Евгений Гущин - 1919. Другая история

© Евгений Гущин, 2017

ISBN 978-5-4485-6980-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Однажды мне пришла повестка. В ней было сказано: «Александр Ниск, вам надлежит немедленно явиться на призывной пункт, для прохождения базовой военной подготовки, с собой ничего не брать». В тот самый момент, когда я взял эту повестку, мое сердце как будто провалилось в пустоту, я не ощущал его, лишь страх. Моя мать и отец, уже хотели было подкупить кого-нибудь, что бы меня не забирали, но я их отговорил. Вот совсем недавно, забрали моего друга, и его родители все-таки решились на подкуп – их расстреляли за трусость, а все имущество конфисковали в пользу государства, своего сына они так и не вызволили, сейчас он проходит подготовку в одном из лагерей, даже не догадываясь, что возвращаться ему уже не к кому. Мои родители собрали всех родственников, и меня, уже как будто хранили, на их лицах не было улыбок, хотя я всячески пытался разрядить обстановку, но это у меня не получалось. Моя тетя, сидевшая во всем черном, только вернулась с похорон своего сына, моего двоюродного брата. Он был старше меня, поэтому его забрали раньше, а неделю назад пришло письмо о его смерти, снаряд попал в окоп, где он сидел. Хранить было особо и нечего. Но я не унывал, все это время, пока мы седели и меня провожали, я надеялся, что пока я прохожу подготовку, война закончится. Наверно так думал и мой брат, уж больно смело он отправлялся на призывной пункт, два года назад. Но война, за время его подготовки не закончилась. Поначалу он писал нам письма, где рассказывал о быте призывников, все ему нравилось, его сослуживцы, место, где он проходил подготовку. Но чем дольше он прибывал в лагере, тем все более мрачными становились письма, по ним можно проследить, как он теряет всякую надежду на возвращение домой. А когда его отправили на фронт, и вовсе перестал писать, лишь изредка присылая весточки, что он еще жив, что же он там такого повидал, останется для всех загадкой. Война шла уже десять лет, все началось с убийства какого-то там посла, где, кто и кого, уже никто не помнит. Сначала конфликт был так сказать мирным, наши страны обменивались обвинениями в адрес друг друга. Но потом, неожиданно вспыхнуло пламя войны и наши страны уже начали обмениваться взаимными артиллеристскими обстрелами. Появились первые жертвы с обеих сторон. Народ начал требовать отмщения за погибших. Я прекрасно помню тот год, мне тогда исполнилось десять лет. Пропаганда во всю свою мощь работала над промывкой наших мозгов, даже до сих пор звучат слова, что это священная война, и что мы – армия Господа, а наши враги, это слуги сатаны. Тогда, десять лет назад, народ верил этому, и мы все, выходили на демонстрации с требованием уничтожить нашего врага. Тогда было много добровольцев, их были миллионы, народ с радостью отпускал своих глупых сыновей на праведную войну. А потом, когда одни их сыновья возвращались в гробах, они с такой же радостью посылали других, отомстить за родину и семью. Сейчас, оборачиваясь на те времена, мы все не понимаем, как мы такое допустили, почему вовремя не остановили эту войну, почему посылали своих сыновей на верную смерть, ответа так никто и не получил. Но вот за столом отгремели последние пожелания, опустели все бутылки с вином, пролились все слезы, я был последним из молодого поколения мужского пола в нашей большой семье. Было еще много сестер, почти все они были слишком молоды, чтобы понять происходящее, поэтому они просто играли в кукол и спокойно кушали, мне вот и кусок в горло не лез. Есть у меня еще и родная сестра, на два года старше, чем я, она ушла добровольцем год назад на фронт, медиком. Я молился, что бы меня, после военной подготовки, послали как можно ближе к ней. Она была просто отличным медиком, и спасла уже не одну сотню жизней, про нее даже писали в газетах, «Ангел войны» – с такими заголовками они выходили, там говорилось о тысячи спасенных жизней, но куда большее значение отдавалось тому, что она доброволец, поганая пропаганда. Конечно, она постоянно писала нам, и спасла она не тысячи жизней, а что-то около трех сотен. Рассвет, солнце прогоняло ночную тень, и это означало, что мне пора уходить. Попрощавшись со всеми, я вышел из нашего небольшого, двух этажного домика и пошел навстречу своей судьбе. Хорошо, что на улице был утренний туман, и мои родители со всеми родственниками быстро пропали из виду. Мое сердце не выдержало бы, долгого прощания со своим домом. Я ушел из своей большой деревни, и направился на призывной пункт. Всю дорогу, что я шел, рядом со мной, недалеко впереди, чуть позади, по всей ширине и длине дороги, шли такие же призывники, как и я. Кто-то плакал, кто-то молился, а несколько человек побежали в лес, решили дезертировать. «Подождите меня!» – Хотелось мне тогда выкрикнуть и убежать вместе с ними, но возобладав над своим страхом, я промолчал и пошел дальше.

Утренний туман рассеялся, и перед нами предстали стальные ворота, за которыми находился призывной пункт. Зачем вот только надо было обносить его стальным забором и воротами так и осталось для меня тайной. По дороге сюда, я познакомился с Игорем, он был из соседней деревни, и занимался охотой, поэтому с оружием он на «ты».

– Давай дружить, и прикрывать друг друга, чтобы вернуться домой живыми. – Сказал он мне тогда, когда мы пересекали небольшую речку, мост через которую сломался под тяжестью грузовика, груженного бревнами. – Я Игорь.

– Я Александр, ну или просто Саша. – Вот так мы и познакомились.

Мне стало как-то спокойнее, зная, что я здесь не один, и что мне можно будет хоть с кем-нибудь поговорить, а учитывая, что Игорь из семьи охотников, он мог многому меня научить, чтобы мы выжили на войне. Но сначала нам предстояло выжить в лагере, куда нас отправят после распределения.

– Точно! – Разразился вдруг Игорь. – Еще же распределение, хоть бы нас запихнули в один отряд!

– Это точно, хотелось бы хоть кого-то знать по прибытию в лагерь.

– Ага, может, попросим главного, что бы нас определили в одно место?

– Думаешь, ему есть до нас дело? Он нас даже слушать не станет.

– Ну, посмотрим, надо же попробовать.

– Ладно, все ровно хуже не станет… наверно.

– Вот, пошли, надо найти его до того, как нас построят.

Мы с Игорем пошли искать самого главного. Нашли мы его довольно быстро, это был седой, коротко стриженый мужик, единственный кто ходил в офицерской форме.

– Извините. – Заговорил с ним Игорь. – Могу я попро…

– Ты как с офицером разговариваешь!? Щенок, да я тебя сейчас под трибунал отправлю за такое! – Перебил офицер Игоря, с глазами полными ярости и гнева.