Владимир Ильин - Крики стервятников. Рассказы

– Дела?

– Всего не перечесть, простите, но из меня плохой романтик.

– Романтик? Сударь, я не совсем понимаю, что вы подразумеваете сейчас под этим словом, всего несколько часов назад, умерла моя мать – зло бросила она – точнее её живьём сожгли.

Ловчий хотел было что-то ответить, но на минуту задумался, посмотрев с какой-то печальной улыбкой в сторону нависшего над океаном замка.

– Знаете, я не могу вас утешить, это большое горе, но вы хотя бы знали свою мать, я же свою так и не узнал, ровно, как и отца, которых убили спустя год, после моего рождения – он грустно улыбнулся – вы наверно слышали эту историю, замок Крушвельдорф, он недалеко отсюда.

Изабель помахала головой. Она не знала ни где этот замок, ни что произошло в нём. Но зато она знала, что этот юноша говорит правду, более того, самую наверно тяжелую правду, которую он мог себе позволить.

– Нет, не слышала – тихо сказала она.

– Ничего я как-нибудь вам об этом расскажу, должен же я хоть с кем-нибудь разделить это бремя – посетовал он, мягко поглаживая своего коня – и всё-таки вы действительно крайне красивы, я даже понемногу начинаю верить, что это происки дьявола.

Изабель снова посмотрела на него. Этот юноша вызывал у неё крайне противоречивые чувства. С одной стороны он был вполне взрослый и серьёзный, прекрасно владел мечом и смело бросался на врага, но с другой, он странно шутил, ставя её в крайне неприятное положение. Особенно там в лесу, когда он испугал её, и вот сейчас, когда он вспомнил о лживом обвинении в её адрес. Он что так издевается над ней?

– Виктор я вижу тебя нельзя оставить с дамой ни на минуту – улыбаясь сказал принц —который как и ловчий держался недалеко от пленницы – вы простите его, он иногда невежа.

– Всё в порядке, он спас мне жизнь.

– Увы, сударыня, это ещё открытый вопрос – серьёзно заметил Карл – зная нашего святого отца, я почти уверен, что он уже обо всём рассказал моему отцу, и я буду крайне удивлен, если у ворот, вас уже не подстерегает пара, тройка монахов в темных одеждах. Увы, но в вопросах поисков сатаны, они крайне расторопные малые.

Но у ворот их никто не ждал, разве что двое королевских конюхов которые помогли спешиться, и торопливо отвели лошадей в сторону.

Замок, как и говорил Виктор, был красив. Высокие расписные потолки, где королева мать держит сына, узорчатые огромные окна, мраморный светло-зеленый пол. Замок поражал своим убранством с первого взгляда, казалось, что это невозможно сотворить человеческими руками или руками, так называемых зодчих. Изабель смотрела на всё с еле еле скрываемым восхищением, ей очень хотелось коснуться этих величественных стен, колонн.

Король сидел на высоком троне. Александрий, так, кажется, его звали. Изабель не помнила точного его имени, так как ей редко доводилось слышать о короле, но то что это именно он, она поняла сразу, слишком похожи были отец и сын. Оба высокие, крепкие, около двух метров росту, с чистыми, голубыми глазами.

Принц подошел к трону и опустившись на одно колено низко поклонился. Изабель и Виктор сделали, тоже самое. В ответ король лишь прищурился, рассматривая её. Изабелла чувствовала это всем телом.

Молча выслушав сына, король небрежно откинулся на деревянную спинку трона. Лицо его было хмурым, недовольным. Задумчиво теребя бороду, он долго всматривался в свою плоть и кровь, столь своенравно исполнившую королевскую прихоть. Затем махнув рукой, он приказал увести её.

* * *

Каменные стены, плач, остатки соломы, боль, крики, прутья, голые локти, изнеможенные лица, именно так встретила её темница, где содержались королевские узники. Кинув её в клетку, стражники, бренча ключами, быстро удалились, обсуждая скорую её кончину. Изабель почувствовала как холодный каменный пол, медленно высасывает её тепло. Но она не хотела вставать, слишком бесполезным казалось ей это занятие, всё равно она умрёт. Сегодня, завтра или послезавтра это уже не имело значения.

Сожгут ли её на костре как мать? Забьют ли металлическими прутьями? Или предварительно будут медленно жарить на противне, чтобы она призналась во всех своих злодеяниях? В любом случае она не сможет на это повлиять.

Ох, как же глупо она поступила, не убежав тогда с поляны, когда её напугал ловчий. Зачем она осталась с ними? Неужели это ещё один глупый поступок, за который она будет долго и тяжело расплачиваться, крича от боли и моля о скорой кончине всевышнего. Или нет? Может всё обойдётся? Может её вытащит отсюда её новый друг – охотник? И вот тут, наконец, она улыбнулась, как же странно, всё ещё верить в людей. В то, что они могут помочь ей, вытащить её из этого ада.

Безумие, безумие, кругом сплошное безумие. За что, почему они так её ненавидят? Она вообще не знает этих людей. Почему они хотят принести её в жертву, он ведь только лечила, ухаживала за больными, она никому не причинила зла. У них же есть их бог, почему он разрешает убивать мирных людей?

Возле прутьев послышалось шорох соломы. Изабель медленно повернула голову и увидела, высокого молодого юношу в рясе, внимательно рассматривающего её. У него были красивые большие глаза, полные печали, тоски и темного, глубокого гнева. Она уже встречала подобные, кажется, это был одинокий кузнец, который приходил к ним навестить умирающего сына. У ребенка была странная болезнь, которую не лечила ни одна трава. Она буквально сжигала все его внутренности, распространяясь на всё новые и новые участки. Мальчик сильно кричал, и они еле справлялись с его болью. Кузнец не мог его убить, не мог облегчить ему жизнь и тогда обратился к ним, к единственным кто мог ему помочь.

Изабель поняла, что этот монах, тоже потерял своих близких. Боль осталась внутри, и теперь она медленно сжигала его. Она улыбнулась, ей не хотелось, чтобы они знали насколько ей страшно, пусть видят лишь улыбку, которая преображает её.

Растрёпанные волосы, изодранное платье, грязь, снова прилипшая к ней, всё это неестественный образом, обезображивало её, делало из неё дикарку. Дикую девушку из лесов, где за ней охотились словно за животным. Она вспомнила слова матери – «Только достоинство, с которым мы встречаем даже самые страшные беды, делает из нас людей». Как же она была сильна и умна, как же теперь ей не хватает её доброго слова. Она скучает по ней, ей хочется снова увидеть морщинистое лицо, родные глаза, сказать, как сильно она её любит.

Инквизитор все ещё не отрывал от неё взгляда. Гладкая кожа, крепкий подбородок, нос с небольшой горбинкой, он почти не показывал эмоций, лишь полный молчаливой ненависти взгляд. А затем он вытащил руку и положил перед ней миску с водой. Спокойно, размеренно, ничем не нарушая своего нежелания понимать её беды.