велико. Его заметила моя учительница Агнэя Эль Мия. Она решила со мной поговорить обо мне и о моем будущем. Наш разговор с ней произошел ближе к вечеру в школьном парке. Агнэя некоторое время смотрела на меня и улыбалась одними глазами. Я стояла перед ней, заложив руки за спиной, время от времени нервно сжимая их. Мое состояние не укрылось от учительницы.

– Мало в тебе спокойствия, Аена, – была первая фраза Агнэи. – Если в тебе нет достаточного спокойствия, то о силе не может быть и речи. Ты слишком слаба, чтобы идти в кадровую часть. Тебе еще необходимо многому научиться. Потерять жизнь проще простого, а вот выжить значительно труднее.

– Я бы пошла помощницей к Эдиотану. На месте бы научилась всему.

– Эдиотан, – задумчиво произнесла Агнэя. – Недавно тяжело ранили Эди. Вместо него главным стал Жуул Рамат. Твое желание невыполнимо на данный момент по объективным причинам. Я могу дать тебе разрешение навестить Эди в госпитале. Ему будет приятно увидеть тебя. Возможно, твое появление поспособствует быстрейшему его выздоровлению.

– А мне что, продолжать обучаться? Сколько можно? У нас на пограничье в двадцать лет уже становятся полноценными воинами, а некоторые девушки выходят замуж.

– Ты нетерпелива, Аена, и торопишься. И то и другое характеризует тебя, как слабую девушку, а в дальнейшем и женщину. На фронт в регулярные части не пойдешь. Замуж выйти ты пока тоже не готова. Да и в этом сейчас нет для тебя никакой необходимости. Будешь продолжать обучаться по индивидуальной программе.

Я нахмурила брови и уже собралась резко ответить Агнэе, но она, улыбнувшись мне, предложила:

– Впрочем, если ты сможешь дотронуться до меня рукой, я изменю свое решение. Я даже упрощу тебе задание, поскольку оно слишком сложное для тебя. Опусти руки на бедра перед собой.

Я исполнила пожелание Агнэи.

– А теперь, Аена, подними хотя бы одну руку. Если у тебя это получиться, то я сделаю для тебя исключение и поговорю с Дином о направлении тебя через несколько лет в воинскую часть. Начинай.

Думаю, не надо говорить о том, что я ничего не смогла сделать. Меня сковало по рукам и ногам. Я не могла ни сдвинуться с места, ни шевельнуть рукой или ногой. Напрасно я предпринимала невероятные, как мне казалось, усилия. Прошло полминуты, а дело с места не сдвинулось. Я в ступоре стояла перед Агнэей и не могла ничего сделать, даже пошевелить веками.

– На первый раз достаточно.

После этих слов Агнэи я почувствовала, что могу пошевелить пальцами рук.

– Не придется мне, Аена, говорить с Дином на счет твоей отправки в регулярные войска. Война… Многие хотят на войну, но сил выжить на ней становится все меньше.

– Ты, Агнэя, тоже хотела пойти на войну?

– Когда была чуть старше тебя, не только хотела, но даже год пробыла в войсках. Наше подразделение сдерживало натиск ударных бригад противника. Я многого насмотрелась за этот год и знаю не понаслышке, что такое война. Тебе я не посоветую на нее идти. У тебя другая судьба. Ты многое сможешь, но для того, чтобы проявить себя, тебе понадобятся годы работы.

Не часто мне предоставлялась возможность переговорить с учительницей. Я хотела как можно больше узнать о ней и ее жизни.

– Почему ты покинула подразделение? – поинтересовалась я.

– Я бы не ушла сама. Совет издал приказ, по которому большая часть подразделений, сформированных из женщин-воинов, отводилась вглубь страны. Я была в числе тех, кого отстранили от участия в боевых операциях.

– Это не справедливо, – почти возмущенно проговорила я.

– Раньше я и сама так думала, но впоследствии изменила точку зрения. Это было мудрым и правильным решением. Все, Аена, наш разговор окончен. К вопросу отправки тебя в регулярные войска мы в ближайшее время не вернемся. Во всяком случае, не раньше, чем ты обретешь силу. Принести себя в жертву врагам я тебе не позволю.