Ирина Град - Сотник. Уроки Великой Волхвы

Отсмеявшись, Анна на это происшествие решила пока махнуть рукой – без нее разберутся. Вея – баба разумная, сама со своей семьей справится и уж как-нибудь успокоит мужа. Боярыню больше другое обеспокоило: она давно заметила, что день, начатый с такого переполоха, простым и обыденным удается редко – скорее всего, потом что-нибудь еще случится, этакое.

Нинею большинство обитателей крепости заметило в тот момент, когда Великая Волхва стояла на нижней ступеньке лестницы, ведущей в терем, и, не обращая внимания на обычный дневной шум и суматоху, осматривалась со снисходительным любопытством. Вот только входящей в крепость ее не видел никто: как потом ни допытывались наставники, ни дежурный десяток, ни работники, возводившие стену рядом с воротами, ничего вразумительного сказать не смогли.

– Никто не проходил, господин старший наставник! – дежурный урядник ел глазами Алексея, почему-то совсем не пугаясь его рыка.

Пожалуй, окажись сейчас в крепости кто посторонний, он и не понял бы, что же такого грозного или необычного было в этой добродушно улыбавшейся пожилой женщине и почему ее появление вызвало такой переполох и всеобщее внимание. Но посторонних не сыскалось, а все прочие отлично знали, кто перед ними, потому и замерли, как завороженные, кто где стоял, внезапно обнаружив присутствие рядом с собой той, чье имя устрашало не одно поколение обитателей лесной округи на несколько дней пути. Впрямую пялиться, правда, опасались (вдруг осерчает за что-то и превратит в змею или жабу!), но отвести от нее взгляд получалось ненадолго, а потом глаза сами собой возвращались обратно.

Выскочившая из терема девка-холопка побежала по какой-то надобности к ступенькам, собираясь спуститься вниз, но, увидев обернувшуюся на ее топот гостью, ойкнула, заполошно метнулась туда-сюда по гульбищу и скрылась внутри. Захлопнувшаяся за ней дверь оборвала возглас. Зазевавшийся подмастерье споткнулся на лестнице, спускаясь с недостроенной стены, свалился в кучу стружек, которую сгребал один из лесовиков, и разметал ее, а работник и не заметил: метла у него в руках дернулась как будто сама собой и шлепнула по морде пробегавшего мимо щенка. Тот шарахнулся в сторону, попал под ноги выглянувшему из-под лестницы мастеру, взвизгнул от пинка и рванул в сторону спасительных собачьих клеток.

А Великая Волхва и по совместительству боярыня Гредислава Всеславна никуда не торопилась, все так же наблюдая за всеобщей суетой, потом опустила глаза и заинтересовалась точеными столбиками, на которых лежали перила крыльца. Чтобы получше разглядеть их, отошла на шаг, откровенно любуясь искусной работой, спустилась со ступеньки и стала разглядывать балясины уже с другой стороны. Одобрительно покивала, подняла голову и засмотрелась на богато украшенные наличниками окна, необыкновенно большие по сравнению с привычными волоковыми оконцами.

В самом же тереме в это время царила суматоха. Холопка, первая заметившая волхву, ворвалась в горницу к Анне с воплем «Матушка-боярыня, там!.. Там!..»

– Ну что там еще? – Анна раздраженно повернулась к двери. – Опять Ворона упустили?

– Нет, там, на крыльце! Она! – Девка, размахивая руками, обрисовала что-то огромное.

– Кто – она? Млава, что ли?

Холопка, вовсе ошалевшая, молча замотала головой и, только когда Анна сердито нахмурилась, шепотом выдохнула: «Волхва».

К собственному удивлению, Анна сдержалась и не вскинулась с бабьей заполошенностью от такого известия. Только хмыкнула про себя, будто руками развела.

«Ну вот, дождалась, боярыня. Без тебя все решилось. Теперь уж никуда не денешься».

– Куда?! – она ухватила за косу рванувшуюся к двери девку, дернула, приводя ее в разум, и потребовала. – Доставай лучший наряд!

Холопка непонимающе уставилась на хозяйку, потом кивнула и опять двинулась к выходу из горницы.

– Да не твой, дура! Мой! Не в этом же мне гостью встречать! – и подтолкнула очумевшую девку к двери в спальный покой, где в сундуках хранилась одежда. – Тот, в котором я в прошлый раз в церковь ездила, вынимай.

Прибежавшая на зов Жива – девчонка, которую Анна выбрала себе для услуг еще в Ратном, отправилась на кухню с наказом для Плавы: накрыть в горнице стол, приличествующий для приема важной гостьи.

– Да скажи, пусть в заднюю дверь заходят, через подклет, чтоб на крыльце не суетились. Как мы с боярыней Гредиславой в терем вернемся, все уже на столе стоять должно!

«Успею. Нинея вежество блюдет: коли уж пришла незваной, то даст мне время и переодеться, и на стол накрыть.

А уж как в разговоре перед ней не оплошать – это ты сама постарайся, Аннушка… коли собираешься боярыней на самом деле стать, а не только называться».

Когда боярыня Анна Павловна выплыла на крыльцо, со стороны глядя, можно было решить, что она готовилась к этой встрече чуть не с рассвета: только раз надеванная рубаха с богатой вышивкой ( «Хорошо, что успела новую справить, с крестами в рисунке. Ну и что, что у предков такого узора не было! С Великой Волхвой разговаривать – никакая защита не помешает» ), новая юбка с пришитой по низу узкой кружевной полоской – подарком младшей дочери («Подумаешь, один край неровный! Как будто так и надо! »), шелковый платок, привезенный весной из Турова… Серебро чуть не все из ларца выгребла, не для того, чтобы пыль в глаза пустить – богатством боярыню древнего рода не удивить! – а чтобы уважение показать и радость от встречи.

Вот только радоваться особо нечему было: перед гостьей навытяжку стоял отрок Киприан – один из тех, кого Анна недавно выбрала себе в опричники.

«Этого мне не хватало! Не приведи Господь, скажет что-нибудь лишнее: ей же никто противиться не может!»

Пару раз вздохнула глубоко, пока Нинея не заметила, засияла радушной улыбкой, не спеша спустилась с крыльца, подошла, поклонилась:

– Здрава будь, боярыня Гредислава!

– И тебе поздорову, Медвянушка! А ты ступай, ступай, – «добрая бабушка» обернулась к отроку, который топтался рядом, то ли в ожидании чего-то, то ли не смея удалиться без разрешения. – А Мишаня-то твой, я гляжу, правильно строится. Основательно, – продолжила она, оглядываясь с одобрительным видом. – Не узнать островок-то. Вон какой терем возвели! Не знала бы, решила, что этакая красота всегда здесь стояла.

– Да, терем невиданный. Но Мишаня только сказал, как он его себе видит, а строили уже твои работники, Гредислава Всеславна.

Гостья рассмеялась дробным старушечьим смехом:

– Да будет тебе, Медвянушка! А то я не знаю, на что мои лесовики способны! Ты лучше позови мне старшину твоих плотников – хочу посмотреть на мастера, который такие чудеса творить способен, да поблагодарить, что дал мне возможность на старости лет на эдакое полюбоваться.