Георг Айказуни - Бешеный правитель. Начало Империи

– Получается, русские в течение трёх лет выплачивают свои долги перед Беркер Беем и после этого могут быть полностью свободны, – решил высказать свою догадку Амир-Али.

– Вы не поняли, мой господин не может вести себя как какой-то презренный ростовщик. Труд русских оплачивается с первого же дня их работы, и сумма не отличается от оплаты местных работников, а зачастую значительно превышает. Рядом с Беркер Беем могут быть только свободные люди, уважающие себя и своих товарищей по работе. От них не требуется быть верным лично Беркер Бею, достаточно и того, что они верны своей работе и людям с кем работают.

– Уважаемый Беркер Бей я поражен вашей мудростью, вот что значит, с юношеских лет самому заботиться о себе и добиваться успеха, опираясь на самого себя и на верных помощников. Для меня была загадкой, как местные христиане осмелились идти против курдов. Теперь понятно, что у вас служат лучшие из лучших, способные не только уважать, но и заслужить уважение. Редко можно встретить людей не способных из-за сиюминутной выгоды продаться. – При произношении этих слов, я почувствовал, что персидский купец не до конца искренен, вернее у него имеются серьёзные сомнения по поводу услышанного.

В это время в палатку вошёл майор Кириллов, в руках держа небольшой серебряный сундучок. Он поклонился мне, и получив разрешение говорить произнёс.

– Мы по списку подобрали все драгоценности, принадлежащие купцу Амир-Али. Вы дали распоряжение представить подобранные драгоценности, для подтверждения.

Я жестом руки указал на купца. Кириллов подошел к нему и положил рядом с ним сундучок с драгоценностями. Несколько минут купец внимательно изучал каждое изделие, а я в это время наблюдал за его реакциями. Не разбираясь в нюансах ювелирного искусства этого времени, мне было достаточно посмотреть на драгоценности, чтобы понять, они являются произведениями искусства и имеют не малую цену. Скорее всего, украшения были изготовлены по конкретному заказу, в одной из европейских стран. Я даже догадывался в какой. Качество огранки брильянтов, сапфиров, изумрудов и прочих драгоценных камней выдавало их итальянскую принадлежность. В прошлой жизни мне приходилось иметь дело с драгоценными камнями, и я неплохо разбирался в них, в том числе имел представление о старинных огранках.

К моему удивлению Амир-Али не выказал особую радость после осмотра содержимого сундучка. Майор Кириллов так же наблюдал за его реакцией, ехидно улыбнулся и обратился ко мне.

– Мы обнаружили все драгоценности согласно предоставленному списку, кроме одного женского кулона. У нас имеются сомнения, но я принес похожий кулон. Он не совпадает с описанием купца, вместо крупного бриллианта, там указан сапфир средних размеров. Майор достал из кармана бархатный мешочек и передал мне. Раскрыв его, я достал кулон и от неожиданности ненадолго потерял душевное равновесие. В моих руках был кулон с крупным бриллиантом, по моим прикидкам 14—15 карат. Я сделал знак и ко мне поднесли две керосиновые лампы. После внимательного изучения камня, мне стало понятно, что в моих руках камень прекрасного качества и с достойной огранкой. Только этот бриллиант стоил в несколько раз дороже, чем стоимость всего каравана персидского купца. Внутри меня боролись два моих я. Я из прошлой жизни, и второй я из настоящей. Оказалось, я успел преобразиться настолько, что, долго не думая принял решение, с которым в прошлой жизни был бы категорически не согласен.

Знаком приблизив к себе Ахмет Агу, велел передать мое решение, которое его удивило настолько, что он взял недолгую паузу, попытался обратиться ко мне, но заметив мой неодобрительный взгляд, повернулся к купцу и произнёс.

– Амир-Али, Беркер Бей предупреждает, это единственный случай, что он готов простить вас за преднамеренный обман. Он уверен, что этот кулон принадлежит вам, поскольку узнал руку мастера, изготовившего остальные украшения. Ему так же известна цена этого кулона. Запомните раз и навсегда – Беркер Бей редко кому предлагает свою дружбу, и его дружба не продается ни за какие деньги. Заберите свой кулон и можете идти, считайте, что все предложения моего господина о сотрудничестве отменяются. Вы получите обратно всё ваше имущество, и вашим людям будет предоставлена надлежащая медицинская помощь. – Ахмед Ага произнёс слова с таким жестким тоном, что даже мне показалось, что он переборщил. Не трудно было понять, что он не был согласен с моим решением, и всё своё возмущение вложил в слова, обращенные к купцу.

То, что случилось после этого, не ожидал никто. Амир-Али встал со своего места, подошел ко мне и бросился передо мной на колени.

– Вы преподали мне, человеку в три раза старше вас, урок благородства. Мне стыдно за свой поступок, я долго живу на свете, и моя работа не располагает преданию словам особой значимости. Я приношу свои извинения, и клянусь здоровьем моего племянника, что в моем лице вы имеете настоящего преданного вам друга, готового по первому вашему слову предоставить в ваше распоряжение всё то, чем я владею.

Хочу объяснить причину моего поступка. Вы правы, этот кулон стоит в десять раз дороже, чем весь мой караван, но не потеря денег меня беспокоила. Бриллиант для кулона мне передал Насреддин Шах, и заказал кулон для подарка на день рождения своей любимой дочери. Я покрыл бы без проблем стоимость потерянного бриллианта, и от этого не стал бы менее богатым, но я мог потерять доверие моего Шаха и его покровительство. Сами понимаете, всё мое богатство ничто по сравнению с этим.

Я покорно прошу извинить меня за мое недостойное поведение. На вашу доброту и великодушие я ответил своим недоверием, и нет мне прощения.

Мне стало стыдно за происходящее, тем более, что я был уверен, в прошлой жизни, при таких же обстоятельствах, поступил бы так же. Я встал, подошел к Амир-Али, помог ему подняться, и тихо произнес.

– Иншаллах (если пожелает бог).

Амир-Али растерянно смотрел на меня, но в этот момент в палатку вошёл Симон Чауш. После поклона он произнёс.

– Один из задержанных в лагере Махмуд Бека постоянно возмущается и требует отвести его к вам. Он утверждает, что является представителем Эрзурумского Вали.

Я сделал жест, означающий моё согласие принять его. Купец посмотрел вопросительно на меня, и я ему взглядом указал на его место. Присутствие купца во время общения с этим представителем Вали не было бы лишним.

Не успел я закончить инструктаж Ахмет Аги, как в палатку вошел худощавый 40 летний турок. Весь его облик говорил, что передо мной стоит один из худших представителей человеческого рода, чиновник средней руки. Мне не раз приходилось общаться с этой породой людей. Скользкие, жадные, одним словом трудно найти хоть одно положительное определение для характеристики этих посредников между власть имущими, и теми, за счёт грабежа которых они живут и процветают.