Владислав Савин - Война или мир

Французский аристократ с фламандскими корнями, Шарль де Голль терпеть не мог бошей по целому ряду причин, в число которых входило и то, что его утонченность была принципиально несовместима с грубостью немцев и с их казарменным юмором, но иногда и его посещала мысль, что эту пишущую публику следовало бы отдать в распоряжение полусотни самых свирепых германских фельдфебелей для обучения страху Божию, приказав не считаться с потерями среди обучаемых. Примерно так же, как наемные инструкторы из ГДР в Маньчжурии дрессируют китайцев.

Словоблудие месье Фаньера после Сиани крутилось вокруг трех тем. Во-первых, красные никогда не посмеют нанести ответный ядерный удар по территориям, находящимся под управлением США, поскольку это будет означать начало Третьей мировой войны; во-вторых, Сталин не посмеет нанести удар по китайским городам, неизбежно приводящий к массовой гибели желтых, поскольку при заявленной у коммунистов интернациональной идеологии это неизбежно приведет к бунту в большевистской партии и отстранению Сталина от руководства СССР; в-третьих, если Советы осмелятся начать войну в Западной Европе, то их ждет неизбежный разгром – да, вначале красные будут продвигаться, большими потерями оплачивая каждый метр захваченной европейской земли, но затем, по мере того как лучшая в мире американская авиация, действующая с баз, расположенных в Великобритании, будет громить промышленные центры и транспортные узлы советского блока, монголо-германские орды сначала медленнее, а потом все быстрее и быстрее начнут отступать под натиском победоносных армий Атлантического альянса. И отдельным вопросом – есть ли у СССР атомное оружие, или же Сталин блефует, пытаясь выдать свое бессилие и страх за истинную мощь. После Шанхая месье Фаньер исчез из Франции, словно призрак, и вот теперь обнаружился за океаном, где выдает себя за «знатока и эксперта» европейских дел. Бегло просмотрев его очередной опус, де Голль не мог понять – неужели у американцев не нашлось умных людей, если они печатают вот это?

Если коммунистическая революция в России совпала по времени с мировой эпидемией испанского гриппа, то, как вопрошает месье Фаньер, не значит ли это, что коммунизм также сродни вирусному заболеванию, поражающему в мозгу и психике святые для каждого цивилизованного человека принципы «собственность, семья, религия, порядок»? Становится ясным быстрое распространение этой болезни. И Гитлер, оказывается, радел о благе всего человечества, желая всего лишь выжечь очаг заразы, но не учел, что даже германские солдаты, надышавшись в России инфекцией, также заразились и принесли болезнь в Европу, вместе с русскими ордами! Теперь в опасности весь мир – любой, кто общался с советскими или не признает их безусловное зло для цивилизации, тот потенциальный вирусоноситель и должен быть как минимум изолирован от общества. А самым лучшим выходом будет очищение зараженных территорий атомным огнем – ибо заболевшие уже не люди, а коммунисты.

Идиот! Но одно настораживало: в статейке прямо делался намек, что и сам президент нашей «Бель Франс» в войну слишком близко с русскими дело имел, а сейчас явно не спешит присоединиться к долгожданному «крестовому походу» против коммунизма, так не является ли и он?.. Ну, мы тоже по-всякому умеем, как в Лондоне в сорок втором [21] В нашей истории служба безопасности Сражающейся Франции де Голля в Англии похищала, пытала и убивала французов-эмигрантов, заподозренных в работе на британскую разведку «в ущерб французским интересам». Потребовалось личное обращение Черчилля к де Голлю, чтобы эту практику прекратить! . Когда и если этот Фаньер появится во Франции, с ним всякое случиться может – много чести для такой фигуры официальный суд за оскорбление президента!

Проклятая Россия – если бы она была Мадагаскаром! Она, и только она виновата во всех бедах Франции, начиная со времен Наполеона! Сначала она предательски вышла из антигерманского союза прошлой Великой войны – и накал боев на Западном фронте породил массовый коммунизм уже не узкого круга левых интеллектуалов, а рабочих кварталов, это мировоззрение родилось из ненависти солдат, брошенных в мясорубку Вердена, Соммы и «бойни Нивеля», выжившие уже ничего не боялись на этом свете – и не могли терпеть контраст между полуголодным существованием их семей и вызывающей роскошью буржуазии. Затем маршал Фош сказал верно про Версаль: «Это не мир, это перемирие на двадцать лет», – но проклятые русские больше не захотели быть противовесом Германии, а вступили с ней в союз в тридцать девятом. В итоге в сороковом мы должны были позорно капитулировать – а как быть, если в армии вынуждены были гораздо больше внимания уделять не боевой подготовке, а «искоренению коммунистической заразы», а в мае сорокового альтернативой сдачи Парижа немцам было возникновение в нем еще одной Коммуны. Затем между Гитлером и Россией все-таки вспыхнула война, но тут русские показали свою византийскую натуру: сначала своей кажущейся слабостью соблазнили добрых французов принять участие в Еврорейхе, а затем растерзали этот Еврорейх в клочья, да так, что участь Великой армии Наполеона показалась бы благом. Именно они не допустили Францию в число победителей на Конференции в Штутгарте 9 мая 1944 года – после, по воле США, нас туда все-таки включили, но как бы украдкой, неполноценно, капитуляция Германии перед прочими державами подписана, а с нами нет, и на все требования наконец подписать и договориться о выплате репараций – из Берлина слышатся в ответ лишь смех и угрозы! А Индокитайский кризис, куда именно русские так плеснули масла в огонь, что до сих пор не можем потушить?

Миром правит сила? Армия Четвертой Республики насчитывала сорок дивизий, плюс восемь американских и две британских, развернутых во Франции. Итого пятьдесят – против тридцати дивизий советской ГСВГ и пятнадцати Красного вермахта. Но имелись сведения, что боши могут в короткий срок развернуть еще пятнадцать дивизий резерва, так же как и СССР был в состоянии перебросить из своих внутренних округов от пятидесяти до сотни (оценки различались) дивизий, а еще были итальянцы, которые еще помнили, чьими когда-то были Савойя и Ницца, и вполне могли открыть фронт на юге. Итого на восточной границе советский блок мог выставить более сотни дивизий (а возможно, и полторы сотни) – больше, чем вермахт в сороковом. Когда в 1940 году остановить натиск бошей не смогла полностью отмобилизованная французская армия – 92 дивизии (только в метрополии), плюс десять английских, свыше тридцати бельгийских и голландских.

Сейчас же налицо были, как уже сказано, сорок дивизий. Вот только пятнадцать из них относились к колониальным войскам, где основой рядового состава в Индокитае были воинственные горцы-мео, исторически враждовавшие с вьетнамцами, а в Африке представители местных племен. Еще три «антипартизанские», сформированные на базе Иностранного Легиона, были достойными наследниками «карательного корпуса СС», бывшие вояки Достлера, по которым плачет петля за то, что они не только в России – в цивилизованной Европе творили; однако решено было, что пусть они сдохнут, принеся Франции хоть какую-то пользу. И лишь двадцать две дивизии были собственно французскими, из них двенадцать полного штата, а десять кадрированные. Причем тринадцать колониальных дивизий, три легкие антипартизанские дивизии и одна кадровая французская находились в Индокитае – и вытащить их оттуда в обозримые сроки не представлялось возможным. Еще две колониальных и одна кадровая дивизия, как и части Иностранного Легиона и морские пехотинцы, были заняты в Алжире и удерживали ключевые пункты на побережье африканских колоний, чтобы не потерять саму возможность восстановления полноценного контроля Франции над ними. Так что в метрополии находились всего десять кадровых и десять кадрированных дивизий. Что уступало по боевой мощи даже полностью отмобилизованному Красному вермахту.