Дмитрий Лесных - Тени Реальности

Вернувшись из ванной, я приготовил свой обычный завтрак с яичницей на скорую руку. Прожевывая горячие куски и закусывая их хлебом, я размышлял. Силы моих противников оказались гораздо больше, чем я думал даже вчера вечером. Они успели нанести большой урон Лехе. Причем, что важно, мне кажется, мой партнер назначил мне срочную встречу в Другой Столице. С его подходом к жизни – он должен был узнать независимо от меня что-то настолько важное, чтобы решить поговорить со мной первым… Он ведь абсолютно не был в курсе начавшихся событий. Скорее всего, с места его подорвало что-то связанное с моим делом. Таких совпадений не бывает.

Тут мне в голову пришло сразу две мысли: «дебил, ты не выключил компьютер!» и вторая: «связи Лехи с чернокнижниками!».

Я вскочил на ноги и помчался в комнату, выключив перегревшийся агрегат. Пусть отдыхает, болезный. А вот вторая мысль уже гораздо интереснее. Леха очень сильно связан с чернокнижниками Столицы. На этом и сотрудничаем. Что из этого следует? Он не мог позвонить, т.к. был где-то или с кем-то кто бы не понял его связей и звонков. Это раз. А два: что-то случилось в чернокнижных кругах Столицы. Что-то произошло и серьезное. Это дошло до Лехи…

Вопрос что произошло? Чернокнижники Столицы – ребята закрытые и серьезные. Может быть, им уже наступили на хвост эти вторженцы и они встали на уши в поисках виноватых?

Сколько вопросов и ни одного ответа. Значит, составим план на сегодняшний день. Я схватил валявшийся на столе листик и быстро записал выуженной из кармана халата ручкой:

1. Съездить в больницу к Сереге. Если в сознании – поговорить.

2. Позвонить Лехе. Если он в порядке – встретиться.

3. Позвонить жене. Попросить оперативного расклада.

4. Купить какие-нибудь продукты. Надо посмотреть холодильник.

5. Подумать о том, как лучше всего связаться с диггерами. Лучше – официальными. Но это дороже. Как сделать подешевле?

Записывав сей шедевр мыслительной деятельности частного магического детектива, черт побери, я закурил и прошествовал на балкон, покурить на воздухе под обманчиво теплыми лучами солнца.

Докурив сигаретку, я запалил вторую. Посасывая промокший от вязкой слюны фильтр, я взглянул на высотки, впитывая в себя энергию и общее приятное ощущение солнечного утра. От высоток шел сегодня на удивление мощный поток, который я даже не успевал переваривать. И чувствовалось легкое беспокойство. Как будто эти мощнейшие концентраторы что-то не устраивало. К счастью – не я. Или это просто паранойя совсем разыгралась и начала поедать мое воспаленное сознание?

Напитавшись достаточно хорошо, обрываю каналы и выкидываю бычок вниз. Пара глубоких вдохов-выдохов и меня захватило легкое головокружение. Пара секунд и все прошло. Значит – энергии действительно под завязку. Все что может удержать мой резерв, прямо под кромку. Автоматически благодарно кивнув высоткам, я вышел с балкона и полез в шкаф за одеждой, пытаясь не прогадать. На улице все же лишь обманчиво тепло. Ветерок-то еще зимний.

Наконец выхожу на улицу, вдыхая максимально свежий для центра Столицы воздух. Надо бы еще прикурить… Делая затяжку, набираю номер Сереги. Длинные гудки. Отбой. Еще раз. Тоже самое. Я успеваю докурить сигарету и прикурить от нее следующую, когда трубку берут. Делая торопливую затяжку, кидаю в трубку:

– Алло?

– Здравствуйте. Вы вчерашний друг Сергея, да? – Мрачный голос матери партнера.

– Здравствуйте. Как он? – Интересуюсь.

– Все также. И неизвестно сколько еще он пробудет в таком состоянии. – Напряженный сухой голос скребнул мне по уху.

– Что ж. Я подъеду. Что-нибудь захватить? – Вкладываю в свои интонации максимальное участие.

– Нет. Для апельсинов… пока… рано. – Попытка усмехнуться на том конце трубки мягко говоря прозвучало неудачно и совсем искусственно.

– Ладно. Чем-нибудь помочь надо? В смысле деньги на операции или что… – Бросаю последний шар вежливости.

– Нет, вы же знаете. С финансами у нас все хорошо. Наскребем как-то. – Секундная пауза. – Спасибо. Я знаю, что вы переживаете за него. Приезжайте просто. Вдруг поможет? А я буду молиться… До свидания. – И щелчок в трубке ознаменовал окончание разговора.

Что ж. Я пожал плечами, оглядывая рассеянным взглядом двор. Бумажка с адресом и номером палаты у меня в кармане куртки. Кое-какие деньги с собой. Сигареты тоже… Никаких артефактов я решил не брать. Мало ли какой режим досмотра в больнице? Да и наводить на себя наших недоброжелатей, если окажется что они владеют поиском по магическому напряжению – не стоит.

Подхожу к машине, вспоминая когда надо оплатить стоянку. Вроде бы еще не сейчас. Впрочем, как подойдет время – товарищи сами подойдут и поинтересуются. Так что я опять залез в сей раздражающий меня и мой длинный нос агрегат и отправился к больнице, благо это опять же оказалось не слишком далеко.

Автомобиль с трудом влез в единственное свободное парковочное место, потому что кому-то пришла на ум гениальная мысль поставить свой «Мерс» бочком. Но кое-как удалось справиться, после чего я долго параноидально проверял корпус машины и положение зеркал. Все ли в порядке? Не царапнул ли? Выяснилось – будто бы в порядке.

Хмыкнув, я прошел в регистратуру, получил номерок и нацепил на ноги бахилы, предусмотрительно захваченные с собой. Или кто-нибудь может подумать что я буду тратить лишние десять рублей на эти синие целофановые тряпки? Ну уж нет, лучше больше на сигареты останется. Да и жаба была со мной целиком согласна. Что-то она в последнее время раздувается до нечеловеческих размеров. Впрочем, все правильно – она же земноводное, а не человек…

Выяснив у охранника как пройти к палате, отправился к Сереге, узнав что его уже оказывается перевели из реанимации в простую палату для тяжелых. Вроде как должен быть в сознании. Если же нет… У меня есть другие способы прорваться в его сознание, благо что защита организма у него сейчас должна быть нулевой, все резервы на борьбу за жизнь тратятся, это очевидно.

Пройдя к палате, хлопаю себя по карманам в поисках пачки сигарет, но вовремя вспоминаю, что здесь вам не тут и курить в палатах нельзя. Тяжко вздыхаю и, постучав, захожу внутрь. Серега был не один. Точнее, палата-то была одиночной. Но вот рядом с койкой стоял стул, а на нем восседала мать больного. Плохо. Срочно надвигаю на лицо вид полного понимания и сочувствия в умеренной степени и тихо интересуюсь:

– Ну как он? В сознание приходил?

– Нет. Снова здравствуйте. – Поворачивается ко мне пожилая женщина. – И чего его понесло так, а?

– Раз уж мы так встретились… – Подвигаю к себе стул, усаживаясь. – Что вообще случилось, если конкретно?

Она качает головой, не глядя на меня. Сжимает пальцы, задумавшись и собираясь с мыслями. Спустя пару минут молчания, которые я терпеливо пережидаю не выказывая внутреннего раздражения, наконец отвечает. А раздражаться мне есть с чего – не люблю когда на мои вопросы не хотят отвечать или отвечают через полчаса. Ну, или хотя бы не сразу. Есть такая у меня нехорошая черта. Видимо, идущая из далекого прошлого…