Владимир Буров - Петр Первый

– Домогался.

– Думаете поверят?

– Без сомнения, с такой рожей только и делать, что до баб – девушек – женщин домогаться. Хотя, конечно, не без этого – того, чтобы какой-нибудь ушлый Ромодановский не догадался:

– Наоборот, – до него так домогались, что он сам и расцарапал себе лицо.

– Зачем? – Петр немного запутался и не понял.

– Чтобы на время не внушать к себе такой симпатии, – ответила Наталья. – В принципе, он мог бы даже завести себе публичный дом, но, как говорится:

– Жаль, что у нас это не принято.

– Кстати, почему? – спросил Петр, – я как раз собираюсь в Роттердамус, там мне продадут опыт этого дела.

– Нет, в России это не имеет смысла, – сказала Наталья Кирилловна.

– Вот из ит? – в том смысле, что: – Почему? – решил вставить хоть слово Алекс.

– Милый мой друг Алекс, – сказала Кирилловна, – у нас он и так существует.

– В каком виде – смысле? – удивился даже Петр.

– В придворном. Здесь нет жестко закрепленных друг за дружку пар.

– Нет, – сказал Алекс, – я не против, и знаете почему?

– Почему?

– Зато всё по-честному.

– Одно только мне не совсем ясно, – сказал Петр: – Мы приближаемся к первобытнообщинному обществу, или, наоборот:

– Уже пошли, как шестерка с бубенцами далеко, далеко вперед, к цивилизации Роттердама?

– Думаю, мы никуда не идем, – сказала Наталья, и сидим в своем обществе, как приличные люди.

Так-то всё прошло хорошо, но деньги добывать пришлось идти в казино, Степан рассердился, что они не имеют вообще ни копейки, и от этого расстройства проиграл всё богатство, которое у него было: пятьдесят рублей.

– Я бы мог год жить на эти деньги, – с тяжким вздохом сказал Степан. – Вы меня разорили!

– Мы не играли, ты сам все решил, – сказал Алекс.

– Вы стояли у меня над душой и мешали думать, – сказал он.

– Мы тебе подсказывали.

– Вот именно, а не надо было. Вы даже не знаете, что больше Стрит или Три плюс Два.

– Фул-Хаус? – спросил Алекс, – я знаю.

– Ну, что?

– Да какая теперь разница, что, если ты проиграл все наши деньги.

– Наши?

– Да, – подтвердил Петр, – теперь я вижу, что ты не жулик, поэтому всё будем делить на троих.

– Да? Ладно, тогда, если что, я поддержу тебя со своим полком.

– С Семеновским? – решил уточнить Алекс.

– Естественно, а с каким еще?

– У тебя его еще нет.

– Так будет, когда вы привезете картину из Роттердама.

– Амстердама, – сказал Петр.

– А разница?

– Не знаю, наверное, есть какая-то.

– Такая же, как между Ледой и Лебедем?

– А! Так эту картину привезти, что ли?

– По крайней мере, надо взять несколько, – сказал Степан – Семен.

– Вообще, я думаю, – поддержал Степана Алекс, – надо там прикинуться ведрами без коромысла.

– В каком смысле? – не понял Петр, а если понял, то решил узнать об этом способе по подробнее.

– Надо ехать двоим, но как будто мы не знакомы, – сказал Алекс, – будем конкурировать. Ты скажешь пятьдесят рублей за картину, я приду…

– Так выйдет еще хуже, – перебил Петр, – мы только набьем цену.

– Почему? Я скажу меньше, сорок пять рублей.

– По пять рублей будем снижать?

– Да хоть по сколько, но важно, что они отдадут тогда дешевле.

– Я не понимаю почему? – удивился Петр, а Степа его поддержал:

– Действительно, вы будете снижать, а они также естественно, повышать!

– Ни хрена не понимаю, почему так должно быть, – обиделся Алекс, и сказал, что поедет сам и покажет, как надо сбивать цену на картины.

– Ты когда-нибудь покупал картины?

– Нет, но я покупал другие вещи, как-то: впрочем, это не важно.

Действительно, не очевидно, что при вашей игре на понижение, контрагенты тоже будут играть на понижение. Гораздо логичнее, что они поведут обратную атаку: на повышение цен.

– Тем более, если будут знать, что мы – это российские лохи, и в картинном деле ни бум-бум.

– Почему мы ни бум-бум? – спросил Петр сейчас, когда они стояли в темноте, перед границей. Предположительно немецкой, как они думали, но не сомневались, что она вполне может быть и:

– Шведской.

Никто не пришел, и они проспали до утра прямо на траве под кустом. Точнее, под двумя пышными кустами, которые нагнули один к другу, как два берега у одной реки.

Но утром Алекс проснулся и увидел, что другого берега практически нет.

– Можно, конечно, вообразить, что берег есть, но как?

Алекс выбежал из шалаша – никого. Реки поблизости тоже не было, и он решил, что, скорее всего, они заблудились и попали не туда.

Петр вышел раньше, и пошел направо, а там как раз была река.

На берегу девушка полоскала бельё, и заметив ее заинтересованный взгляд, сказал:

– Я вернулся.

– Вот из ит? – пропела она. И можно было подумать, что, да:

– Я согласна.

Она бросила еще не до конца прополосканную простыню, и по мосткам пошла к нему навстречу. На ходу она сказала:

– Сейчас проверим, ты ли это на самом деле.

И не успел парень открыть рот, спросила:

– Где ты был?

И так как Петр побоялся глубоко задуматься над вопросом, точнее, над ответом на ее вопрос, то и высказал то, что уже давно лежало мертвым грузом на его душе:

– Вернулся из Крестового Похода, в конце концов.

Думал, она тут же сядет на смесь прибрежного песка и травы, но леди только ускорила шаг, а под конец своего нелегкого пути в гору:

– Побежала.

– Май диэ чайльд! ты вернулся, несмотря на то, что вчера, наконец, пришла похоронка, что ты пал в неравном бою за Гроб Господень, с этими, кто у нас там, я забыла – напомни?

– Я так устал от многих лет боев с этими берками, что не хочу даже вспоминать имен всех, кого уложил там навечно в горячий – что можно яйцо сварить за полчаса – белый, белый, как простыня песок.

– Простыня? Или пустыня?

– Конечно пустыня, дорогая. И да: несмотря на неумолимое для всех время – но только, видимо, не для вас – вы прекрасны, как только что расцветающая роза.

– Правда? Я тебе все еще нравлюсь? Докажи! Маятник на стрелках еще тикает?!

– Хорошо, где?

– Пойдем в воду. Кстати, у тебя огня нет?

– В душе?

– Я имею в виду, прикурить не найдется?

– Прошу прощенья: вот из ит прикурьить?

– Забы-ыл-л! Все забыл на свете, а меня не забыл! Так любишь? Еще хочешь, я могу тебе еще дать раза два.

– Так я не понял, а один-то уже был, что ли?

– Нет, это был проверочный вопрос, значит, действительно, если и помнишь что, то только очень немногое. Так и говори всем.

А между прочим, это что? – она подергала его за низ живота.

– А-а! Понял, понял, – Петр снял с пояса трубку и подарил даме, чтобы не считала его первым встречным.

– Спасибо, дорогая, наверное?

Камни для высекания огня есть? – наконец добралась она до сути того, что очень просит.