Владислав Савин - Морской волк (сборник)

– Киркенес! – вскочил наш командир БЧ-2. – Аэродром Хебуктен. Там базируются бомбардировщики, которые на Мурманск – ну, тут Саныч подробнее укажет, у него инфа есть. У нас в боекомплекте «Граниты-И» [7]новой модификации, с возможностью стрельбы по наземным целям. Причем есть резервный режим наведения, помимо спутникового: со сканированием рельефа местности, как было на «Томагавках». И наличествуют все необходимые данные по объектам «вероятного противника» – то есть по всем норвежским военно-морским базам! Конечно, за прошедшее время могло что-то поменяться, включая даже расположение взлетных полос, но не рельеф же! Да и полосы, если подумать, передвинуть сложно – все ж не равнина, не так много удобных мест и направлений. Короче – можно аэродром и порт Киркенес со всем содержимым помножить на ноль. С расходом БК от четырех до шести «Гранитов». Нужно лишь целеуказание.

– А почему именно Хебуктен? – спросил Бурый, рассматривая карту. – Тут я вижу с полдюжины объектов. Луостари, Алакуртти…

– Так я ж говорю, ЦУ нужно! – перебил его Три Эс. – А вот тут я с Большаковым согласен.

Все дружно взглянули на командира наших пловцов-диверсантов.

– Хебуктен, – сказал он, как гвоздь вбил. – На карту гляньте: тут подобраться удобно. Нет, если надо, мы и к любому другому пройдем, но с большим риском и за большее время. А тут – смотрите! Всего-то четыре кэмэ от точки высадки, и вот отсюда аэродром как на ладони: лазерным дальномером координаты снять – и готово. Командир БЧ-2 сказал – ему хватит!

– Положу в цель с точностью плюс-минус тридцать метров, – подтвердил Три Эс. – Для боеголовок «Гранитов» это тьфу! Если только не долговременное бетонное сооружение, каковых на аэродроме, смею предположить, нет.

– Самолеты могут быть в капонирах, – покачал головой Петрович. – И что тогда?

– А нам не самолеты в первую очередь нужны! – ответил Три Эс. – Приоритет – это летный состав! Летчика или штурмана быстро не подготовить, особенно немцам, у которых вся система была заточена не на массовость, а на штучных бойцов. И если они живут, как у нас было, в «общежитии барачного типа» при аэродроме.

– Ну не было здесь тогда ни партизан, ни диверсантов! – подключился Большаков. – Потому не верится мне, что тут у немцев противодиверсионная оборона в тонусе! Скорее всего, обычная патрульно-постовая служба силами охранной дивизии – сиречь старших возрастов, для фронта негодных. Колючка, вышки, доты вокруг объектов – это по уставу положено. А вот налаженная система, чтоб и план действий готов, и егеря-волкодавы в секретах, и мобильная группа на товсь, и чтоб вся территория под контролем – сильно сомневаюсь! Да и выучка тех егерей была не чета нашей – короче, пройдем!

Все дружно закивали.

– План хороший, – говорю я. – Мы посовещались, и я решил… Это верно, что нам до официальной встречи с нашими надо показать себя ну очень хорошо – чтоб заметили и отметили. И удар по Киркенесу очень даже подходит. С одним лишь «но»: какого черта – сейчас?

Все молча смотрели, ожидая, что дальше.

– Есть тут один стратегический объект у немцев, – продолжаю я, – и такой, что реально может повлиять на весь ход войны. Никелевые рудники у Петсамо. Сколько я помню, другого источника никеля у немцев не было. А никель – это и броневая сталь, и камеры сгорания реактивных. В конце войны броня «Королевских тигров», при неподъемной толщине, была худшего качества, чем у «Тигров» обычных – даже снаряд держала хуже. А реактивные «Мессершмитты» почти не оказали влияния на ход войны в воздухе, потому что их моторы «Юмо-004» имели ресурс десять часов – сделали «двести шестьдесят вторых» довольно много, а вот боеготовных среди них мало было. Так что, товарищи офицеры, вопрос: а если Петсамо-Киркенесскую операцию провести на два года раньше?

– Не выйдет, – нарушил молчание Саныч, – сил нет. Морская пехота СФ легла почти вся на Пикшуеве. А все подкрепления – под Сталинград.

– А вот тут и пригодятся наши «Граниты», – отвечаю я. – Тут уж сыграем по полной: и удар по аэродромам, и охота на транспорты – чтоб ни одна сво… носа в море высунуть не смела! Кроме того, есть у нас еще один бонус. Леня!

Встает наш гений связи и электроники:

– Ну, про «Энигму» я уже докладывал. Любые немецкие секреты читаем – на раз. Но вот еще: радиоэлектронная борьба в этой эпохе, если не на пещерном уровне, то очень близко. И вполне реально, сканируя эфир, прицельно забивать помехами только их станции. Одновременно с пеленгацией. То есть наши могут говорить свободно – а вот немцы мало того, что ни хрена не услышат и не передадут, так еще и с каждой попыткой связаться будут лишь давать нам свои координаты. Ну, а если учесть, что на этом театре радиосвязь – это почти все, а проводную просто по условиям местности трудно протянуть…

– То в нужный момент, – продолжаю я, – немцы утратят всякое взаимодействие. Чем они были традиционно сильны. Этого достаточно, чтобы уменьшить потребное количество сухопутных сил в сравнении с той историей? Для операции Петсамо-Киркенес-42?

– Согласен, – быстро отвечает Петрович, – но это уже вне нашей компетенции. Неизвестно, как власти нас встретят. И как послушают. Командир, все же наш ограниченный удар по Киркенесу ну очень бы помог. Для нашего авторитета – с чем придем.

– Ладно, будем думать, – соглашаюсь я. – А пока – по пункту второму. Связь и контакт с нашими.

– Так уже все решили! Как в Полярный придем…

– Гораздо раньше. Леша!

Снова вскакивает наш связист.

– В списке установленных нами абонентов эфира есть также и советские. Больше того, нами перехвачен и расшифрован ряд сообщений, которые однозначно можно классифицировать как указания штаба СФ нашим подлодкам в море. То есть мы знаем частоты, шифр и позывные. И если мы включимся…

– То сумеем, например, навести наши лодки «от лица штаба флота» на обнаруженный нами конвой, – снова нетерпеливо вмешиваюсь я. – А то у наших подводников в начале войны была большая беда: слишком тесная привязка к позициям, которые часто нарезались в стороне от путей конвоев. Метод «спускающейся завесы» и взаимодействие с разведавиацией появились лишь в конце сорок третьего.

Отличить передачу именно для лодок просто. В военно-морском флоте есть несколько установленных порядков связи. Самый распространенный – это когда принимающий абонент отвечает установленным кодовым сигналом-«квитанцией», что означает «сообщение принято без помех». Однако на ПЛ в море, у вражеского берега, где демаскировать себя крайне нежелательно, сообщение уходит в «бесквитанционном» режиме, но при этом текст обязательно повторяется дважды. Есть еще третий режим, «полного повтора», когда абонент повторяет отправителю текст так, как принял – используется редко и лишь для особо важных сообщений.