Вея Руспринг - Плен. Роман

– А ты знаешь, как разблокировать мозг человека? – тихо спросила Светгора, поглаживая пушистые стебли вереска.

– Нет. Но… Пока нет, – искренне заверил будущую жену молодой ученый. – Но я узнаю. Обязательно.

– Что будем делать? Не стоять же здесь?

– Нам надо вернуться в клинику.

– Ты с ума сошел? В руки этому монстру?

– Светгора, нам ничего не угрожает в том случае если Ламорва не рассказала отцу, что сообщила мне о слежке за нами. Как только мы выйдем в холл клиники, мы сразу об этом узнаем. А как оттуда выбраться у меня давно есть план.

– Мне страшно. Я не останусь одна в палате.

– Правильно, дорогая, – набирая программу бола ответил Дар. – Теперь мы будем вместе всегда.

Отправляясь с платформы, молодые люди смотрели на бригаду марсиан, видимо остановивших работы в ожидании, когда непрошенные гости покинут станцию.

Гордые, но вынужденные работать на Земле, марсиане всегда вызывали уважение у Дара. Они были очень похожи на людей, но молчаливы. Дар знал, что они общаются при помощи телепатии из-за чего у них атрофированы голосовые связки. В земных условиях сильного магнитного излучения им было сложно. Они никогда не ходили по одиночке. Если что-то случится им никто не поможет из землян, ведь их никто не услышит.

Дар предчувствовал, что история Марса чем-то схожа с историей Земли, но сколько раз он ни пытался наладить контакт с марсианами – ничего не получалось. Они словно ставили стену и отказывались писать о проблемах, как на своей планете, так и о том, что им известно о людях.

Еще будучи студентом Дар пришел к выводу, что такое поведение – это страх. Но чего боялись марсиане понять не мог. Ведь не люди атаковали их планету, а как называли марсиане этих таинственных пришельцев «голо» – на нашем языке – призраки.

Уже на краю платформы его мозг принял не голосовые переговоры.

«Это сын хозяина», – скорее не прозвучали, а всплыли подрагивающей водной рябью слова. Следующее же сообщение отличалось от первого странными – витиеватыми буквами «о»:

«Он чист. Почему мы не можем ему рассказать?»

Дар прильнул к холодному стеклу кабины и попытался еще раз рассмотреть группу рабочих, но бол набрал скорость и перрон быстро скрылся в тоннеле.

Войдя в холл клиники молодые люди не обнаружили присланных Грожитом охранников, зато их встретила Танита.

И при взгляде на нее, одновременно с речью Дар снова уловил движение мыслей, но слова растекались как кисель и напоминали круговые малиновые разводы, заполняющие липкой массой трещины в молочно-масленом сознании.

Танита, видимо, заметив замешательство молодого человека заговорила медленно и с расстановкой:

– Дар, где ты был? Тебя отец обыскался.

От этой новости оцепенение мозга прошло и вернулась речь.

– Он меня искал? Что-то случилось? – словно проверяя голос на способность звучать выговорил Дар.

– Случилось, Даримироим! У тебя брат родился! Прекрасный малыш! Только… – тише добавила Танита, – меня Ламорва просила вас привести. Просто умоляет. Она очень плоха. Потеряла много крови. И вообще… Не мужское – это дело. Но ты сам врач. У нее вместе с местом матка вышла. Как она такого здорового ребенка выносила? Только мать-природа знает. Сходи к ней, Дар. Недолго ей осталось.

Молодые люди направились в реанимационное отделение. В палате Ламорвы из персонала никого не было. Дар знал, что сейчас его с четырех сторон снимают камеры и отец наверняка видит все происходящее.

Ламорва лежала на спине настолько исхудавшая, что её тело казалось не телом, а всего лишь складками больничного белья. По трубкам, подведенным к оболочке, выполнившей свою функцию, капля за каплей вытекала жизнь. Операции не предвиделось, даже кровотечение никто не пытался остановить. Правая рука молодой мамы застыла в детском, пластиковом боксе. Розовощекий карапуз спал тихо посапывая.

Светгора не удержалась:

– Дар, как он похож на тебя!

Дар сделал жест рукой – говори тише.

Ламорва открыла глаза.

– Пришел. Наклонись ко мне. Мне трудно говорить. Я хочу у тебя попросить прощение.

Как только Дар приблизился к лицу мачехи она на одном дыхании произнесла горячим шепотом:

– Это твой ребенок. Я знаю точно. Твой отец использовал тебя, как донора. Я специально тебя обижала, чтобы он не заподозрил, что я знаю. Еще я знаю, что он не тот, за кого себя выдает. Он вовсе не человек. Он использует несчастное тело. Увези отсюда нашего сына. Пообещай мне, что спасешь его. Запомни: три пять девять ноль семьдесят два. В моей комнате кровать… Прости меня, Дар! Я готова повторять это снова и снова.

Дар понял, что отец стоит за его спиной и произнес пересохшими губами:

– Ламорва, я тебя прощаю.

– Обещай, любить брата, Дар, – взмолилась женщина.

– Обещаю, Ламорва, – со слезами ответил Дар.

Непрерывным сигналом «Аппарат Козырева» возвестил о смерти.

Ребенок заплакал. Дар выпрямился и обнаружил за спиной отца. Ему захотелось, как в детстве замереть в его сильных руках и надеяться, что он найдет маму. Надеяться, что слова Ламорвы ложь и его отец настоящий человек – сильный, умный, добрый, любящий папа. Молодой человек заплакал на плече отца.

Грожит был дезориентирован таким поведением сына и похлопывая его по спине произнес:

– Не думал, что это, так расстроит тебя, сынок.

«Сынок» Грожит произнес инфантильно, как проглатывают привычный завтрак, совершенно забывая о нем еще до начала рабочего дня.

– Я сам не думал, – Дар отвернулся, стесняясь накативших эмоций.

В палату вошли врачи и медсестры.

– Унесите ребенка в подготовленную палату. И оставьте нас с женой. Я хочу попрощаться.

Медсестра покатила плачущего ребенка из палаты, все потянулись за ней к выходу. Выйдя в коридор, Дар увлек Светгору к внутреннему лифту.

– Куда мы, Дар?

– В комнату Ламорвы.

Зайдя в комнату с гиацинтами на шелковых панелях Дар бросился к кровати. Широко расставив руки ухватил тяжелый ортопедический матрац и подняв на ребро с шумом опрокинул на пол, покрытый ореховой доской. Осмотрел массивную дубовую спинку, боковины и даже ножки. Ничего. Медленно опустил руку в карман и достал грест, через мгновение он принял форму охотничьего ножа.

Светгора молча наблюдала, как Дар размашисто наносит удары в белый колестрол. Пугающе решительно и даже с какой-то нечеловеческой жестокостью будущий супруг потрошил упругое тело матраца. Когда на рубашке появились пятна пота, клинок ударился о что-то твердое. Из бугристого колестрола, стремящегося выбраться сквозь многочисленные прорехи, Дар извлек небольшой металлический сейф.

– Здесь кодовый замок, – упавшим голосом сообщила Светгора.