Всеволод Липатов - Ночной директор. I том. История, рассказанная в тиши музея

Одним из главных его путешествий стала так называемая Вторая Камчатская экспедиция, организованная Российской академией наук. С 1733 по 1743 года он ездил по Сибири, изучал тамошнюю жизнь. Но, по его собственному признанию, эта работа постоянно натыкалась на нежелание местных властей сотрудничать с ним. Тем более он смог доехать далеко не во все сибирские города. Так что картина жизни сибиряков была неполной и иногда ошибочной.

В своих письмах в Москву, а позже и в воспоминаниях Миллер жаловался, что не от всех администраций сибирских поселений он получил полный отчёт. От местных воевод он требовал детальное описание состава податных групп населения, размер и виды податей, и многое другое. Ответы он получал спустя долгое время, но зачастую это были формальные отписки, и при внимательном анализе ответов было заметно, что наиболее полно освещаются те вопросы, по которым уже существовали сводные обобщающие материалы. Впрочем, иногда прилагались копии соответствующих документов. Поэтому сейчас стало ясно, что ни по одному из сибирских городов он так и не смог получить исчерпывающей и достоверной информации.

Но у него была ещё одна цель, которую он старался не разглашать. Немецкий исследователь очень интересовался местными летописями и древними документами. Одной его любознательностью это объяснить сложно. С этих документов Миллер снимал копии, которые позже опубликовал. Первым из исследователей-историков он изучил и подверг критике эти письменные исторические источники. Это была большая и тяжёлая работа. Но здесь настораживает один малоизвестный факт. Дело в том, что после вояжа этого историка многие оригиналы документов, с которыми он работал, бесследно исчезли. Одними пожарами и разгильдяйством местных архивистов это объяснить невозможно. Поэтому к его копиям у современных исследователей настороженное отношение. Тем более копирование в те времена было в зачаточном состоянии, и впрямую зависело от добросовестности переписчиков. А если учесть, что именно Миллер доказывал, что первыми русскими князьями, которые и объединили Русь, были норманны или варяги, то можно осторожно предположить, что он просто-напросто подчищал сибирские архивы. Ведь переписка между Москвой и Сибирью велась издревле, и какие документы могли сохраниться в тех далёких землях, сейчас уже никому неведомо. А может, эти документы могли бы пролить свет на действительные причины смуты, которая потрясла страну в конце XVI начале XVII веков, когда пресёкся род Рюриковичей. И тогда бы выяснилось, как всё-таки Романовым удалось усесться на российский трон, или как на самом деле жила и развивалась древняя Русь. Есть некие подозрения, что не всё обстояло именно так, как описывалось якобы современниками и последующими исследователями прошлого страны. Тем более немец собирал документы не только в Сибири, до этого он исследовал архивы, находящиеся в подмосковных монастырях. Наверное, недаром Михайло Ломоносов его работы и выводы жёстко критиковал, особенно касающиеся истории древней Руси. Однажды, дело чуть не дошло до мордобоя, когда Миллер озвучил свои выводы о том, что три брата Рюрики были норманнами, то есть викингами, и пришли эти варяги из откуда-то из Скандинавии. Ломоносов придерживался прямо диаметрального мнения.

Зябко поёжившись, Ночной Директор отодвинулся от оконного стекла. От него ощутимо веяло холодом, к тому же от его дыхания оно запотело. Человек неспешно продолжал думать о загадках истории.

У каждого есть тайны, которые он хотел бы сохранить от любопытных глаз. И любое государство в этом не исключение. Сколько тёмных и тайных дел совершалось и совершается в кабинетах высоких начальников, лучше даже не задумываться. А сколько тайн и загадок ещё пылится в картонных папках на архивных полках, то никому неведомо. Но, как говорит древняя народная мудрость, «шила в мешке не утаишь». Любое действо на земле оставляет свой отпечаток. Особенно хорошо след становится заметен, если он материален, то есть его можно потрогать, а ещё лучше посмотреть или прочитать.

За крепкими стенами архивов, в прохладной тиши хранилищ, лежат материалы, напоминающие мину замедленного действия. И когда она взорвётся, никто не знает. И какие непредсказуемые последствия в настоящем и будущем могут вызвать подобные документы, стоит только неосторожному любопытному открыть их пожелтевшие страницы, остаётся только догадываться или терпеливо дожидаться этого момента. Естественно, что такое дальнейшее развитие событий многим участникам может не понравиться. Всё-таки такие выстрелы из прошлого, могут больно ударить по ныне живущим.

В России первый исторический архив был создан при Коллегии иностранных дел в 1724 году. Первоначально в штате было всего шесть сотрудников, своя печать, руководил им – асессор Курбатов. Это учреждение стало называться – Московским архивом Коллегии иностранных дел.

Архивисты любят сокращать названия своих учреждений, поэтому название этого учреждения сейчас более известно как – МАКИД.

Именно это ведомство было до краёв наполнено секретными приказами и переписками, так что легко себе представить какие документы могли храниться в столь серьёзной коллегии. А с развитием внешних связей Российского государства документопоток начал стремительно возрастать. Так что в скором времени возникла проблема, что просто необходимо привести в божеский вид скопление государственных секретов. Создание этого хранилища положило начало формированию целой сети исторических архивов, принимающих на государственное хранение документы от учреждений и простых граждан.

Многие документы не имели особого значения, как с государственной точки зрения, так и с исторической. Но всё же их собирали, хранили как умели и могли, и, в конце концов, для архивистов остро встал очередной вопрос, где и как сохранять всё это историческое наследие? Все помещения уже были переполнены. Но в настоящем очень трудно увидеть, что станет ценным и важным через годы или века. Ведь до сих пор нет единого мнения по поводу критерия отбора. Яркий тому пример. В одном из архивов Свердловска, ныне снова город Екатеринбург, в семидесятых годах XX столетия абсолютно случайно была обнаружена бумага, на которой в тридцатых годах поставил свою подпись некий землемер-практикант Леонид Брежнев. Кто бы мог в тот момент подумать, что какой-то землемер со временем станет генеральным секретарём Советского Союза, дорогим Леонидом Ильичём. Как эта бумага пережила все архивные чистки до сих пор остаётся загадкой, но в то время, она вызвала определённый ажиотаж.

Иные государственные руководители понимали, как важно замести после себя следы, особенно если они кровавые. Так Никита Хрущёв начал обличать Сталина лишь спустя несколько лет, как занял должность первого лица в государстве. А почему не сразу? Всё было до пошлого просто, никаких загадок. За эти годы, по приказу Хрущёва уничтожались все расстрельные дела, где могла стоять его подпись. Хотя, конечно, это лишь одна из причин его временного молчания. Во всяком случае, компрометирующих его документов пока не найдено, хотя он, безусловно, участвовал в репрессиях. В противном случае он сам бы оказался у расстрельной стены или в каком-нибудь исправительном лагере. Сталин умел всех повязать круговой порукой.