Карина Василь - Тёмные души

– Да, наша бабушка, Катерина де Го, была та ещё штучка, – На хмуром лице Гильома ле Муи мелькнуло что-то похожее на лукавую улыбку. – Несмотря на эти уродливые наросты, которые выскакивали на ней как грибы после дождя, она была резвой старушкой. Как она хлестала слуг, прежде чем заняться с ними любовью! Пол был весь красен от крови.

– Представь, дядюшка, одному это нравилось.

– Я помню, как еле дышащий, он ползал у её ног и просил, чтобы она его снова выпорола.

– А она поставила ему на член свою огромную ногу и заявила: сегодня от тебя не будет никакого толку. А потом как следует, надавила на него, так, что у бедняги пошли конвульсии по всему телу. Тогда же он и скончался.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Да я сидел в первых рядах. В тот день бабушка и лишила меня невинности.

– Да? А я думал, это я…

– Нет, дядюшка. С вами было позже. Но какой же бабушка была искусницей!

– В деревне говорили, что она летает на шабаш каждую пятницу.

– Зачем? У нас здесь не хуже местечко, – ухмыльнулся Бертран, и они оба захохотали.

– Так что с этой Жоветой? – спросил Гильом ле Муи, снова приникая к дырочке в гобелене.

– А ничего. У нас найдутся девки, которые выгладят и вычистят платье. В конце концов, сойдёт любое. Не откладывать же из-за него свадьбу.

Гильом ле Муи хмуро взглянул на племянника и отошёл от дырочки. Бертран занял его место.

Некоторое время дядя наблюдал за племянником, затем тихо ушёл по каменному коридору. Бертран оглянулся на него, губы его скривились в ухмылке, и он снова приник к дырочке.

Когда пробил гонг к обеду, Джейн удивилась. Времени прошло всего ничего. Потянувшись, она ощутила в теле какую-то радостную легкость. Казалось, мгновение, и она оторвётся от земли и воспарит над полом. Оглядевшись по сторонам, Джейн закружилась по комнате, раскинув руки. Завтра, уже завтра она будет замужем. С завтрашнего дня она попросит Бертрана слегка переделать его замок. Уж очень он мрачен. А заодно отправить его кузину в монастырь, чтобы своими речами она не дурила ей голову. Если ей хочется кого-то пугать, пусть это будут монашки в каком-нибудь дальнем монастыре.

Джейн резко остановилась. Её вдруг одолел внезапный приступ голода. Оставив разбросанными книги на столе и креслах, что опять-таки было ей не свойственно, она поспешила в трапезную. На этот раз с Гильомом ле Муи сидел его племянник. При виде его Джейн почему-то стало радостно. Она не замечала, что ела и что пила, поскольку не сводила глаз с красивого лица Бертрана. Голод тоже давал о себе знать. Она съела бы и сырую крысу, если бы её подали к столу.

По окончании обеда она была опустошена. На душе почему-то стало тоскливо. Вспомнился замок Глэдстон с его замшелыми стенами, обветшавшей крышей и мокрыми подвалами. Детство всегда кажется, более счастливой порой. И хоть Джейн с братом не особо любили друг друга по причине разных характеров, но он был единственным близким человеком, не считая отца, вечно занятого своими проблемами и мыслями о сохранении фамильной чести.

Возвратившись в свою комнату, Джейн снова нашла на своём столике стакан с водой и бисквит. Оглядев это беглым взглядом, она решила написать письмо своей тётке, Элоизе Каннингэм. Письмо получилось длинным и сумбурным. В нём перемешались радость от выгод замужества и печаль о прошедших годах, слова старого цыгана, сказанные ей ещё в Англии, и похожие на бред воспалённого воображения выдумки Бьянки. Попутно Джейн со всеми подробностями описала внешность Гильома ле Муи, а так же забавное нежелание Бертрана и Катерины де Го встречаться. Уже заканчивая письмо, она вспомнила, что её камеристка Мэри куда-то подевалась, а Роберта она не видела с тех пор, как вошла в замок.

Она не успела как следует додумать свою мысль, как к ней постучали. На приглашение Джейн вошла Жийона. Она уже не смотрела в пол всё время, а искоса, когда думала, что её не видят, бросала любопытные на Джейн.

– Что случилось? – спросила Джейн. Она мучительно думала, что же хотела спросить у этой девушки. Но голова почему-то отказывалась работать.

– Пока ничего, но случится, если вы не предоставите платье для венчания, – смело сказала Жийона.

«Что за дерзость!» – возмутилась про себя Джейн. Однако ленивая истома пригасила её недовольство. Да и слово «венчание» заставило её мысли свернуть в другую сторону.

– Ах, платье. Позовите Мэри. Она всё вам объяснит.

– Она мне всё объяснила, – Жийона снова опустила глаза в пол. – Вы позволите его взять?

– Да, конечно, – равнодушно сказала Джейн. Она поворошила угли в камине, и, пока Жийона копалась в её шкафу, стала рассматривать те немногие драгоценности, что у неё были.

Жийона довольно быстро нашла кремовое платье со шлейфом, а так же всё, что к нему прилагалось, и, сделав книксен, направилась к двери.

– Почему брат и сестра де Го никогда не встречаются? – внезапно спросила Джейн. – Они в ссоре?

Жийона остановилась.

– Брат и сестра де Го? – удивлённо спросила она.

– Да, Бертран и Катерина. Они оба будут на моей свадьбе?

– Ну, уж жених-то точно будет, – хихикнула Жийона. – А до его сестры… не торопитесь с ней знакомиться. Она вам не слишком понравится. Хотя, кто знает… – со значением добавила она и, пока Джейн осмысливала услышанное, быстро вышла. Джейн озадаченно смотрела на закрытую дверь.

Остаток дня не оставил в памяти Джейн ощутимых следов. После того, как платье привели в порядок и облачили в него Джейн, начались хлопоты по устранению мелких недостатков. Это платье, сшитое ещё во времена, когда Глэдстоны могли себе позволить побаловать друг друга, слегка вышло из моды. Поэтому потребовалась вся фантазия горничных, которые, не являясь белошвейками и портнихами, всё же умели держать в руках иголку с ниткой. Парижские и лондонские дамы, несомненно, высмеяли бы Джейн и прекратили всякое общение с этой бедной деревенщиной. Однако на свадьбе не ожидалось даже ближайших соседей. Поэтому Джейн нечего было опасаться позора и унижения. Единственно, что её беспокоило, было отношение Катерины. Однако когда после ужина та зашла в комнату Джейн, то выказала большую радость её видом. Катерина ходила кругами вокруг Джейн, поправляя то одну складку, то другую, восторженно болтая всякий вздор. Глаза её при этом лихорадочно горели, а лицо покрывали красные пятна.

– Как жаль, что я не могу быть на самом венчании! – вскричала она, всплеснув руками. – Но хоть сейчас я на вас налюбуюсь.

– Но почему? – спросила Джейн. Расслабленное настроение после ужина сменилось мрачной тоской.

– Дела, знаете ли, – вздохнула Катерина. – Я должна была уехать ещё несколько дней назад. Королева просила прибыть ко двору. Ведь я её фрейлина. А король и двор собираются куда-то там с визитом. И я должна её сопровождать. Но вы не беспокойтесь. Мы скоро увидимся, – лукаво добавила она. – В день венчания я буду с вами.