Федор Рублев - Щелкунчик. Рассказ о войне

© Федор Рублев, 2017

ISBN 978-5-4485-0056-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Митька жил с бабушкой. В свои четыре с половиной года он знал, что такое неполная семья. И что значит жить без родителей. Мама умерла при родах, а отца не знал никто, да и вряд ли случайный попутчик в поезде мог предполагать, что где-то у него есть маленький сын. Когда Митьке был два года, умер дед. Вот и остались они вдвоём – Митька да Валентиновна – старуха далеко за семьдесят. Но несмотря на возраст и удары судьбы, она не растеряла ясности ума и бодрости духа. Во многом этому способствовал внук. Только его маленькая душа держала старую на этом свете. По вечерам, в одинокой бревенчатой избе, что на берегу водохранилища, Валентиновна, нацепив старенькие очки с толстыми линзами в черепаховой оправе, у которых давно отвалившуюся дужку заменила веревочкой, кое-как навязав узлы негнущимися пальцами, часто читала Митьке сказки.

Митька, спрятавшись в кровать и натянув одеяло до самых глаз, внимательно, с замиранием сердца следил за сюжетом, словно помещая себя в центр событий. Там рыцарь целовал принцессу в башне – это был Митька в железных доспехах. Там в пещере жил огромный дракон, огненным дыханием сжигая деревни и забирая в жертву красавиц – и Митька переживал за них, и хотел победить дракона, сжимая кулак, словно удерживал меч-кладенец. Там Илья – Муромец боролся с Соловьём – разбойником, и Митька, представляя себя богатырём, хотел быть таким же могучим и сильным, но очень жалел, что богатырь столько лет просидел на печи. 33 года! – Это же целая жизнь! Сколько бы он победил разбойников!

А ещё был отважный и гордый Мальчиш – Кибальчиш – пугающая и грозная на самом деле история. В глазах Митьки, когда он слушал, от напряжения высунув из-под одеяла даже нос, оранжевыми языками плясали сполохи давно минувших боёв. На самом деле это отражались огни угасающего в печи полена – за окном выл и кидался остатками мокрого снега холодный март.

Совсем недавно Валентиновна читала ему новую историю из красивой толстой книги. На картинках была девочка, какой-то деревянный солдат в красно-зелёном мундире, перетянутом белыми лентами. С квадратным лицом и огромным ртом, с под стать ему огромными прямоугольными зубами. На другой из – за подвальной двери выглядывала злая толстая серая крыса со съехавшей набок короной на лысой башке, и противным голым хвостом. За крысой маячили полчища таких же серых чудовищ с красными глазами, готовые ворваться и сожрать без остатка парадный рождественский зал, оставив после себя пустоту, ошкрябанную следами зубов.

«Щелкунчика» старуха читала несколько вечеров. И каждый раз вихрь событий подхватывал мальчишку на ветки рождественской ёлки и уносил в сражение игрушек и крысиного короля. Перед глазами мальчика разворачивалась невероятная и захватывающая перипетия борьбы, верности и непонятных ещё отношений любви. И мама с папой, потерявшие своего мальчика, и страдающая от гнёта крысиного короля принцесса.

Бабушка говорила ему, что к этой сказке есть красивая музыка, и обещала найти послушать её.

Искорки юных глаз всегда наблюдали за Валентиновной и Митька, не научившийся пока твёрдо выговаривать буквы, когда старуха заканчивала читать, всё время просил: «Бабуска, бабуска, ни ещё чуть-чуть поситай. Позалуста!» и гладил старуху по руке. Валентиновна любила внука безгранично. Да и не осталось больше других, кого любить – всех пережила старая. И она ещё немного читала, и под её монотонный голос Митька постепенно погружался в мир детских грёз, незаметно переходящий в глубокий спокойный сон. А утром, надев тесную уже прошлогоднюю синтепоновую куртку, он уходил в маленький деревенский детский сад, в единственную группу, куда его за руку отводила старуха. Там были Коля, Аня и тётя Галя – воспитательница. И они играли, с пластмассовыми мечами изображая тех самых сказочных героев, или строили поезд из маленьких крашеных белым и покрытых рисованными цветами табуреток, а потом ели густую и ароматную разваренную рисовую кашу с лужицей желтого масла в центре, с белыми крупинками сахара сверху, и коричневыми каплями изюма, скрытыми в полупрозрачных белых недрах тарелки.

По субботам и воскресеньям Митька ходил с бабушкой в храм, или, вооружившись большой хозяйственной сумкой, в магазин. Валентиновна повязывала неизменный шерстяной платок с поблекшими странными цветами, надевала поверх толстой мешковатой кофты выцветший старенький плащ и они, взявшись за руки, выходили на длинную улицу, неторопливо степенно следуя к месту. Митька всегда тащил сумку – как настоящий рыцарь. Он в это верил. И его принцессой была бабушка.

На деревню Добрино зелёной волной катился май.

Бригада отступала. С кровью и стонами, в грязных бинтах и без них.

В заляпанных весенней распутицей грязью стоптанных берцах, часто по колено в холодной воде, отчего коченели не только суставы, а сводило и всё остальное, мешая держать оружие. Боезапас подходил к концу.

Первый удар 7 мотострелковая приняла в укрепрайоне на государственной границе, как много лет назад его приняла Брестская крепость. Но сейчас пограничники и мотострелки были подготовлены и вооружены лучше, и стальной кулак коалиционных сил, в этом направлении состоящий из частей именитой 85 – й пехотной дивизии армии США и австрийского ландесвера (сухопутные войска), быстро отдёрнулся, получив чувствительный ожог ПТУРов, и переломав несколько железных пальцев о противотанковую артиллерию. Но ресурсы защитников не безграничны и в задачу бригады не входило геройски умереть, заполнив дороги перед противником ковром трупов. Задача была сложнее – отходить, медленно, с боями. И процессе выполнения задачи силы бригады таяли. Следом рыскали бронегруппы американских М-113 и «Брэдли», шевеля тонкими стволами

30-мм автоматов. «Хаммеры» фронтовой разведки расползлись по местности как пауки, выискивая проходы и пробелы в обороне, разбрасывая тут и там диверсионные группы австрийского спецназа «jagdсоmmando». Тут и там нападая на измученных боями бойцов, они здорово мешали. Бригадная разведка постоянно охотилась на диверсантов и часто вступала с ними в огневой контакт, пресекая нападения на посты и отдельные группы.

Но значительно бо‘льшие проблемы доставляли американские самоходные 155-мм установки М-109 «Паладин». Маневрируя по фронту и последовательно с 20 километров заплёвывая фугасами оборонительные позиции бригады, «вундервафли» – так их прозвали мотострелки, капитана Миллера доставляли немало хлопот отступающим. Но разобраться с артиллеристами никак не удавалось – они прятались за боевыми порядками дивизии и бронегруппами. Миллер был опытным офицером, – научили Ирак и Афганистан, где часто приходилось колотить по террористам. К тому же бригада отступала, по пути собирая в подкрепление разрозненные небольшие части, за счёт которых пополняла свои ряды, и засылать диверсионные группы на охоту в тыл наступающим или оставлять их на месте, достаточной возможности не имелось.