Ива Одинец - Бестии

Образ удался. Причёска а-ля леди Чаттерлей. Строгий (единственный уцелевший) белый костюм, юбка-карандаш до колен. По капельке «Ungaro Apparition» на всё, что пульсирует. Помада – стойкая. Это к вопросу о «развлекаться», хоть и «потом». Браслет и тоненькое колье-ошейник. Терпеть не люблю золото – но образ обязывает. И обручальное колечко оставлю.

Всё. Я готова.

Вот только…

В животе, как говорят снайперы, летают бабочки.

Именно так. Без кавычек.

Со вчерашнего дня.

Предчувствиям – верю.

А сейчас – нечто даже большее. Глухой, но чёткий импульс.

Опасность.

Район бандитский. Подъезд соответствует. Лампы не горят, какие только морды не ходят… Без ножа не выйду. Даже за хлебом. Пока обходилось… но бережёного бог бережёт. Даже боец Пушистик ходит с «куликовкой» и шокером. А мне подарил пистолет «Оса». Четырёхзарядный. Для хрупкой женщины, что живёт одна – вещь совсем нелишняя. Обожаю стрелять. И умею. И лицензия открытая – всё как положено. Но брать на улицу как-то не…

Не при здешних законах, что по факту лишают порядочных людей права защищаться.

Да и «Элтима» – режимный объект. Слыхала, знаю. Сторонних ненавязчиво обводят металлоискателем. И когда обнаружат «Осу» – странно посмотрят в первую очередь на Тига.

Ладно, обойдусь. С ним бояться нечего.

Но почему у меня ощущение, что ножа может оказаться недостаточно?

Последний взгляд в огромное – от пола – зеркало в прихожей.

Чёрный блестящий плащ – а-ля Тринити. Такие же сапожки. На шпильке.

Стратосферно холодный взгляд. Даже тёмно-серые стёкла очков не скроют. Чтоб каждая сволочь спинным мозгом чуяла: слюни роняй, но руками не трожь. Ну, кроме Тига, конечно…

А вот и он звонит.

– Я внизу.

Да слышала я, как подъехала «бэха». Хоть и пятый этаж. Центр микрорайона, тихо. И звук мотора не спутаешь.

– Бегу.

Тиг ждёт, дверь открыта. Присвистнул:

– Ну ты штучка… Обалдеть.

– Окна!

– Что – «окна»?

– Открой все.

– Замёрзнешь. Надо было юбку другую.

– А нету другой. Только вчерашняя. И та, чёрная.

Заухмылялся мечтательно. С сожалением сказал:

– Э, нет. Переговоры мне сорвёшь к чертям…

9 марта, четверг, 11—00

Офис Суренцовой поражает воображение. Тиг-то и не такое видал, но для меня, провинциалочки, это круть. Несмотря на равнодушие к комфорту и роскоши. Надеюсь, глаза не вылезли на щёки. Столичной штучке не подобает.

Однако… Для нашего-то городочка… Невиданные растения, огромный аквариум, фонтанчик, новёхонькая мебель «хай-тэк», ЖК-мониторы на 21 дюйм… Бесконечный вкус во всём. Вот уж не похоже на шарагу.

От «Элтимы» – Суренцова, финдиректор, специалисты по контрактному наполнению и ещё чему-то. «По прогнозированию»… а дальше набор букв.

Тиг максимально облегчил задачу, сказав – нанял меня накануне поездки.

Тёмные очки – находка для наблюдателя. Как и поднятый экран ноута.

Милане Кирилловне на вид тридцать пять. Славянская внешность – зелёно-голубые глаза, светлые волосы. Очки без оправы. Хорошо дополняют лицо. Пышное каре, концы завиты наружу. Мелированные пряди красиво контрастируют с тёмно-синей шерстью костюма. Невысокая, вся из округлостей, ладная. Мягкая в движениях. Голос – грудной, журчащий. Первое, что бросается в глаза – очень идёт имя.

Но что-то на дне глаз заставляет ощущать – этой в борщ не плюнешь. Не то что безнаказанно – а вообще. Что там Тиг говорил про крокодилов?

«Элтима» пятнадцатый год живёт и здравствует. В последние полтора – уже под руководством Суренцовой – резко взлетела. Иначе не раскидывались бы деньгами на такие интерьеры. В шараге, хоть и крупней раз этак в …ть, не то что генеральному на охрану – на приличный холодильник в приёмной не найдут. Скоро ёкнется (шарага, не холодильник. А впрочем, и холодильник тоже). Слава богу, без меня. И без Тига.

…Взгляд из-за очков – жесть. Лучше не пересекаться. Взгляд практического психолога. Высококлассного. Ещё учует, что мы не просто коллеги…

Ну и пусть чует. У меня тоже чутьё. Готова поклясться, Тиг и Милана Кирилловна видятся от силы третий раз в жизни. Поверхностная симпатия. С обеих сторон. Никак не «химия». Либо она – нереальный конспиратор.

Вообще-то в тихом омуте самые черти и водятся… но выманивать – долго. Личность явно скрытная. А времени мало.

Результат – даже не отрицательный.

Причастна ли Суренцова к феномену в злополучном офисе №219 – вопрос открытый.

9 марта, четверг, 13—00

Тиг повернул ключ зажигания.

– Ну и как она тебе?

– Как ты и говорил. Милейшая тётенька. Но рентген поглощает, как абсолютный чёрный. Может оказаться кем угодно. Женщина есть женщина.

– Слушай, аналитик. Может, съездим ещё кой-куда?

– О’кей.

Машина вошла в индустриальную зону.

– А куда?

– Увидишь, – загадочно ответил Тиг.

Когда увидела – протестовать стало поздно.

«Икс пятая» встала аккурат под окнами офиса 219.

Пушок вдоль позвоночника – дыбом. То ли холод из опущенных до упора окон, то ли знакомое ощущение…

Последний раз проезжала мимо ещё осенью. Было чисто.

Но сейчас…

Атмосфера на подступах сгущена до вязкости. Кожу покалывает, как от прикосновения к ядовитому растению через ткань.

Сплошная геопатогенная зона.

Она растёт. Набирает силу.

Тиг дрожит. Но держится хорошо.

Логично. Порог восприятия высокий. Как у всех двух… не-ет, этот скорей трёхмерный.

Погладил по коленке.

– Всё нормально?

– Не надо. А то и окна не помогут.

Убрал руку.

– Она будто знала, что мы едем. Сможешь зайти?

Видала я места и поопасней. И совалась. В одиночку.

– Если вдруг что – уходи сразу. Под любым предлогом.

– Не учи батьку детей делать.

Глубокий вдох. Пальцы нажали на ручку двери.

– Всё, пошли. Перед смертью не надышишься.

– Типун тебе на язык.

– Прям уж и на язык? Ещё пригодится…

Ухмыльнулся, заразёныш.

Охрану, техничек, хозрабочих – да и секретарей – принято не замечать. Вроде как домашние животные. Живые и даже полезные – но бессловесные. Но Тиг и я – из тех немногих, кто не только здоровается, но и знает по именам. Так что народ нас обожает. Без преувеличения.

Ребята на КПП чуть не задушили в объятиях. Ни временных пропусков, ни удостоверений личности не спросили. Мы сами предъявили. Чтоб друзей не подставлять. Тут же камеры.

Дирекцию и секретарей знают в лицо даже в цехах. Тем более – без малого восемьсот сотрудников управы. Знали и нас.

И не забыли.

До третьго этажа – сорок восемь ступенек. Но полминуты растянулись в четверть часа. У встречных глаза мигом расширяются до размеров блюдечек, уголки губ едут к ушам. Норовят обнять, хлопнуть по спине. От непрерывных «здрасте-здрасте» заплетаются языки, щёки (забытое ощущение) болят от улыбок.