Ramiz Aslanov - Лот Праведный. Исход

И вот, в один из первых дней месяца Адар, 22 22 Адар – двенадцатый месяц еврейского и вавилонского календаря, соответствует февралю-марту. подошел Фарра вместе с людьми своими к стенам Харрана и разбил шатры. И сказал Фарра Авраму:

– Много у нас скота и много людей. Трудно нам будет пройти до Ханаана через царства чужие, не привлекая к себе взоры недружелюбные. И трудно нам будет пройти через пустыню дикую со скотом нашим многочисленным – не пропитать нам его. Надобно нам остановиться в Харране, чтобы большую часть скота обратить в добро и золото. И пока будем в Харране, узнаем через купцов заезжих, как нам лучше добраться до земли обетованной и что нас там может ждать. А чтобы дела наши шли лучше, купим дом в городе и место на рынке и откроем мастерские и лавки.

И согласился Аврам с отцом, сочтя слова его разумными, но взял с него обещание, что не задержатся они в Харране дольше необходимого.

И вошел на следующий день Фарра в город. И вошли с ним Нахор и Лот. А Аврам остался при шатрах. И вошли за Фаррой также люди его рода, гоня перед собой скот и неся с собой подношения для пожертвований в храмы и подарки правительнице. Было в Харране много храмов, и перед каждым из них останавливался Фарра и посылал людей с жертвенными животными и приношениями, пока не дошли они до храма Сина. Стоял храм в самом центре города на возвышении небольшом, окруженный столбами каменными резными. Был он в виде башни конусной четырехъярусной. И был храм высотой в шестьдесят локтей. 23 23 локоть – древневосточный локоть ровнялся 45 сантиметрам. И на каждом ярусе стояли по кругу идолы каменные в виде зверей различных, а на крыше последнего яруса стоял идол в виде быка расписного с лазоревой бородой крученной и золотыми рогами полумесяцем. 24 24 «идол в виде быка расписного с лазоревой бородой крученной и золотыми рогами полумесяцем » – таково было одно из традиционных изображений Сина в храмах. Изображался Син так же старцем с длинной бородой и короной в виде полумесяца, символизируя мудрость. И вышли к ним жрецы в синих балахонах. Взяли они одного из волов приведенных, самого крупного, и повели к жертвенному алтарю, а других животных увели в помещения отдельные. И заклали они вола, повалив на камень жертвенный и перерезав горло кривым ножом бронзовым. И забила кровь из горла вола сначала родничком, а затем заструилась тонкой струйкой, которую направили жрецы в борозду, вырезанную в камне. А по борозде кровь стекала в чашу жертвенную. И когда вол перестал биться, опрокинули жрецы его на хребет, разрезали грудь и вырвали сердце из груди. И стали дальше они потрошить вола, вынимая одно за другим из нутра его органы и ставя каждый на отдельные камни в ряд. И закончив с этим, отделили голову вола от туши и насадили на кол. После этого подал знак один из жрецов Нахору – и он взял отца за руку и подвел к чаше с кровью. А с другой стороны поддерживал Фарру Лот. Опустил Нахор два пальца в чашу кровавую и, вынув, приложил окровавленные пальцы сначала ко лбу отца, потом ко лбу Лота, а последним отметил себя. А после того как они причастились к жертве, стали люди по знаку Нахора подносить подарки в корзинах и узлах и ставить у порога храма. Один же узел, самый нарядный, передан был Нахору. И так они вошли в Храм – Нахор и Лот, ведя под руку Фарру.

Внутри Храма был зал большой круглый, где горели по стенам факелы и курились в чашах на высоких подставах травы благовонные. А в центре зала на возвышении стояло два трона резных. Один трон, что больше, стоял пустой и был увенчан рогами золотыми. А на другом троне сидела женщина в одеждах лазоревых с золотым, и был увенчан трон ее звездой восьмиконечной. И была эта женщина Нин-Гал – главная жрица Храма Син и правительница Харрана. Поклонился ей Нахор поясно, подошел со склоненной долу головой к подножью возвышения, положил узел на пол и, развязав, раскрыл скатертью. И были в том узле подношения для правительницы: ткани златотканые, украшения искусные, золото и серебро в мешках, драгоценные каменья в шкатулках и пряности редкие. И отошел Нахор к отцу и встал рядом в ожидании.

И заговорила правительница тихим голосом, который уносился высоко под своды Храма и возвращался эхом многоголосым. Прочла она короткую молитву на языке непонятном Лоту, а после обратилась к Фарре с приветствием и спросила, кто он будет, откуда пришел и что ему надобно в Харране. И стал рассказывать Фарра о себе: какого он роду-племени, и где жил прежде, и о том, что хочет он поселиться в Харране, и запросил под конец речи на то согласия правительницы. Но не все сказал Фарра – утаил он от правительницы о стычке своей с царями Халдейскими. А Лот смотрел во все глаза на жрицу, и казалась она ему в ее одеждах прекрасных и с разрисованным красками лицом настоящей богиней. Впервые за свою жизнь был Лот в большом городе, впервые принял участие в храмовом жертвоприношении – и был он ослеплен увиденным и пребывал в состоянии очарованном.

– Не ври, старик! – сказала жрица, когда Фарра закончил. – Знаю я о тебе все! Ведь ты мне сродственник. Не твой ли сын Аран был мужем моей племянницы? И не за твоими ли сыновьями ее дочери? И знаю я о позоре, который ты учинил царям Халдейским – сыновьями брата моего! И чего ты ждешь теперь от меня, придя в мой город?

И упал Фарра на колени перед правительницей, и Нахор вместе с ним. А Лот, ничего не понимая, остался стоять как завороженный. И стал Фарра молить милости у Нин-Гал, восхваляя мудрость ее божественную и взывая к справедливости. Пытался он рассказать о стычке с царями так, чтобы обелить себя. Но правительница прервала его:

– А это кто? – спросила она, вытянув палец в перстнях золотых в сторону Лота. – Кто тебе этот мальчик?

– Это внук мой Лот, – ответил Фарра в страхе, дергая Лота за руку, чтобы он опустился на колени.

Но Лот продолжал стоять, ничего не видя и не слыша, кроме жрицы, словно одурманенный.

– Сын рабыни? – усмехнулась жрица тонко. – Сколько лет тебе, юноша?

– Еще только четырнадцать, – ответил Фарра за внука онемевшего.

– Красив твой внук, – сказала жрица после недолгого молчания. – Красив как бог!.. Ладно, иди старик. Можешь жить в городе моем. Пришлю я к тебе человека, чтобы обговорил с тобой условия.

И встала жрица. И оказалась она женщиной высокой и стройной как кипарис. Облегали тонкие одеяния ее так, что тело ее, казалось, просвечивало сквозь кружевные ткани светом мерцающим. И поднял поспешно Нахор отца с колен. Стали они кланяться и пятиться к дверям. А Лот стоял и смотрел на жрицу, в чьих тонких губах, ярко накрашенных, застыла улыбка жаждущая, пока не вернулся за Лотом Нахор и не потащил за собой.

И так остались они все жить в Харране.