Элеонора Кременская - Под покрывалом белых облаков

Сельские взбунтовались, на нашего председателя (а все его называли по-советски не иначе, как председателем) да сглаз навести, не позволим!

Насилу он от них вырвался, добег до церкви, батюшка, что делать, ведь окаянные, что удумали, целый языческий обряд хотят провести! Хотят? Пусть проводят, но не с главой села. Погрузились мы в председательский «газик» и рванули, дай бог, к моему знакомому городскому лечащему врачу больницы. Он направил к невропатологу. Оказалось, не так страшен черт, как его малюют, нервы и возраст, вот голова и руки и затряслись. Вернулись с кучей таблеток, а сельским велели, раз, так радеете за здоровье председателя, собирайте травы, чтобы успокоительные сборы делать. Занялись, сами успокоились, а со временем и у председателя голова с руками трястись перестали.

Пришел раз, мужик. Дождался окончания службы. Я, говорит, батюшка, ни в бога, ни в черта не верю, но куда ни кинь, всюду клин. Засада одним словом, а не жизнь. Стал я его расспрашивать, мужик все кивает, все подтверждает. Женат, спрашиваю? Отвечает, женат. Женился на тихой, скромненькой девушке, а сейчас такою ведьмою жена сделалась, хоть из дома беги. Детишки есть? Есть, подтверждает, пока маленькими были, души в нем не чаяли, папусей называли, сейчас выросли, зверями глядят, не иначе жена – ведьма их подговаривает, против меня настраивает. Работа есть, спрашиваю. Принялся мяться и таиться. Тут председатель, на грех мужика, мимо проходил. Увидал, кричит со смехом, что батюшка и до тебя наш бедовик докопался?! Как так, спрашиваю, бедовик? А так! Какую работу ему не дай, всякую проспит, уж очень поспать любит! Присмотрелся я к мужику, и без лекарей стало понятно, что болезнь его точит. Упрекнул председателя. Повезли мы в «газике» бедовика к знакомому уже врачу городской больницы. После анализов оказалось, необходима госпитализация, а не догадайся я, помер бы мужик! Ух, как жена его забегала и дети стали считаться, после лечения председатель подобрал сидячую работу, в своей администрации жалобы населения записывать, на звонки телефонные отвечать.

У Лизаветы Максимовны, женщины тучной, неповоротливой, сны были всамделишние, вещие. И всякий раз, когда кто из подружек всходил на крыльцо ее дома, она кричала с торжеством в голосе: «Я так и знала, что ты придешь! Намедни тебя во сне видала!»

Но тут приехала ее свекровь, женщина совсем старая, девяносто лет, как она сама говорила, – «раскрасавица»!

И Лизавета Максимовна потерялась, ну не снилась ей свекровь. Давным-давно их пути-дорожки разошлись. После смерти супруга столько воды утекло, о свекрови заботились оставшиеся двое детей, и чего принесла нелегкая? Оказалось, перед смертью приехала прощаться. Пришли обе в церковь, одной девяносто, другой семьдесят лет. В обнимку стоят, ревут, друг друга хоронят. Свекровь понятную речь ведет, а Лизавета Максимовна убивается, что свекровь во сне не видала.

Обе просят.

Девяностолетняя плачет: «Батюшка, благослови легко помереть!»

Семидесятилетняя ревит: «Батюшка, благослови, дар не потерять!»

Ровно дети малые, конечно, благословил, раз, просят.

Случилось так, что и в самом моем доме, глупенькую и наивную девушку Светланку местные кумушки ввели в смущение. Так уже повелось, Светланке очень нравятся сарафаны. Вместе с матушкой Настасьей она их готова шить денно и нощно. Но кто же носит сейчас сарафаны? Молодежь полуголая ходит, мужики в спортивных штанах, женщины в ночные пижамы одеваются и так, без стеснения, повсюду появляются, заменяя изредка пижамы на домашние халатики. Народ перестал за собой следить и только в церковь или на праздники достают из пыльных шкафов праздничные костюмы и платья, а тут на-ко сарафаны!

Светланка к тому же девчонка улыбчивая, всегда словоохотливая, с белой косой до пояса, ну кто же сейчас косы носит? Когда в моде короткие прически – кудрявые одуванчики, а у молодежи – мальчиковые стрижки?!

Увидели Светланку в сарафане да еще сарафане с вышитыми по подолу яркими подсолнухами, обомлели. Она пройдет, так все столбом и замирают.

Начали ко мне в церковь набегать, на Светланку нашептывать, дескать, ты, батюшка, ее приветил, а она, тому подмигнет, этого поманит, гляди, скоро в подоле принесет, ребенка на крыльцо подкинет, а сама уйдет гулять, юбкой мести!

Пришлось жестокосердие людское упрекнуть мне с паперти! После службы стоял, отчитывал седых старушек, первых сельских сплетниц, как школьниц.

А Светланка, знать ничего не знала, распевала птичкой, радовалась, когда на цветастый ее сарафан садилась бабочка обманутая вышитым подсолнухом. Взрослая девушка с детским сознанием!

Трудолюбива была девочка Анна, трудолюбива, но мечтательна. Вся ее жизнь была в розовых фантазиях и домашние, обычные люди с крестьянскими душами никак не могли взять в толк, в кого она такая уродилась? Вроде, дед и бабушка всю жизнь проработавшие на земле не отличались тонкой духовной организацией, дед изредка играл на деревянных ложках, а бабушка искусно плела корзины из лыка, вот и все их таланты. Отец – тракторист и выпивоха скандалил пьяным и мать – сильная тетка привыкшая управляться с молодыми бычками, связывала крепкой веревкой и без церемоний запирала мужа в баньке. Мать не обладала абсолютно никакими талантами, разве частушки сочиняла буквально на ходу. Но, ни в какое сравнение все родственники не шли с Анной. Еще пяти лет она начала рисовать фантастические миры и утверждала, что миры эти существуют. Она сочиняла сказки и рассказывала их всем, кто желал ее слушать, в основном, детям помладше себя. Родственники надеялись, что со временем это пройдет, но миновало семь лет, десять лет, а ситуация не менялась. И бабка с дедом придумали, что семья их проклята, а отец с матерью поддержали. С тем и пришли ко мне, хорошо не в соседний поселок рванули, по слухам там подвизается знахарка, которая уж конечно не упустила бы своей выгоды. Пришлось в сельской библиотеке подбирать литературу про рождение гениальных детей в простых семьях. Чем это вызвано, допрашивали меня в доме Анны, когда я прочитал им всю лекцию. Стало быть, бог поцеловал вашу дочь в чело и искорку божественной силы ей передал, на том и успокоились. А преподаватель по рисованию в школе занялся развитием художественного дара Анны отдельно.

Как гром и молния, так все село вымирает. Прячутся, кто, куда! А тут, гроза налетела, когда в церкви праздничная служба шла.

Что тут началось! Будто конец света наступил. Бабы воют, мужики мечутся по храму, старухи причитают, дети ревут. Перекричал всех, заставил «Отче наш» хором петь, тут и гроза пролетела, распахнули мы двери, а над храмом гроза раскинулась – разноцветная радуга. Куда и страх подевался, такие уж люди странные создания, унывают, плачут, а подари им всего один солнечный лучик и улыбки вперемежку с надеждой расцветают на лицах.