Владислав Савин - Морской волк (сборник)

– Сергей Степанович, когда мы вернемся – если вернемся! – я готов ответить за все свои решения. Пока же я своей властью приказываю извлечь из аппаратов спецторпеды и зарядить обычные. Можете записать это куда угодно и после передать куда угодно. Три Эс, ты приказ понял? Исполнять!

Вот будет геморрой с бюрократией, лично у меня, если все-таки вернемся – а, как-нибудь отпишусь!

От Советского Информбюро, 17 июля 1942 года

В районе Воронежа бои продолжаются с прежней силой. Многочисленные попытки противника продвинуться вперед успеха не имели. На поле боя остались груды трупов гитлеровцев и десятки сожженных немецких танков. На одном из участков полк вражеской пехоты атаковал нашу часть. Наши бойцы подпустили гитлеровцев на близкое расстояние, а затем открыли огонь из минометов, пулеметов и винтовок. Потеряв свыше 800 человек, противник отступил. Преследуя немцев, наши танки ворвались в населенный пункт, уничтожили 2 артиллерийские батареи, 7 станковых пулеметов, 3 бронемашины и истребили свыше 200 гитлеровцев. На другом участке отряду советских автоматчиков удалось прорваться в район укрепленных рубежей противника и посеять там панику. Подоспевшие к этому времени наши танкисты и пехотинцы заняли выгодные позиции. В этом бою противник потерял 5 танков и до 600 солдат и офицеров.

Мы патрулируем у Вест-фьорда, на траверзе Буде, в двухстах километрах от Нарвика. Рассудив, что обнаруженная синица важнее журавля, который еще неизвестно, когда появится, рванули в темпе открытым морем. Пока никого не видели, кроме древнего угольного пароходика, пыхтящего, как самовар, и полудесятка рыболовных баркасов. А вот самолеты возникали часто, причем последние два с интервалом всего в полчаса! Проверяют, чист ли путь.

– Цель! Дистанция… пеленг… – доложил акустик.

Почему только одна?

– Еще цели! Один, два, три… четырнадцать!!

Ну, это еще не показатель. Среди островков во фьордах эхо отражается многократно.

Но вот миновать нас они не смогут никак. Все же норвежские фьорды – не финские шхеры: нельзя пройти в глубине, совсем не выходя на открытую воду! Где-нибудь да покажешься – например, здесь!

Идем на выбранную позицию. Глубина 200, скорость 15. Время есть.

Проходит час с четвертью.

Вот они! Дистанция – шесть миль. Впереди тральщик, тип М, восьмисоттонный – я уже набил глаз на данных Саныча, врага надо знать в лицо. Эти корабли использовались у немцев и как тральщики, и как противолодочные, и для артподдержки, и даже как миноносцы. Имели пару стопятимиллиметровых орудий и два торпедных аппарата, строились огромной серией, тремя подвидами, «тип 35-39», «тип 40», «тип 43», по году проекта, всего свыше двухсот штук. Корабли крепкие, мореходные, но вот скорость всего 16, у них паровые машины! Акустика… черт, был у них сонар или нет – впрочем, неважно, нам они ничего не успеют сделать!

Они – потому что следом, на дистанции примерно мили, ползли еще два таких же противолодочных тральщика, держа фланг. Впереди по курсу летающая лодка крутится, а следом – вот, выползают, торопятся скорее уйти за острова! – пять, нет, шесть купцов. Вокруг них свора мелочи, кажется, траулеры или китобойцы переделанные, и еще два тральщика замыкают строй.

Один купец, самый «жирный», тысяч на десять – даже отсюда вижу, почти по палубу сидит. Шестой корабль какой-то мутный – на торговца не совсем похож, вижу орудие на баке, и окрашен как военный, но по надстройкам и мачтам торговец. Плавбаза? Штабной?

И что у них в трюмах? Не дай бог – сено или бревна. Впрочем, строевой лес на палубе везли.

– Саныч, глянь, – уступаю место у перископа.

Кто у нас спец по кригсмарине?

– Минный заградитель «Ульм», – решительно сказал Сан Саныч. – Двести девяносто мин вместимости. В нашем времени был потоплен в Баренцевом море британцами двадцать пятого августа. Еще до или уже после того, как выставил мины – не помню. Торговцы – «жирные». Особенно тот, второй, самый крупный. Нет, не сено у него в трюме – явно железо: палуба пустая совсем, а на такой переход, в шхерах погода тихая, обязательно взяли бы наверх добавочный груз! Вот у четвертого какие-то ящики видны, а пятый точно что-то легкое или объемное везет, если не порожняк – ватерлиния высоко! Надо бить, командир!

– Сергей Константинович, только пятьдесят третьей, второй транспорт, который самый крупный, минзаг, и. первый и третий в колонне тоже!

Нет смысла тратить 65-е на такие цели. Чай, не «Тирпиц» и не «Мидуэй».

БИУС загружен, пошел обратный отсчет! Первая пошла, хорошо, вторая, третья, четвертая! Одна торпеда – одна цель, противник не применяет никакого противодействия, страховаться парным залпом нет нужды. Время!

Заградитель рванул так, что мы услышали. Сначала, конечно, увидели, так как, обнаглев, вторично подняли перископ чуть раньше расчетного времени. Взрыв и разлет обломков были впечатляющие. У борта большого транспорта встал столб воды – небольшой, торпеда с неконтактным взрывателем рванула не у борта, а под днищем, что гораздо опаснее, вся сила пошла не на столб выше мачт, эффектный, но бесполезный, а непосредственно на разрушение конструкции. Когда такие торпеды появились, о них говорили: «ломают хребет линкорам одним попаданием». И это чистая правда, потому что противоминная защита линкоров и тяжелых авианосцев – пять-шесть метров ширины герметичных отсеков, вперемешку пустых и заполненных поглотителем, разделенных броней – прикрывает лишь борт, а даже киль «Айовы» не выдержит взрыва мощной боеголовки в непосредственной близости, тем более что в воде большая часть взрывной волны идет вверх. Куда уж там транспорту!

Я волновался, как курсант. Потому что, несмотря на свое звание и опыт, впервые стрелял торпедами по реальной и видимой цели. Как сам легендарный Маринеско – а также Колышкин, Щедрин, Матиясевич, чьи мемуары я прочел еще в училище.

Большой транспорт разорвало пополам. Его половинки накренились в разные стороны и синхронно исчезли, – совсем как у Щедрина, – он писал, что успел даже сфотографировать эту сцену через перископ. Второй просто нырнул в волны, как подлодка. Явно железо в грузе – техника, авиамоторы, орудия, оборудование для никелевых рудников или ремонта битого «Тирпица» – ну точно что-то ценное, раз так охраняли! Куда делся третий, я даже не заметил – наверное, опрокинулся мгновенно, и днище уже не видно из-за горизонта.

Затем пришел звук. Затухающий гром, от которого двадцать тысяч тонн лодки слегка содрогнулись, и где-то в отсеках закричали «ура!» – впрочем, возможно, это мне лишь показалось?

– Товарищи подводники, спасибо за отлично проделанную работу! Нами потоплены немецкий минный заградитель с запасом мин, а также три транспорта общим водоизмещением до двадцати тысяч тонн. Что наблюдал лично.