Генри Барс - Ключевой элемент. Книга 1

По обеим сторонам Курсового переулка вплотную друг к другу, бампер к бамперу припаркованы автомобили. Среди них нет ни одной «Волги», «Жигулёнка» или «Москвича» – сплошь импортные автомобили, в основном, элитные иномарки, японские, немецкие, английские. Номера машин странные, белые, с трёхцветным флажком и надписью «RUS». Я знаю, бело-сине-красный флажок, царский триколор – это флаг Российской федерации, страны, в которой все мы живём после распада СССР.

Колокольный звон доносится и сюда, здесь он мягче, тише, но, по-моему, еще проникновенней. Так он разносится по всем окрестным переулкам, вселяя в сердца людей надежду, спокойствие, просто услаждая слух. Иду мимо больших красивых современных домов в кубическом стиле. Скорее всего, это жилые дома. Интересно, кто может себе позволить купить здесь квартиру? Миллиардеры, олигархи, известные артисты? Вот так, проснулся человечек раненько утречком, часиков в одиннадцать, в небольшой семикомнатной квартирке в центре Москвы, спустился вниз, поиграл в теннис с личным тренером, сел в лимузин и поехал заниматься своими тёмными делишками дальше, обворовывать народ и многострадальную родину. Нет, такая жизнь не для меня, даже если бы представился случай…

Иду дальше. Мужчины и женщины, неофициально по-летнему одетые, курят на крыльце узкого невысокого здания из тёмно-красного кирпича. Я знаю, что в этом доме находится какое-то государственное предприятие космической связи. У здания припаркованы два черных японских автомобиля. Машины – совсем, как у меня, только цвет другой. Кажется, в такой организации должны работать особенные, высокообразованные люди, немного не от мира сего, а вот нет, совершенно обыкновенные на вид, шутят, смеются, да ещё и курят. Улыбаясь собственным мыслям, прохожу мимо.

Впереди уже виднеется моё место работы, небольшой, но очень серьезный государственный банк. Хорошо, что я там работаю, есть надежда, что неурядицы очередного экономического кризиса обойдут меня и моих любимых стороной».

Тут Димка неожиданно дёрнулся, резко принял сидячее положение, больно стукнув Наташу темечком по подбородку, сильно закашлялся и открыл глаза. Наташа попыталась обнять его, но Дима вывернулся, встал и отошёл к своей парте.

– Ну, что уставились! Может быть, у меня рожки выросли, или спина белая?! – Димка отодвинул стул, присел на него и закрыл глаза, облокотившись на парту и обхватив голову обеими руками.

Сон.

До вечера ничего примечательного больше не произошло. И Наташа, и дети пытались, конечно, получить объяснение всему случившемуся от Димы, но он упорно молчал, на вопросы о самочувствии только отмахивался. Даже с Саней отказался говорить на эту тему. Все сходили на полдник, попили чай с жёсткими пряниками. После еды мальчишки всё-таки сыграли в футбол, но Димка играть отказался, просто сидел на траве рядом с полем и о чём-то думал. В шесть вечера всех отпустили домой. Никого дважды просить не пришлось, через минуту детей уже и след простыл.

Димка тоже побрёл в сторону дома, когда его догнала Наташа:

– Дим! Погоди, надо поговорить! – она подошла и оказалась настолько близко, что он почувствовал сладковатый клубничный аромат её духов.

– Ну, говори!.. – вообще Дима был не грубым мальчиком, скорее даже вежливым и воспитанным, но с Наташей у него по-другому не получалось.

– Скажи, ты помнишь, как ты потерял сознание?

– Не терял я никакого сознания!

– Но ведь ты же упал на глазах всего отряда!.. А потом еще долго лежал и ни на что не реагировал.

– И что из этого?!

– Веришь ли, это называется «потерять сознание», – съязвила девушка.

– Я просто пытался что-то сочинить, потому что ты, как назло, поставила меня в неловкое положение. А потом перед глазами все поплыло, и я вдруг оказался в вагоне метро. Двери открылись, и я вышел вместе с другими людьми. – Дима опять как-то нехорошо побледнел.

– Ты упал и начал говорить… Ты хотя бы помнишь, какую ахинею ты нёс? Что-то про храм, колокольный звон, развал СССР, кошмар какой-то… Хорошо, что из учителей никого рядом не было. Хотя, ещё не вечер, кто-нибудь может и рассказать.

– Я всё помню, – сказал Дима очень серьёзно. – Только это не ахинея! Я увидел то, что нас ждёт через двадцать пять лет. Я видел всё чётко, это я там был, только уже взрослый. И теперь я знаю, что именно так всё и будет!

– Дим, ну ты же понимаешь, что всё это ерунда! Нельзя увидеть будущее, нельзя в него попасть. Оно наступит своим чередом. И, пожалуйста, не говори больше никому про распад СССР, ладно?

– Ладно.

Наташа всё-таки обняла Димку, даже чмокнула его в лоб на прощанье. Дима не сопротивлялся, никто же не видит…

– Дим, ну вот скажи мне, неужели ты думаешь, что СССР может развалиться? Это же просто махина, глыба, скала. Российская империя, а потом СССР – наша страна существовала много столетий, вряд ли сейчас мы стоим на пороге её разрушения. – Наташа ждала ответа, но мальчик просто промолчал.

– Ладно, завтра не опаздывай, нам надо будет кустарник вокруг школы подстригать!

– Обязательно опоздаю! – пообещал Димка и пошёл домой.

***

Сегодня Дима ночевал у родителей. Мама приготовила на ужин и первое, и второе. Она всегда так делала, даже когда появилась маленькая сестрёнка, и готовить для всех каждый день стало весьма затруднительно. Мама считала, что первое блюдо надо есть обязательно, иначе можно заработать язву желудка. «Я всегда готовила вам какой-нибудь супчик, вот желудки у нас у всех и здоровые!» – часто говорила она.

Мама спала на кровати с сестрёнкой, а папа с Димой на диване. Из-за режима дня маленького ребенка вся семья ложилась рано. И отцу, и Димке часто очень хотелось посмотреть телевизор, но звук был совершенно недопустим, даже тихий – сестрёнка сразу просыпалась. Папа, однако, нашёл выход: он где-то достал большие моно-наушники, которые можно было подключать к телевизору. Как только сестрёнка засыпала, папа с Димой брали по одному наушнику каждый, включали телевизор, убирали звук и смотрели какой-нибудь фильм, который традиционно показывали после программы «Время».

Но в этот раз Дима смотреть телевизор отказался – настроение было совсем не то, повернулся на правый бок лицом к стене и моментально уснул, а папа получил возможность нормально посмотреть фильм, слушая звук через оба наушника.

Димке этой ночью приснился сон. Вернее это был даже не сон, а что-то вроде продолжения послеобеденного путешествия в странное будущее, в две тысячи девятый год, где не было СССР, коммунизма и всеми ожидаемого светлого будущего. А было то, что было. Мальчик всё видел, всё чувствовал и запоминал – проживал.

***

«Ну вот, рабочий день, наконец-то закончился, теперь можно выключить компьютер, сходить в туалет и ехать домой», – Дмитрий Александрович свою работу знал отлично, добросовестно выполнял, но совсем не любил. Вообще говоря, он со студенчества считал такое положение вещей нормальным. Работа есть работа, как её можно любить? За то и деньги платят, что человек занимается не тем, чем хочет, а тем, что кому-то нужно. Можно, конечно, привести немалое количество примеров, замечательных случаев, доказывающих неправоту такой точки зрения. Взять хотя бы телеведущих, ежедневно рассказывающих и демонстрирующих на своем примере, как приятно отдыхается на тех или иных курортах. Но всё-таки, это скорее исключения из правил, как известно, подтверждающие само правило. Тем не менее, на своем предыдущем месте работы Дмитрий Александрович на собственном опыте прочувствовал, что работа может приносить удовольствие и быть в радость. Он тогда пришёл трудиться в компанию к своим хорошим друзьям, на новый проект, успешная реализация которого сулила безоблачное будущее всем его участникам и, конечно же, руководителям, в чьё число Дмитрий Александрович как раз и входил. Однако после первых же серьёзных успехов, достигнутых дружной командой единомышленников, результаты их труда стали пытаться присвоить себе другие, не менее влиятельные руководители. Приходилось с ними бороться, отстаивая свою правоту и своё право, что само по себе не прибавляло энтузиазма, так как люди в их команде привыкли и умели делать дело, а не плести подковёрные интриги, а тут ещё и очередной экономический кризис подкрался как всегда незаметно, не вовремя и не кстати. Короче говоря, пришлось Дмитрию Александровичу в один прекрасный момент поменять место работы. Сам факт, что новая работа нашлась, уже был большой удачей в новых условиях – многие его коллеги просто оказывались на улице без каких-либо средств к существованию. Но на новом месте всё оказалось, как и всегда ранее: рутина, бюрократия, равнодушие, отсутствие каких-либо видимых перспектив. Поэтому и сегодня Дмитрий задерживаться на работе не стал, просто не видел в этом особого смысла.