Елена Усачева - Невеста смерти

Третий этаж. Полина юркнула направо в свою комнату. Крошечную, угловую, под самой крышей. Щелкнула выключателем.

Потолок косо резал пространство, делая комнату похожей на сундук с покатой крышкой, темная балка натужно упиралась в стену. Окно без шторы смотрело в небо.

– Олёнка!

Кровать соседки пуста. Куда могла подеваться Кожина? Еще днем твердила, что раньше всех ляжет спать, что после тяжелого переезда, когда всю ночь их трясли пограничники – сначала наши, потом эстонские, – впору впадать в спячку.

Или она отсыпается в комнате у мальчишек?

Полина, всю свою страшную пробежку мечтавшая, как придет к себе, как закутается с головой в одеяло, повернулась к двери. Мечты мечтами, но одна в комнате она не останется. А ну как местное привидение нападает на одиноких испуганных девочек? Идет на страх? Нет, бояться лучше дружным коллективом.

Полина шагнула из комнаты и чуть не заорала. В конце коридора высилась белесая громадина. Она покачивалась и вздыхала.

– Зернова, молчать! – приказала фигура голосом Ромки Разоренова. Из белой простыни показалась лохматая голова, она строго кивнула и снова спряталась в ткани.

Ну конечно, мальчишки как всегда развлекаются.

– Где наши? – шепотом спросила Полина.

Из-под простыни вынырнула рука, палец показал в сторону комнаты напротив лестницы.

Полина на цыпочках перебежала коридор и вместе с «привидением» Ромкой приникла к двери.

Сначала было слышно короткое хихиканье, а потом голос Макс Макса прикрикнул:

– Вы слушать будете? Хорош ржать!

– Это он про девушку с белым лицом рассказывает, – зашептал Ромка. Полина угукнула, уточнять подробности не хотелось.

– Когда молодой пастор утром пришел в церковь, то увидел там гроб, а в нем девушку, что он вчера венчал. Девушка была совершенно белая и улыбалась. Пастор созвал совет общины, и решено было похоронить неизвестную за счет деревни. После отпевания четверо добровольцев отнесли гроб на кладбище и закопали. А через неделю пастор почувствовал себя плохо. Заболели и четверо добровольцев. В предсмертном бреду пастор понял, кто к нему приходил. Это была сама СМЕРТЬ!

Последнее слово Макс Макс выкрикнул. Грохнула мебель, раздались крики.

– Дурак! – верещала Олёнка.

– А-а-а! – голосила Танька Кудряшова, но в этом крике было больше смеха, чем страха.

– Ну и ладно, – твердила Машка Кузькина.

– Вот уроды! – говорил Альберт Хазатов, похожий на цыгана.

А Ленка Богданова вздыхала. Свои эмоции она выражала только так.

Ромка толкнул дверь, вваливаясь в номер. После темного коридора свет резанул по глазам, и тут же погас. Крики заметались в узком пространстве. Полина тупо стояла на пороге, а перед глазами, как застывший кадр кино, стояла на мгновение увиденная картинка. На столе сидит долговязый кривозубый Макс Макс, во весь рот хохочет, машинально расправляя и ловя йо-йо – с ним он последнее время не расстается. Длинноволосая Танька, после диснеевского мультика прозванная Рапунцель, широко распахнула глаза и то ли пытается засмеяться, то ли – испугаться. Смуглая Кузькина ухмыляется – Машке вечно все нипочем. И только Ленка в панике заваливается за кровать – у Богдановой хорошая реакция, недаром стрельбой занимается. Хазатов зло скалится. Чужой страх его только веселит.

– У-у-у-у! – подвывал Ромка, носясь по комнате и разбрасывая зазевавшиеся стулья. – Я дружелюбное привидение Каспер!

Над грохотом и визгом носился жизнерадостный гогот Макс Макса.

Вспыхнул свет.

– Что это такое?

Предыдущая картинка сменилась перед глазами Полины новой. Все девчонки сгрудились на одной кровати. Ромка в сбившейся простыне замер около окна. Макс Макс готов вот-вот свалиться со стола от хохота.

– Я спрашиваю, что это такое?

Зоя Игоревна грозно сверкнула зелеными глазами в сторону Полины. И не придумала ничего лучше, как ляпнуть:

– Спать ложимся.

Грохнулся на пол Макс Макс, загремев всеми своими мощами, Ромка нарочито коротко прыснул.

– Ну и дура, – поджала губки Олёнка.

– Завтра на весь день оставлю в гостинице, – подлила в голос железа классная руководительница.

На ее угрозу внимания не обратили. Что им слова равнодушной к ним вчерашней студентки? Игоша была первый год после института и справиться с буйным седьмым, а теперь уже восьмым классом даже не пыталась. Кричала скорее для проформы.

– Разоренов, что у тебя на голове?

– Волосы. А вы что видите? – схамил Ромка.

– Всем спать! – брызнула в пустоту словами Зоя Игоревна. Никто не шевельнулся. – Я жду! – стукнула она ладонью по распахнутой двери.

– Выметайтесь, выметайтесь! – подбодрил застывших девчонок Макс Макс.

– Максимихин! Поласковей, – зачем-то одернула его Игоша.

Девчонки собирали потерянные тапочки и сорванные с волос резиночки, выползали в коридор.

– Где ты была? – Олёнка подхватила под руку Полину. – Макс такую историю рассказал.

– На улицу ходила. – Вспоминать свою незапланированную экскурсию к церкви Олевисте не хотелось.

– А я смотрю, тебя нет, иду в коридор, там девчонки толпятся. Ну, мы и пошли к мальчишкам. Ромка прикольный, да, как Карлсон?

– Ничего прикольного, – выдернула свой локоть из цепких пальчиков Полина.

– Ой, а история страшная. Я такую раньше не слышала. Про девушку-смерть. – Кожина вдохнула побольше воздуха и начала рассказывать: – Приходят к священнику неизвестные и просят срочно обвенчать молодых. Делать нечего, он идет в церковь и видит там странную пару. Бледную девушку в свадебном платье и юношу с невыразительным лицом. А наутро...

– Хватит. – Что было наутро, Полина знала. – Ты спать хотела.

– Ой, я теперь не усну. Так испугалась.

Знала бы подруга, как всего полчаса назад испугалась Полина, верещала бы меньше. Или наоборот, больше?

– Ой! – вдруг встрепенулась Олёнка и снова повторила свой вопрос: – А ты-то где была?

– Гуляла.

– Где? – Кто Кожиной в лапки попадал, живым не выбирался.

– Где, где... На улице!

– А чего ты одна пошла? Могла бы и меня взять!

– Знаешь, – приблизилась к подруге Полина, – я змей видела.

Сказала, чтобы от нее отстали, но Олёнка проявила странную резвость.

– Да тут на каждом углу по змее! – фыркнула она. – Ты их флюгеры видела? А водостоки?

Да, водосток один был особенно примечательный. Огромный зеленый дракон торчал на фронтоне Ратуши.

– А лавки на первом этаже видела? – шептала прямо в ухо Кожина, отчего становилось щекотно и как-то неожиданно тревожно. – Там монстры какие-то вырезаны! Пойдем, посмотрим?

Полина замотала головой, но Олёнка уже рвалась в бой.

– Мы быстро! – вцепилась она в подругу мертвой хваткой и потащила к лестнице.

За спиной осталась спасительная дверь в комнату. Счастье было так близко: лечь, закутаться в одеяло, спрятать голову под подушку...