Андрей Величко - Фагоцит. За себя и за того парня

Сколько на Земле живых организмов, никто, по-моему, не знает. Но их уж всяко не миллиарды, а как минимум триллиарды – или что там после них. И взаимодействуют они между собой по более сложным алгоритмам, чем нейроны в мозгу человека. И, значит, потенциальный разум ноосферы может оказаться настолько же мощнее человеческого, насколько наш интеллект мощнее искусственного. Увы, и настолько же медленнее.

Человек живет в трех измерениях, где может сравнительно свободно перемещаться. В четвертом – времени – ему доступно только равномерное прямолинейное движение. Но почему ноосфера не может выйти за эти ограничения? С таким-то интеллектищем! Я бы на ее месте смог. Что ей мешает существовать, например, сразу в пяти измерениях – три пространственных координаты, время, слои мироздания. И более или менее свободно перемещаться по ним, примерно как мы в пространстве.

И тогда мы – Антонов и Скворцов – вполне можем быть эмиссарами ноосферы внутри ее самой. Кстати, есть и ответ, почему именно мы.

И тот, и другой экстрасенсы. Наверное, это очень редкий вид. Во всяком случае, ни один из нас ни разу не встречал себе подобных. Вот ноосфера нас и связала. Зачем? И тут мы возвращаемся к исходному постулату, с которого и стартовали рассуждения. Да хрен же ее, ноосферу, знает!

Кстати, это вполне соответствует принципам диалектики. В своих логических построениях я прошел по спирали и вернулся к тому, с чего начал, но на более высоком уровне.

В общем, как только я убедился, что помню основные положения своей не то гипотезы, не то ахинеи, из прихожей раздался звук открываемой двери, а за ним вопрос:

– У нас гости?

То есть пришел хозяин и увидел мои кеды.

Мы вышли в прихожую. Таисия попыталась что-то сказать, но получилось у нее только:

– Вань… к нам… э…

Ефремов шагнул вперед и, протянув руку, представился.

– Виктор Васильевич Скворцов, – сообщил в ответ я и, пожимая протянутую руку, почувствовал, что ее обладатель почти наверняка «девятый». Что ж, это упрощает. Правда, такого скоротечного контакта маловато для уверенной идентификации, но, с другой стороны, это по опыту Антонова. А Скворцов как экстрасенс все же сильнее.

– Я прибыл к вам из будущего, из две тысячи восемнадцатого года. Вашей супруге я уже представил необходимые доказательства, сейчас и вам представлю. Это займет всяко меньше времени, чем решение вопроса – жулик я или просто псих, – который вы наверняка себе уже задали.

– Нет, еще не успел, – усмехнулся Ефремов, – так что давайте, показывайте.

– Хорошо, тогда пошли на кухню, там еще и торт есть, помимо нескольких артефактов.

– Убедительно, – хмыкнул Иван Антонович по завершении краткого показа возможностей смартфона. – Я вам верю, на мистификацию это не похоже.

Кстати, дата собственной смерти в статье из Вики его не заинтересовала совершенно. Или он смог это очень хорошо скрыть. Первый вопрос, который он задал, был для меня совершенно неожиданным.

– Вам есть где остановиться в этом времени?

Несколько секунд я хлопал глазами, но потом сообразил, что, явись сюда Антонов в своем материальном воплощении прямиком из двадцать первого века, это действительно был бы самый актуальный вопрос.

– Спасибо за участие, но я тут нормально устроился. У меня есть все необходимое – паспорт, комната в коммуналке, велосипед с мотором и даже невеста. И, кстати, я несколько старше, чем выгляжу. Мне шестьдесят шесть или шестьдесят семь лет, это смотря как считать.

– Вы неплохо сохранились, – усмехнулся Ефремов. – В будущем все так или вы – исключение?

– Второе.

Я решил сразу не говорить, что вообще-то Скворцов и Антонов – это разные люди, хоть и тезки. Они же мысленно вместе, так что это не только не ложь, но и не такое уж серьезное умолчание.

Иван Антонович тем временем продолжил расспросы:

– Вы употребили слово «артефакты» во множественном числе. Один мы видели, это ваша ЭВМ. А остальные?

– Еще два – вот.

Я показал на два плода киви и еще раз объяснил, что это такое.

– Ой, мужчины, да вы садитесь к столу, торт же остался! И чай еще горячий, – спохватилась Таисия. – Вот только хлеба нет, в магазин на Губкина не завезли, а в «Москву» я не ходила.

Все правильно, подумал я, уже потихоньку начались перебои с продуктами.

Ефремов откусил киви.

– А ничего, на вкус довольно приятно у новозеландцев получилось. Но все же, если вы не против, мы с Таей еще бы вас послушали. Про то, сбылось ли обещание Никиты построить коммунизм к восьмидесятому году, я даже и спрашивать не буду, тут все очевидно. Наверняка и у вас его не только нет, но и непонятно, когда же он наступит. Но вот что вместо него – мне, честно говоря, интересно, во что мог развиться социализм по Хрущеву.

– Не успеет он ни во что развиться, или, если точнее, выродиться, через год с небольшим лысого придурка отправят на пенсию верные соратники. Достанут их его постоянные закидоны. Социализм будет брежневский, он же развитой. И вот ему уже хватит времени выродиться по полной.

– Похоже, у вас Никиту не очень уважают? Возможно, зря, все-таки он сделал немало полезного.

– Но наворотил фигни намного больше. И теперь я, как вы и хотели, расскажу, что произошло в нашей стране и в мире в последующие полвека с хвостиком…

– Интересно, – задумчиво сказал Ефремов, – явный реакционный переворот, но внешние проявления – как у Французской революции. Сначала – энтузиазм широких масс, полное отрицание «темного прошлого», там разрушили Бастилию, у вас низвергали памятники. Потом – неспособность новых властей навести порядок и, как следствие, разгул преступности. Но это всем надоело, и создались условия для прихода к власти представителей нарождающейся крупной буржуазии, во Франции это называлось Директория. Мелкую преступность быстро прижали, она мешала воровать по-крупному. Ну, а потом пришел Бонапарт. Как там у вас с кандидатами в Наполеоны?

– Да так себе. Есть, конечно, и не один, но все какие-то больно уж мелкие и неубедительные.

– Значит, у вас все еще впереди.

– Возможно. Во всяком случае, за последние годы популярность Сталина в народе сильно выросла. И, кстати, я вам не показал еще один артефакт. Захватил его на всякий случай, если смартфон покажется вам не слишком убедительным, но вы мне и без того поверили.

– А вдруг не до конца? – потер ладони Ефремов. – Доставайте, чего уж там.

Я вытащил из рюкзака замотанный в упаковочную пленку квадрокоптер. Хоть он был и маленький, но в исходном виде в прошлое все равно не проходил, его пришлось разобрать и переправлять в четыре захода, а здесь снова собрать.

– Детская игрушка, к тому же недорогая, – пояснил я, включив приложение и укрепив смартфон в зажиме пульта управления, – летать может минут пятнадцать, дальность связи пятьдесят метров.