Константин Бояндин - Фуга с огнём

– Могу, – ответил он, наконец.

Вздох. Ощущается, что человек по ту сторону очень доволен.

– Мы вас ждём, Павел Вениаминович.

– Меня ждут в офисе, – сообщил Павел, чувствуя себя идиотом. Какой офис?! Какой клиент?! – Перспективный клиент.

Елена захлопала в ладоши. Она радуется, на самом деле радуется, поразился Павел.

– Ой, как здорово! Только ты не задерживайся там, ладно?

– Лена. – Павел обнял её. – Только не смейся. Где этот офис?

Она рассмеялась, но вовсе не обидно.

– Да здесь, рядом. Детский садик вы занимаете. Проводить тебя?

Она не стала удивляться, расспрашивать, ехидничать. Просто сказала, предложила помочь.

– Да, проводи! – Павел поцеловал её. – Посуду потом домою, хорошо?

– Ой, мне тебя и одеть прилично не во что, – всплеснула руками Елена. – Ничего, что-нибудь придумаю! Идём, идём!

У неё всё получается скоро. Минутку ещё провела в раздумьях, затем распорядилась – поставь мне гладильную доску, найди утюг, а сама чуть не целиком нырнула в шкаф. В конце концов, нашла бежевые, вполне приличные брюки – самую малость малые Павлу, рубашку в серо-коричневую клеточку. Уже неплохо.

– Вот. – Через пять минут Павел выглядел вполне цивилизованно. – Я сейчас! Убирай пока утюг!

У Елены всё лежит на местах, только места эти не сразу удаётся запомнить. Ещё одна странность – почему утюг нужно хранить именно в чулане и именно в дальнем углу второй полки, а гладильную доску ставить за шкаф в гостиной? Ответов не ожидается.

Через семь, по часам, минут Елена была готова. На этот раз – в джинсах, в светлой кофте. Волосы собрала в хвостик. Странно только, что волосы каштанового цвета, она же была рыжая?! Или показалось? А когда поднималась по лестнице, была черноволосой! Ничего не понимаю!

– А давно ты перестала быть рыжей? – спросил её Павел, как только вышли на лестничную площадку.

Елена смутилась.

– Ой, ну только раз покрасилась! Я уже поняла, что свой цвет лучше, не сердись!

– Я не сержусь, – заверил её Павел и получил в ответ радостную улыбку. Всегда удивлялся, как она умеет по-настоящему радоваться каждой мелочи. Искренне и не сдерживаясь. Как ребёнок.

Они шли, вороша хрусткое золото под ногами, и Елена рассказывала – как она гуляла здесь вчера, да встретила собачку, всю такую лохматую, с больной лапкой, и искала, что же с такой больной делать. Виктория обожала такое рассказывать родителям, но Маша постоянно обрывала дочь: «Перестань рассказывать всякую ерунду». Теперь Вика рассказывает всё отцу – за завтраком. Мама – важный человек, менеджер. Чуть что – убегает по делам, и у отца с дочерью полно времени, чтобы поговорить о чём хочется.

– Зайдём к ним? – Елена сжала его руку. Они стояли у ограды, за ней – детский сад. Видимо, пришли. – Завтра они будут здесь гулять. Ну, та бабушка с Моськой. Зайдём?

– Зайдём, – пообещал Павел. Мысль пришла в голову неожиданно. – Идём, идём со мной вместе!

– А это удобно? – с сомнением посмотрела ему в глаза Елена. Какая она красивая в своей тонкой вязаной шапочке. Обожает вязать.

– Удобно. – Павел потянул её за руку. – Очень даже удобно!

– Павел Вениаминович! – представление Павла оправдалось в полной мере. Именно так начальник и выглядел – чёрный костюм, галстук, выпяченные губы и всё прочее. Рядом сидел пожилой человек с портфелем в руках. Хоть портфель его был старым и потёртым, а пальто – видавшим виды, сразу ясно: при деньгах, и тратить их умеет.

– Рад познакомиться! – Вновь пришедший пожал Павлу руку. – Ушаков Василий Фёдорович.

– Елена Петровна, – представил Павел спутницу, – моя невеста.

Толстяк начальник и клиент переглянулись – и улыбнулись Елене. Она улыбнулась в ответ, отвела взгляд и прижалась к плечу Павла.

– Весь этот интерьер, вся мебель у нас – работа Павла Вениаминовича. – Толстяк не терял времени.

– Впечатляет, – искренне похвалил Ушаков. – Значит, я обратился к правильным людям. Вот что мне нужно…

Следующие пять минут он излагал. А нужно ему создать интерьер для частной школы. Гимназии. В смысле, мебель. Ну и вообще всё, что можно сделать из дерева.

Толстяк, Терехов Владимир Сергеевич, увёл посетителя в кабинет, бросив на Павла взгляд, в котором прочлось – наш клиент!

– Какая прелесть! – Елена прошлась по комнате, прикасаясь к столам, стульям, деревянным панелям… – Это правда ты, да? Всё сам сделал?

– Сам. – Павел прикоснулся к дереву и оно отозвалось – не объяснить, пока сам не почувствуешь. На дальнем от входа столе лежал мобильник.

– Ой, смотри, твой телефон! – Елена подбежала, схватила мобильник и протянула. – Растеряша! Вечно его теряешь! – Она снова прижалась к его плечу. – Спасибо, – шепнула едва слышно.

Дверь в кабинет начальника отворилась. Терехов и Ушаков появились оба, вид у обоих довольный. Клиент, теперь уже точно клиент, энергично пожал руку Павлу и покинул офис.

– Павел, простите, что заставил прийти. – Начальник достал платок, вытер им лицо и лысину. – Это наш самый крупный клиент. Вот это, – он протянул Павлу конверт, – задаток. Телефон… ага, вижу, уже забрали. На той неделе он с вами созвонится. Ну, – он улыбнулся Елене и та вернула улыбку, – больше не отвлекаю.

Видно было, что начальнику хочется запрыгать от радости, но – несолидно, несолидно.

Обратно шли быстрым шагом. Павел держал Елену под руку, та улыбалась и молчала. У подъезда увидели Афанасьевну. Баба-Яга на пенсии грелась на солнышке, довольно улыбаясь.

– Леночка, я вечером деньги занесу, – пообещала она.

– Да, баб Лиза, конечно! – улыбнулась Елена.

– Оставь мне кавалера на минутку. Не бойся, не съем! Я уже обедала сегодня.

Елена рассмеялась, поцеловала Павла в щёку и подбежала к двери. Скрежет – и нет Елены.

– Вот что, Паша. – Афанасьевна подняла взгляд, Павел с трудом его выдержал. – Чтоб она горя не знала! Ясно?

Павлу отчего-то захотелось встать по стойке «смирно».

– Ясно, Елизавета Афанасьевна, – ответил он. – Можно идти?

– Эльза я, – ворчливо поправила Афанасьевна. – Лиза, для своих. Можешь звать «баба Лиза», не обижусь. Ну всё, беги, она и так заждалась.

Елена ждала его в прихожей. Сама заперла дверь, прижала Павла к стене и поцеловала. Прижималась к нему… и не хотелось её отпускать.

– Разуйся и побудь здесь, – шепнула она, сняла свою шапочку и куртку, аккуратно повесила на вешалку. – Ко мне не заходи.

Павел сглотнул, вытер взмокший лоб. Скажи ему сейчас, что ещё утром он считал жизнь суетной и бесцельной – ни за что не поверил бы.

Ждать пришлось долго. В конце концов, дверь открылась и Елена возникла в гостиной. В тёмно-зелёном платье, с янтарным ожерельем, серёжками в ушах, в лёгких, чёрных туфлях.

Остановилась посреди комнаты и молча посмотрела Павлу в глаза.