Елена Усачева - Невеста смерти

Кожина неслась вниз.

– Там кто-то такой был, с цветком на башке. Я не разглядела, – орала она. – Мы сейчас тихо все посмотрим, и назад.

– Не шуми, – молила Полина, чувствуя, как ступеньки ускользают у нее из-под ног.

– Я думала, ты заметила! – еще громче выкрикнула Олёнка и остановилась.

Холл первого этажа напоминал музей. Балки уходили в стены, подпорки норовили встретиться с зазевавшимся лбом. Конторка консьержки, запертые двери в университетские аудитории. Вдоль стен – лавки. Массивные, неповоротливые конструкции с низкими спинками и неудобными подлокотниками.

– Вот здесь. – Кожина присела около ближайшей лавки. – Только видно плохо. – Она потерла пальцем деревянную резьбу, как будто от этого станет светлее. – На башке цветок, хвост и крылья.

Полина склонилась. Стоять одной было страшно, лучше ближе к подруге, а то и вообще взять ее за руку, прижаться щекой к плечу.

– И тело такое, как у змеи...

Полина увидела... Серое чешуйчатое тело с темными разводами, черный круглый зрачок. Маленькая аккуратная головка, чуть покачивается длинный, раздвоенный язык. Пасть широкая, по бокам закругляется вверх, к глазам, словно рептилия улыбается. Змея кивнула. Как знакомой. На головке золотым венцом полыхнула корона.

Все это Полина успела заметить в одно мгновение, когда вдруг стало светло.

– Это что такое?

Перед ними стояла высокая худая женщина с сильно высветленными волосами. Крылья ее носа гневно раздувались. Подведенные черным глаза недовольно щурились.

– Что вы здесь делаете?

Женщина была бледна нехорошей белизной. Все это в сочетании с черными глазами делало ее похожей на привидение.

Сил кричать не было. Полина рванула к лестнице. За ней горохом сыпался топот Олёнки. В дурном молчании они взлетели на свой третий этаж. Дверь комнаты была закрыта. На мгновение Полина решила, что она заперта. Что все пропало. Что их сейчас догонят. И этот страшный черный змеиный взгляд поглотит ее и все вокруг.

Она и не заметила, что дверь давно открыта, Кожина стоит в номере, ее плечи обливает теплый желтый свет.

– Чего застыла? – грубо спрашивает Олёнка.

Один шаг. Переступить порог, чтобы оказаться там, где спасительно светло.

– Полиииынаааа, – зовет из темноты лестницы голос.

Зернова обернулась. Мрак ступенек манил к себе, он следил за ней застывшим черным зрачком.

– Да иди ты! – дернула ее Олёнка за рукав. – Ой, ну что ты там стоишь!

Дверь захлопнулась. Полина рухнула на кровать.

– Еще бы чуть-чуть постояла, и к нам бы Игоша вышла, – возмущалась Кожина. – Тебя к полу приклеили, что ли?

– Ты не слышала? Вроде как будто звал кто. – Голос у Полины дрожал.

– Ой, консьержка ругалась, наверное, – отмахнулась Олёнка, сбрасывая тапки и залезая в кровать. – Игоша запретила дальше нашего этажа соваться.

– Разглядела, кто это был? – Полина хотела избавиться от назойливого змеиного взгляда. Закрывала лицо руками, но он все буравил ее остановившимся зрачком.

– Хозяйка, – Кожина широко зевнула. – Ой, ну, та, что нас с утра принимала. Завтра крику будет...

Она сунула руку под подушку, резко приподнялась на локтях.

– Так! А заяц мой где?

Еще в поезде Кожина всем показала небольшого серого зайца, которого решила выгулять за границей. Макс Макс ночью в поезде уснуть не мог, все ржал, вспоминая зайца. Поселившись в гостинице, Олёнка устроила плюшевого друга на подушке. Может, завалился куда?

– Я спрашиваю, где заяц?

Кожина с подозрением глянула на Полину, но та лишь замотала головой. Какие зайцы? У нее своих проблем невпроворот.

– Ну, Максимихин! – метнулась к двери Олёнка, но вовремя вспомнила, что второй визит к парням – это уже чересчур, и решила отложить разборку на завтра. – Уши оторву, – кровожадно пообещала она, устраиваясь под одеялом.

Полина осторожно выключила свет. Недобрым глазищем на нее посмотрела ночь за окном. Скорее спать, скорее забыть обо всем! Но окно притягивает к себе, не дает расслабиться. За стеклом крошечный кусочек черного неба и крыша.

Змеи не умеют ползать по стенам, значит, на третьем этаже она в безопасности.

«Пооолииина!»

Так она и провела всю ночь в полузабытьи, постоянно ловя себя на том, что не спит, а смотрит в окно, прислушивается, не проскользнет ли среди звуков знакомое шуршание и шипение.

На следующее утро завтрак был прост – чай или кофе, тосты с джемом и порционный йогурт.

– Похудеем, – с тоской в голосе сказал тощий Макс Макс. – Штаны спадать начнут.

– Максимихин, – одернула начинающийся бунт учительница. – Поел – убери за собой посуду.

– У нас в кафе самообслуживание, – демонстративно взяв не распакованный контейнер с йогуртом двумя пальчиками, с улыбкой произнес Макс Макс, – покушал, – контейнер полетел в мусорное ведро, – убирайся сам.

– Максимихин! – покачала головой Зоя Игоревна. – Допрыгаешься.

– Макс, прекрати! – зашипели на него со всех сторон девчонки.

– А чего-нибудь еще пожрать нельзя? – Макс Макс брезгливо смотрел, как Ромка выскабливает ложкой бело-розовую массу из стаканчика.

– Иди в любое кафе и ешь!

– Тебе моего зайца мало? – напомнила о вчерашней пропаже Кожина. – Съел и не подавился?

– Вы вчера сожрали целого зайца? – тут же подключился к игре Макс Макс.

– Это ты его сожрал, – перегнулась через стол Олёнка. – Зайца верни.

– Да кому нужен твой собиратель моли!

– Тебе и нужен.

– В гробу я его видел! В белых кроссовках.

Кожина выпрямилась, привычно заправила за ухо прядь белесых волос.

– А куда он делся?

– Я откуда знаю. Лучше скажите, кто стащил мои крекеры. Чего я жрать-то буду, в самом деле! Хазатов, ты около сумки вертелся. А потом всю ночь чем-то хрустел.

– Костями, – поддакнул Ромка.

– А ты докажи! – кинулся в бой Альберт. – Сам сожрал, а на других сваливаешь! Не видел я твои крекеры.

– Конечно, не видел, – накалялся Макс Макс. – Чего на них смотреть? Ты их жрал.

– Я тебе сейчас дам – жрал! В лобешник за вранье хочешь?

– Прекратили! – опомнилась Зоя Игоревна. – В обед наедитесь! Разошлись по углам.

– Ну и ладно, – развернулся Макс Макс к выходу, как-то подозрительно легко сдавая позиции. На палец он уже пристраивал кольцо от йо-йо.

– Стоять! – Зоя Игоревна хлопнула в ладоши, да так громко, что ложечки в стаканах звякнули. – Выходим все вместе! В доме от меня ни на шаг!

Макс Макс от неожиданности чуть не выронил игрушку. Он стал нервно подергивать рукой, заставляя йо-йо летать вокруг себя. Все, как завороженные, смотрели за его быстрыми движениями. Даже Ожич оторвался от чашки с чаем. Вчера Максовы страшилки он не слушал, а потому был самым бодрым за столом.

– А что мы сегодня делаем? – подала ангельский голосок Олёнка – когда надо, она могла стать милым примерным ребенком. – И кто стащил моего зайца?