Евгений Петров - Пакаль. Аз воздам

– Что значит, разбить лагерь, – крикнула вдогонку Юля, самая неприметная из всего состава экспедиции.

Это показалось Макару настолько удивительным, что он остановился, будто налетел на стену. Глухо звякнула, опустившись на просохшую до каменного состояния землю, лопата. Юноша растерянно взъерошил редкую, соломенного цвета, бороденку. Его густые брови поднялись было насмешливо чуть не на середину лба.

– Эй, Макар, – окликнул обернувшийся Славка, – перестань изображать из себя девушку с веслом.

– Разберемся, Юленька, – пробасил Юрка и нежно обхватил девушку за плечи. – Разбить лагерь – это для нас, солдат, – он вернулся в Университет сразу после службы в армии, – как два пальца… об асфальт.

– В общем вы справитесь, – подытожил Макар, снова вскидывая на плечо лопату.

И он стремительным шагом принялся догонять Славку и Андреича, слегка подпинывая встречающиеся на пути земляные комья. Высокая трава ласково колыхалась под ногами археологов, мягко стукая по коленям тяжелыми налитыми головками с семенами. Остатки еще не высохшей росы промочили джинсы. «Надо было хоть сапоги надеть», – почему-то подумал Макар, откидывая капюшон ветровки, явив солнечному свету растрепанную, давно не чесанную шевелюру.

Небо над головами, еще недавно расцвеченное многочисленными ватно-белыми облачками, окончательно расчистилось, предоставив жаркому солнышку беспрепятственно изливать свои лучи на землю. Водная гладь пруда весело заподмигивала многочисленными бликами, заставляя ребят двигаться легче и радостней. Степенно колыхались на водной глади кувшинки. Многочисленные птахи встречали людей замысловатыми трелями.

– Вот тут и будем копать, – проговорил Андреич, останавливаясь на небольшом плоском пригорке почти у самого пруда.

– Тут? – Славка изумленно огляделся.

– Конечно, – усмехнулся Андреич, – Вот и наш весенний шурф, – он указал на слабозасыпанное углубление размером примерно метр на метр.

– И что у нас тут? – Макар деловито положил лопату на землю, чтобы не повредить культурный слой.

– Каж-жется я уже говорил, – протянул Андреич, доставая из своей знаменитой полевой сумки моток бечевки и рулетку. – Могильник… Что для археолога могильник?

– Клад… – отозвались МНСы нестройным дуэтом.

– Вот то-то, – Андреич назидательно поднял вверх палец, – А сейчас за работу!

Началась кропотливая, но обязательная работа по разметке площадки на квадраты – подготовка поля для последующей деятельности археологов.

Прошло некоторое время, и над яркой травой протянулись ровные белые линии, складывающиеся в сетку квадратов.

– Фу, – Макар отер выступивший пот, превратив лицо в маскировочную раскраску спецназа. – Сейчас бы искупаться…

– А что мешает, – Андреич оторвался от своих записей и посмотрел на него, – Пруд-то рядом, – и снова уткнулся в планы.

Оба приятеля разделись и стремительно бросились в воду, взметнув фонтан блестящих брызг, переливающихся под ярким солнцем, словно россыпь драгоценных алмазов.

– Все пошли в лагерь, – Андреич аккуратно сложил свои бумаги в сумку и с хрустом расправил затекшие плечи. – Завтра с утра приступим…

Лагерь встретил их радостными воплями.

Разноцветные палатки расположились вокруг полянки в кажущемся беспорядке.

– Не помогла тебе армейская выучка, – усмехнулся Федор Андреевич.

– Как это, не помогла, – Юрка даже обиделся, – Мы спецом их кругом поставили, как…

– Индейцы! – встряла Маринка.

В центре лагеря на небольшом костерке в подвешенном на жердочке ведре радостно побулькивало какое-то варево, распространяя по всей поляне аппетитный запах. Возле костра заботливо хлопотала Юля. Немного поодаль Василий сколачивал дощатый стол, окруженный несколькими скамейками.

– Где доски взял? – в голосе Федора Андреевича послышалась еле скрываемая угроза.

– Аборигены от щедрот своих преподнесли, – отозвался Юрка.

– Как это?

– Ну, приходят. Кто вы? Да, зачем вы? А потом позвали в деревню и нагрузили нас этими самыми досками. Дескать, чтоб нам было где похавать…

– Чего?

– Ну, в смысле пищу принимать.

– Обед готов, – Юля осторожно почерпнуло свое варево, облизала ложку и подняла сияющее лицо, покрытое мелкими бисеринками пота.

– Готов, так готов, – снисходительно усмехнулся Федор Андреевич, – Тогда, обедать…

Дважды повторять не пришлось. Из недр рюкзаков на свет появились ложки, чашки, кружки. Отряд быстренько наполнил свои посудины и принялся за еду.

Неожиданно Юрка скривился, как от зубной боли.

– Ты чего? – повернулась к нему Юля.

– Не буду я это есть…

– Почему?

– Да, тут же все пригорело, – он презрительно бросил ложку в кашу и отодвинул чашку, – Это же есть невозможно. Нас в армии и то лучше кормили.

На ресницах девушки стремительно набухали слезы.

– А по-моему, очень даже вкусно, – произнес с набитым ртом Макар.

– Да, тебе и дерево, мелко поструганное, за милую душу в пищу пойдет, – огрызнулся Юрка.

По щеке Юли покатилась тяжелая слеза.

– Ничего, ничего, – добродушно проговорил Федор Андреевич, – через пару дней, – он засунул в рот полную ложку каши, – сам сможешь это самое дерево за обе щеки уплетать. Во всяком случае завтра с утра нам уже придется копать…

– Посмотрим, – Юрка отошел в сторону и взял в руки гитару.

Пальцы ударили по струнам. Невдалеке удивленно цвирикнула какая-то птица и замолкла, словно прислушиваясь с струнному перебору.

Юрка с наслаждением запел:

– Не так уж все и плохо, – усмехнулся Славка, подходя к Юрке, – Но перед Юлей ты бы лучше извинился. Кстати, завтра и покажешь класс. Будешь завтра дежурным по кухне.

– Да, само собой, – отмахнулся Юрка и снова взялся за гитару.

Макар в это время отошел в сторону и принялся старательно отрабатывать удары и выпады с рапирой.

– Не желает кто-нибудь сразиться со мной, – он церемонно произвел грациозный салют.

– Как-нибудь в другой раз, – отозвался Славка и забрался в палатку.

На другой день весь отряд столпился у размеченных накануне квадратов.

– Значит так, – Федор Андреевич неспешно прошелся вдоль наружной линии разметки, – сейчас все очень осторожно срезают дерн, оставляя «тумбочки» вокруг колышков. Каждому по одному квадрату. Приступайте…

Работа закипела.

Снимать дерн оказалось не такой уж приятной работой: корешки трав перепутались до невозможности и старательно сопротивлялись любой попытке отделить один кусок от другого.