Всеволод Липатов - Ночной директор. I том. История, рассказанная в тиши музея

Куривший человек поёжился, но не спешил заходить в тепло музея. Он ещё раз подумал, как всё же хитро в истории переплетены меж собой разные события. Вот кажется, Мангазея, Обдорск и Москва. Отделены друг от друга на тысячи вёрст, а на самом деле связи настолько тесные, что и не разорвать. Если с Москвой всё более-менее ясно, всё-таки столица государства, то с этими двумя городками взаимосвязь прослеживается не так ясно. А ведь именно в Обдорске должны были организовать таможенный пост, контролирующий дорогу в «златокипящую».

Другая дорога, связывавшая Мангазею с Русью, шла по Оби. Но оба пути таили в себе немало опасностей. Особенно навигация осложнилась в середине XVII века, когда в Арктике наступило похолодание, так называемый «малый ледниковый период». Доходило даже до того, что с 1641-го по 1644-й год в город не пришло ни одного коча с припасами, все они были разбиты бурями в Обской губе, и в Мангазее наступил голод.

Ночной Директор продолжал стоять около музейного крыльца, выдыхая струйку сигаретного дыма в чуть морозный воздух. Наблюдая за падающими, сверкающими в свете фонарей снежинками ему не хотелось думать, что и в этом мире иногда так бывает, вот мелькнёт что-то, ослепит ярким лучом и исчезнет в непроглядной темноте, сгинет безвозвратно в прошлом.

Как это похоже на историю Мангазеи, государевой вотчины, прозванной «златокипящей»! Так стремительно появиться на мировой сцене и так же мгновенно исчезнуть! Конечно же, это вызвало череду слухов, легенд. Ведь этот заполярный городок даже сравнивали с легендарным Китеж-градом, который ушёл под озёрную воду. Но за эти семьдесят лет существования, люди, жившие в нём, смогли оставить глубочайший след в истории всего края, да что там края, страны в целом!

Неожиданно он вспомнил, как, проходя мимо выставки посвящённой истории освоения Сибири, суетливым днём или неторопливой ночью, но всякий раз бросая мимолётные взгляды на сани-розвальни, он не переставал удивляться как просто, но в тоже время надёжно они устроены. И тут же ловил себя на мысли, что ведь не только благодаря им была освоена Сибирь.

Действительно. А как же быть летом?

Идти пешком по таёжным буреломам, или проваливаться в болотистую тундру? К тому же на своих двоих много вещей не унесёшь. Но ведь вся Сибирь буквально изрезана реками и речушками, достаточно взглянуть на карту. И каких только водных артерий не увидишь. Здесь и многоводные Обь, Иртыш, Енисей, Лена. И сотни безвестных речушек, буквально изрезавших всю Сибирскую низменность. Отчего она становится похожа на руки хорошо поработавшего, пожилого человека, которые буквально испещрены синими венами. К тому же на реке летом не так донимают гнус и мошкара, эти вечные бичи Севера, как метко назвал этих кровососущих тварей один исследователь.

В письмах воевод часто упоминается слово «коч». Так называли свои грузовые суда новгородцы-ушкуйники. Именно на этих кочах, по рекам, минуя тысячи километров сибирских таёжных бездорожий, люди добирались до назначенного места, завозя необходимые грузы и товары. Кочи настолько были приспособлены к условиям плавания в неспокойных северных водах, что на них смело выходили в Карское море, ходили до Новой Земли, не боясь ни штормов, ни льдов, в которых, кстати сказать, погиб не один иностранный корабль, отважившиеся пройти Северным морским путём.

А вот русский мореход Семён Дежнёв на больших кочах бесстрашно отправился в путешествие, и тем обессмертил своё имя. И, что самое главное, благополучно вернулся домой.

Коч, это деревянное судно, приспособленное плавать как по рекам, так и по морю. Поморские корабелы даже научились строить их так, что кочи не боялись вмёрзнуть в лёд. Округлые обводы корпуса предотвращали раздавливание тяжёлыми подвижными льдами, как это иногда происходило с европейскими кораблями, застигнутыми ледоставом. Именно благодаря таким оригинальным обводам льды не сжимали деревянные борта коча, а просто-напросто выталкивали его наверх. Видимо новгородцы не один десяток лет набирались опыта, пока не нашли наиболее оптимальный вариант. Кочи получили широкое распространение в XIV веке, вытеснив новгородские ладьи, которые строили ещё в XI веке новгородцы.

Это ещё раз доказывало, что русские корабелы ни в чём не уступали своим коллегам из Европы, а во многом даже их обошли.

Например, новгородцы задолго до европейцев, стали оснащать свои ладьи двумя прямыми и одним косым парусом, что позволяло ходить против ветра. Например, в Англии, одно время даже считавшейся «владычицей морей», научились так лавировать лишь в XVI веке. Кстати, даже прославленные каравеллы Колумба не могли ходить против ветра.

На кочах таких парусов не ставили, хватало одной мачты. В безветренную погоду команда садилась за вёсла. Зато это было первое русское судно, где вместо рулевого весла поставили руль. За сутки, при попутном ветре, коч мог пройти до двухсот пятидесяти километров. Первые кочи были беспалубными, скорее это были большие лодки, длина их не превышала девятнадцати метров, в ширину были около четырёх метров, а осадка менее метра. Но зато груза могли взять до двухсот пятидесяти пудов, то есть около четырёх тонн.

К XVII веку научились строить большие кочи, ведь путешествия становились всё длиннее, груза требовалось перевозить всё больше. К тому же северные морские воды предъявляли свои жёсткие требования, не прощая ошибок корабелов и мореходов. Поэтому на коче стали сооружать палубу. В длину они уже были более двадцати метров, а в ширину около шести метров. На них можно было грузить до четырёхсот тонн! Вмещалось более пятидесяти человек. Несмотря на большие размеры, кочи всё же можно было перетаскивать через волоки между рек, что весьма сокращало расстояния и риск, так как не надо было выходить в открытое море.

Как-то незаметно, но среди специалистов утвердилось мнение, что промышленники, идущие «чрезкаменным» путём, то есть, перебираясь через Уральские горы, оставляли свои кочи на Печоре. Далее же они двигались на более мелких судах, так называемых обласах, набойных лодках. На самом же деле, как бы нам сейчас это ни казалось невероятным, кочи умудрялись перетаскивать и через перевалы этих древних гор.

Кочи сыграли важнейшую роль в освоении сибирских земель. Во многом благодаря этим неприхотливым судёнышкам снабжалась Мангазея, укреплялся Обдорск.

В тишине ночного музея, если внимательно прислушаться, всегда есть какие-то звуки. Это живёт дом, собранные в нём вещи, гуляют незаметные сквознячки, гудят лампы. Да много чего можно придумать для собственного успокоения. Объяснить обычными природными явлениями, обыденными вещами. Но иногда, если сосредоточиться, то можно услышать голос истории.