Дмитрий Захаров - Зона прокаженных

– Отлично! Теперь по теме. Машину времени изобрести невозможно. Это – факт. Однако ученые давно наблюдают так называемые пространственные дыры, вряд ли вы что либо об этом слышали, но наверняка читали про Бермудский треугольник, НЛО и прочую антинаучную ересь. Так вот – пространственные дыры – это своего рода смычки между многочисленными измерениями, существующими во Вселенной.

Профессор был умница. Он пытался донести чрезвычайно сложные истины языком школьного преподавателя, и у него неплохо получалось.

– Довольно противоречивая теория. – Михаил Семенович смахнул со стола невидимые крошки. – В обычном понимании все сущее состоит из неделимых атомов. Теория ладная, до тех пор, пока не встает вопрос о межгалактическом пространстве. Там, как известно, абсолютная пустота, и тем не менее, законы всемирного тяготения исправно работают. Не буду усложнять, но последние годы мировые светила сошлись на том, что все пространства похожи на виноградную гроздь. Каждое из них, в том числе и наше, это отдельно взятая ягода, и своей кожурой, пространства примыкают друг к другу. Их великое множество, этих миров, а ветвь, на которой растет наш виноград – не что иное, как время. Согласны!

– Согласен! – Виктор допил кофе. – Вы толково излагаете, но в чем конкретно состоит моя задача?

– Я как раз подошел к сути, а вы перебиваете! – он недовольно насупился.

– Фу, черт! Сбили с мысли… Короче говоря, в идеале кожура ягод винограда должна сохранять целостность, иначе пространства поглотят друг друга, и воцарится хаос. Что собственно и случается во вселенной, черные дыры, белые карлики, и тому подобное. Отдельные изъяны появляются, откуда мы можем наблюдать летающие тарелки, и прочую дребедень. Далее… мы давно обнаружили, что эти, так называемые пространственные дыры не имеют четкого местоположения. Они возникают во многих точках земного шара, и имеют различную степень интенсивности. Представители крупных держав совершали попытки приблизиться к ним, но дыры ускользали. Например, НАСА охотились за Бермудской зоной в течение десяти лет, но безрезультатно. Несколько месяцев назад подобная зона, причем весьма мощная, судя по яркости электромагнитного излучения, появилась в тридцати километрах от нашего города.

– Черт возьми! – воскликнул Виктор. – Я помню, нынешней весной, возле Сестрорецка было отмечено северное сияние. Об этом даже газеты писали!

– Газеты! – презрительно фыркнул профессор. – Повторяю. Пространственные дыры, для ученых явление заурядное. Проблема заключалась в том, чтобы к ним приблизиться. Ну как бы вам это объяснить… Никогда не приходилось охотиться за радугой?! Кажется, через несколько шагов ее можно потрогать рукой, согласны? Однако по мере приближения, она исчезает, растворяется на глазах. Но если с радугой все объяснимо законами физики, то зону невозможно увидеть, зафиксировать, либо измерить. И вот с этого момента начинается самое интересное… Мне и моим сотрудникам удалось не только нащупать эту самую зону, мы сумели ее поляризовать, понимаете?! – Штраус вскочил со стула, и пробежал по комнате. Галстук самовольно вырвался наружу, и повис на обшлаге костюма как победоносный стяг. – Я работал над поляризацией зон в течение семи лет! Я охотился за ними как Ван-Хельсинг за вурдалаками, я почти настиг ее в Сахаре, дважды она, словно живое существо, ускользала от меня на Камчатке и в восточной Сибири, под Абаканом, и вот, наконец, в пятидесяти километрах от родного города, я поймал ее, понимаете?!

– Честно говоря, не совсем… – откровенно признался Виктор. Ему очень не хотелось огорчать симпатичного толстяка, профессор сиял как первоклассник получивший «отлично». – Я рад за вас, Михаил Семенович, но большая часть слов звучит для меня как тарабарщина, извините…

Штраус остановился, заправил галстук на место, тепло посмотрел на мужчину.

– Вы мне симпатичны, капитан Чернышев. И я хочу, чтобы вы ясно осознавали всю опасность предстоящего эксперимента. Я разработал систему, которая позволяет удерживать зону в радиусе нескольких метров. Это все равно, что поймать привидение. Таким образом, мы установили ворота между виноградинами. Ну а ваша задача заключена в том, чтобы «войти» в эту зону, вот собственно и все! – Он подошел к окну, и распахнул шторы. Солнце покрыло крыши домов горящим багрянцем. Шпиль Петропавловки разрывал лиловую синь умирающего дня. На подоконник вскочил жирный голубь, рассеянно цокнул клювом о гулкую жесть, взмахнул крыльями и улетел.

– Я не ученый… – кашлянул Виктор. Ему смертельно хотелось курить. – Вы обязаны были опробовать зону на животных.

– Вы правы… – устало кивнул Штраус. – Система снабжена чувствительными камерами, но снимки недостоверны. Помните, я вам говорил, что виноградины нанизаны на ветку? Ветка – это время. Любое фото фиксирует поток световых частиц, который отражается в объективе. Эти частицы движутся со скоростью света. Таким образом, мы видим изображение не таким, каким оно является в действительности, а с минимальным опозданием. На тот сверхмалый срок, что требуется фотонам домчать до объекта. В зоне оказалось все иначе. Мы не можем утверждать наверняка, по каким законам там течет время, скудный набор теоретических сведений из квантовой механики оказался бессилен.

– Но ведь что – то отразилась на этих снимках? Иначе, каким образом, господа ученые поняли, что поймали эту самую зону?

Профессор достал из шкафчика большую бронзовую пепельницу.

– Курите…

Виктор благодарно кивнул, достал сигарету, чиркнул зажигалкой, в воздухе поплыли сизые круги. Штраус смотрел на них, как завороженный.

– Что оказалось на снимках? – настойчиво переспросил Чернышев. Михаил Семенович с трудом отвел взгляд от сигаретного дыма.

– Это… это трудно объяснить…

– Постарайтесь, профессор!

– Изображение оказалось сильно искажено, вероятно, время меняло цикл, или смещалась зона, система весьма нестабильна, мы удерживаем ее при помощи гравитации, а это все равно, что держать тигра на поводке… – он опять достал платок из кармана, и нервно высморкался.

– Я не барышня, господин Штраус, а боевой офицер! – Виктор затушил окурок. – Выкладывайте, что там такого ужасного. Увидели наше будущее, и оно вас шокировало? – он усмехнулся, но на душе было тревожно.

– Какое к дьяволу, будущее?! Я уже говорил, что время искажает пространство, но само оно неизменно. При помощи компьютерной расшифровки, нам удалось максимально «расчистить» изображение. То, что там оказалось, повергло нас в изумления, простите за высокопарный слог, дружище. На сьемке был запечатлен чужой мир… страшный и прекрасный одновременно. Это иное пространство, время всего лишь вектор.