Олег Волков - Страна восходящей Геполы

– Саян! Ну ты же великолепный матрос! Сообразительный, исполнительный. Ну на хрен тебе на берег сходить? Ну что ты забыл в этой богом забытой Пасме? Давай, я лучше тебе жалованье чуток накину.

В голосе витуса Биота, капитана брига «Бородач», сквозит затаённая надежда. Даже не верится, будто капитан, огромный представительный мужик с обветренным лицом и короткими сильными руками, может кого-то о чём-то просить.

– Прошу прошения, витус, – Саян слегка поклонился, – но мне как раз очень нужно в эту богом забытую Пасму. Я нанялся к вам матросом не ради денег, хотя вы очень щедрый капитан, а ради возможности доплыть до Сонпана как можно дешевле. Ну и заработать, по возможности, – добавил Саян.

Вот если бы ваш великолепный «Бородач» направлялся бы несколько дальше, в Рюкун, то я с превеликим удовольствием остался бы под вашим началом. А так вы через пару дней повернёте обратно в Амиталу. А что я забыл дома?

– Ну да, – капитан брига печально отвёл глаза, – торговля, заказы, товары… Пропади они все пропадом! Мне бы так путешествовать по миру. Ну да ладно. Вот твой заработок.

Из потёртого кошелька на поясе витус Биот вытащил серебряный вирт. Почти новенький, монета не успела потемнеть от времени.

– Благодарствуйте, – Саян спрятал монетку во внутренний карман просторной рубашки с длинными рукавами. – С вашего позволения, я пошёл. Удачи вам в пути.

– Ну ты, это, возвращайся, если передумаешь. Предложение о прибавке в силе! – крикнул капитан во след.

Саян аккуратно закрыл за собой дверь в каюту капитана. Да-а-а… За тысячи лет он в совершенстве овладел ремеслом матроса. Ни раз и не два приходилось самому водить торговые суда и даже командовать боевыми кораблями. Однако по-настоящему, всей душой, Саян море так и не полюбил. Если только позволяют средства и обстоятельства, то он предпочитает путешествовать пассажиром.

На верхней палубе брига тропический зной и влага окутали словно сырое ватное одеяло. От тёмных досок под ногами дрожащими струйками поднимается тёплый воздух. Если приглядеться, то кажется, будто «Бородач» дрожит и растворяется в воздухе. Остров Сонпан, на восточном берегу которого раскинулась Пасма, находится в тропиках. Коренные жители понятия не имею, что такое снег и как он выглядит.

На палубе брига царит образцовый порядок: люки задраены, паруса убраны, возле грот-мачты лежит идеально свёрнутая бухта пенькового каната. Товар, куча бочек, мешков и ящиков, уже сгружен. Погрузка начнётся ближе к вечеру, либо на следующий день с раннего утра. Команда отпущена на берег. Только возле трапа страдает от жары и влаги Тагий, совсем молодой морячок. Льняная рубашка с длинными рукавами насквозь сырая от пота. Огромная соломенная шляпа с широкими полями почти касается плеч парня. В правой руке Тагий держит дамский веер. Со стороны молодой матрос выглядит как театральная пародия на самого себя, только жара юмора не понимает.

– Всё таки уходишь, – Тагий переложил сложенный веер в левую руку.

– Ага, – Саян потряс руку молодого моряка, ладонь тут же стала влажной от его пота.

– Ну ты, это, возвращайся, если что, – Тагий лениво обмахнулся веером.

Трап, несколько длинных толстых досок, вибрирует под ногами. Как же приятно вновь ступить на твёрдую землю. Влажный платком Саян смахнул со лба обильную испарину. Пасма далеко не забытая богом дыра, а самый большой торговый порт Ролозкого архипелага. Ежедневно на её пристанях швартуются десятки судов. «Бородач», величественный двухмачтовый бриг, примостился к одному из множества деревянных причалов, что отходят от каменной набережной в глубь залива Нанчан.

Позднее утро. Большой порт гудит множеством голосов, скрипом телег и тачек. То и дело прорезается раздражённая брань бригадиров и приказчиков. Вереницы грузчиков, тощих местных жителей в одних лишь набёдренных повязках, словно трудолюбивые муравьи снуют между судами и пакгаузами с распахнутыми настежь воротами.

– Куда? Пошла сторона! – раздался крик на ломанном марнейском.

Саян торопливо отшагнул в сторону. Мимо, с мешком кофейных зёрен на спине, прошагал грузчик. Кожа местного жителя потемнела от густого, тёмно-коричневого загара. Даже удивительно, что столь тощий мужичок играючи тащит на себе столь тяжёлый мешок и даже не потеет.

Центр города должен быть в той стороне, Саян на минутку остановился возле высокого штабеля дубовых бочек. До наступления полдня, самого жаркого времени суток, осталось меньше часа. Жизнь в порту постепенно замирает. Всё больше и больше людей, матросов и местных жителей, стремится выбраться в город в прохладу постоялых дворов, трактиров и тень парков.

Пасма крепко связана с морем и с колониальной торговлей. Центр города, его деловая и административная часть, находятся совсем рядом. Никуда не торопясь Саян вышел на Центральную набережную. Шум и суета порта остались за спиной.

Не так давно набережную облагородили. Тротуар покрыт ярко-красной керамической плиткой, а невысокие каменные перила огораживают песчаный пляж. Вечерами, когда спадает дневная жара, по Центральной набережной очень любит прогуливаться местная элита. Витусы в неуместных в тропиках фраках и сюртуках. Дамы в ни чуть не более прохладных платьях до самых пят.

На Губернаторской площади по правую руку возвышается Губернаторский дворец. Саян замер на краю тротуара в тени раскидистой пальмы. Просторное двухэтажное здание с белыми стенами и широкими окнами построено не так давно. На треугольной крыше красными рядами выделяется черепица. У входа, возле массивных дверей с начищенными до блеска ручками и петлями, стоит важный швейцар.

Саян, проходя мимо, невольно улыбнулся. У стража дверей на затылке из под красной фуражки выбиваются сырые тронутые сединой волосы, а на спине, на дорогой красной ткани, выделяется тёмный треугольник. Швейцар потеет, однако героически продолжает сохранять на лице важное и надменное выражение. Такой быстрее свалится на землю от теплового удара, нежели трусливо убежит и спрячется в теньке. Да-а-а, Саян напоследок оглянулся на стража дверей, в Пасме сильны марнейские порядки. Причём настолько, что местные витусы не делают ни малейших скидок на тропический климат.

Губернаторскую площадь окружают похожие на дворцы здания полиции, биржи и несколько магазинов. В тени широкого козырька возле витрины с шикарными дамскими платьями и шляпками героически потеет городовой. Впрочем, Саян подошёл ближе, на страже закона белая рубаха с длинными рукавами и шорты, быстрее коротко обрезанные штаны. На ногах вместо положенных по уставу сапог лёгкие сандалии. Городовой получает явно меньше швейцара возле Губернаторского дворца. Однако на его поясе, как и положено, висит большая шашка в чёрных ножнах.