Анастасия Ясенецкая - Дом культуры

Вот и сейчас Сергей лежал, глядя в темноту, как в те ночи, когда Яна задерживалась и приходила домой под утро. «Сейчас она здесь, а в то же время и нет. Кому она там пишет?» – Сергею захотелось вдруг от души вмазать себе по лбу, и колотить, пока полностью не пропадет чувствительность. Будто там, между глаз, таился источник его бед… Он ненавидел то, что делает его не похожим на остальных. И ненависть эта жгла его изнутри, находя выход лишь в жестоких угловатых картинках, которые Сергей, художник-иллюстратор, рисовал на заказ. «То, что раньше железо жестоко отняло, Возвращает простой карандаш. Одевает в металл, чтоб прочнее стояло, И себя, и ближайший пейзаж» – это какая-то девочка написала, увидев его работы в Интернете. Интересно, догадывается ли она о его реальных проблемах? О том, что прячется за набросками механизмов? За мощными нагромождениями железяк? «Вот бы хорошо было, если бы все люди были… ну, с одинаковыми возможностями, что ли», – подумал Сергей.

И тут он понял, что уже давно не слышит стука клавиш. За окном занимался мутный желтоватый рассвет. Сергей одним резким движением поднялся, скидывая с себя одеяло. На миг он ощутил резь в глазах, и по щеке скатилась крупная слеза, повисла на подбородке, а потом упала на пол. Сергей вздрогнул. Звук от капли был такой, будто спальня вдруг стала пустой и огромной.

Сергей вытер щеку рукавом, встал с кровати и пошел в соседнюю комнату. Яна, положив голову на руки, спала у включенного компьютера. Ее дыхание слегка шевелило пепел от сгоревшей ароматической палочки. Сергей с замиранием сердца посмотрел на монитор. И вздохнул с облегчением. «Эти развалины, совсем недалеко от города, скрывают именно переход в параллельное пространство», – вот что прочитал он на экране компьютера. И какие-то расплывчатые фотографии. Египетские фрески, полуразвалившийся дом, а еще – какой-то уж слишком грустный и задумчивый космонавт в шлеме с надпись «СССР». Сергей, слегка помедлив, развернул окошко чата. Увидел он там вот что:

« ЯЮ:

Ну Маааакс, почему ты нам карту присылать не хочешь?

Граф Белое Крыло:

Рано еще. Потерпите, дурехи.

ЯЮ:

Бебебе:—Р Дурак ты, Кравцов. Ну ты же знаешь, что мне интересно. Кончай издеваться.

Граф Белое Крыло:

Я не издеваюсь. Я просто ответственный.»

Сергей свернул окошко и принялся изучать сайт. Его автор – Граф Белое Крыло (в миру – некто Максим Кравцов) – оказался тем еще психом. Он на полном серьезе доказывал, что нашел выход в иное измерение – буквально в пригороде. В это самое измерение, по словам сумасшедшего Графа, и летали советские космонавты. А то, что попадало в газеты и не телевидение – сплошная фикция. Даже полет Юрия Гагарина. И портал, через который можно было попасть в параллельный мир, находился якобы в нескольких километрах от окраины города. Сергей усмехнулся – бред Кравцова его повеселил. Он уже собрался уходить, как вдруг увидел нечто, что его насторожило. Сергей мотнул головой и пригляделся. Так и есть – на сайте новоявленного охотника за секретными материалами, среди фотографий всяких развалин, имелось некачественное фото той самой картины, что висела над яниной кроватью. Черт бы побрал эту Катерину!

…А автор полотна вроде как этот параллельный мир и изобразил…

…Сергей отвел взгляд от шедевра сюрреализма. На тумбочке у постели лежала янкина записная книжка. Сергей взял ее и машинально перелистал страницы. Тут он заметил, что за краешек кожаной обложки заткнут какой-то сложенный вдвое листик, на который раньше он не обратил внимания. Сергей развернул его и прочел надпись, сделанную неровным корявым почерком: «Яна! Не всякую дверь стоит открывать. К открытой двери не поворачивайся спиной! Никогда не заходи за угол! Избегай дверей, на которых буквы стоят перед цифрами! Не подбирай красные стеклянные бусинки! Синие тоже лучше не трогай! Воду пей только свою! И лучше всего, вообще туда не ходи! Хорошенько подумай. Если, не дай бог, решишься, лучше сперва заходи ко мне. Баревский. PS. Не верь молодому, он врет». На обратной стороне Сергей обнаружил адрес и номер телефона, принадлежащие, очевидно, тому самому Баревскому. Фамилию эту Сергей где-то слышал, но где – вспомнить не мог. Он набрал номер, и почему-то совсем не удивился, когда услышал: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Оставалось одно – самому отправиться по написанному на клочке бумаги адресу. Болезненно—серое небо, наконец-то прорвало, словно фурункул, и дождь шел уже вовсю…

…Насквозь промокший Сергей звонил минуты две, прежде чем дверь открыли. На пороге стояла высокая и чересчур худая, даже, пожалуй, костлявая, женщина лет 45-ти. У нее были длинные черные волосы, заостренные грубоватые черты лица, бледная кожа и темные круги под глазами. Очевидно, незнакомка предпочитала вести не слишком здоровый образ жизни. Как подтверждение этому, в тонких длинных пальцах дама держала дымящуюся сигарету. Ногти на ее руках были черными, на одном из них красовалась нарисованная белая змейка, а палец украшало массивное металлическое кольцо-черепушка. При виде богемной дамы у Сергея снова кольнуло в сердце. Эх, Янка, Янка…

– Ну? – поинтересовалась женщина одним кивком головы и покосилась на лужу, накапавшую с сергеевой одежды.

– Мне бы господина Баревского… – Сергей поежился.

– Андрея? – голос женщины оказался низким и хриплым. – Его нет.

– А где он?

– Исчез. Пропал. В светлом будущем, – с сигареты, которую держала женщина, прямо на пол упала колбаска пепла и расплылась в луже противной черной кляксой.

– В смысле пропал? В каком еще будущем?

– В светлом. А пропал – значит пропал. Растворился, – и дама выпустила струю дыма прямо Сергею в лицо.

– Вот это да…, – Сергей поморщился и шмыгнул носом, едва удерживаясь от чиха, – Моя жена… Она вот… тоже… делась куда-то…

– Пропала? А причем тут Андрей?

– Вот, – Сергей протянул даме смятый клочок бумаги, который всю дорогу сжимал в кулаке. Женщина взглянула на записку, сощурив глаза, и снова, одним кивком, пригласила Сергея войти. В прихожей он сразу же обратил внимание на висевшую на стене картину. На ней была изображена статуя вождя пролетариата, схватившего за горло бомжеватого вида паренька. Тот, видимо, собирался распить алкоголь у подножия памятника. Из глаз Ленина исходили белые лучи, сверлившие пьянчужке голову. Дружки несчастного с перекошенными лицами разбегались в разные стороны, побросав разложенные на газетке закуски и бутылки. Антуражем служил уже знакомый Сергею по подаренной Яне картине заброшенный парк культуры. Только небо, на сей раз, было обычным – с полной луной и звездами. На луне были нарисованы перечеркнутые крест-накрест буквы «UI».