Александр Холин - Ангел русской культуры

Юродивый был в любой русской деревеньке великой достопримечательностью, потому что слова юродивых всегда были пророческими. Взрослые понимали это, и иногда, обращались к нему за советом. Только вот мальчишки часто не давали Даниле проходу, улюлюкали, дразнили и закидывали камнями. Но травля быстро заканчивалась с появлением кого-нибудь из взрослых.

Здесь же, в церкви, Данило стоял впереди всех прихожан, истово крестился, по его бородатому лицу текли слёзы. Никита был так этим поражён, что подошёл украдкой к Даниле, чтобы утешить. Никита подергал юродивого за рукав меховой кацавейки, которую тот не снимал даже летом и потихонечку, чтоб никто не услышал, спросил:

– Данило, а, Данило. Ты чё ревёшь?

Юродивый оглянулся:

– За вас молюся я. Молюся, что б душеньки вы свои в огонь не побросали. Молюся я… ежели пламя онгона в душе разгорится, ничем ты его не потушить. Не спеши сгореть вживе, не для того тебя Бог на землю отправил…

– Да, позабыл тебе сообщить: утром запоют петухи….У кого душа чиста, ты скажи, Никита-ста?

Никита поднял глаза, но коробейник уже растаял в толпе. Его не было видно ни среди любителей поэзии, ни среди различных зевак, просто нигде. Что же от него хотел этот ряженый? Может быть старался о чём-то предупредить?

– … чтобы душеньки свои в огонь не побросали….

Не успел Никита придти в себя, как он увидел изумительные произведения графического искусства, выставленные здесь же, на Арбате, посреди улицы. Они были как из Средневековья, как выполненные Альбрехтом Дюрером или же Обри Бердслеем…. На одной из гравюр поражало изображение женщины, сидящей в позе лотоса. Но автору удалось ещё нарисовать её в профиль. Кроме того, всё тело женщины было прозрачным и внутри, вместо позвоночника, находился змей, с головой в мозгах, под причёской дамы. Никита что-то читал об энергии Кундалини, начинающейся внизу в том же месте, где у змея был хвост. Он также знал, что данная энергия должна спиралью крутиться вокруг позвоночника. А этот нарисованный дракон больше напоминал дерево, чем спираль, потому что у него торчало много лапок-веточек. Но, во всяком случае, это была хорошая работа, выполненная в контрастном, чёрно – белом стиле. В углу гравюры Никита увидел подпись: Александр Лаврухин. Возможно, эта работа являлась его визитной карточкой? Художник, который выставил свои гравюры, спокойно ждал, когда Никита закончит рассматривать его творения. Конечно, он заметил нескрываемый интерес молодого человека к своей живописи.

– Александр Лаврухин – это вы? – поинтересовался Никита.

– Мне кажется, других поблизости не наблюдается, – весело рассмеялся художник. – Вижу, вам понравились мои работы, или я ошибаюсь?

– Нисколько не ошибаетесь, – уверил его Никита. – Только я давно уже среди современных художников не встречал ничего подобного. Вероятно, есть где-то кто-то, но так чувственно улавливать человечью суть мог до сих пор только Обри Бердслей, но и он, кажется, недолго на свете прожил….

– У каждого человека в этом мире есть определённая задача – улыбнулся художник. – И каждый должен открыть свою собственную дверь. А что касается времени, когда её закрывать, только Бог это знает…

– По вашему мнению, у каждого своя судьба?

– Конечно. Во всяком случае, творческие люди, если они решат подарить этому миру свои гениальные идеи, обязаны знать, нуждается ли в этом сам мир? – заметил Лаврухин с усмешкой. – А что касается всякого рода деятелей искусства, то они не могут себя считать мэтрами в своём деле, если их творчество не приносит радость хоть на несколько минут в нашу иллюзорную жизнь.

Художник посмотрел в глаза Никите и тот потерял на мгновение дар речи: Александр Лаврухин был точной копией коробейника!

– Послушайте, Александр, у вас нет случайно брата? – решился спросить Никита. – Я буквально несколько минут назад видел вон там, – указал он пальцем в начало Арбата, – одного продавца сувениров, и вы похожи как две капли воды!

– Вы, скорее всего, ошиблись, – пожал плечами Лаврухин. – Возможно этот человек Вам сказал что-то похожее, интересное…. Вы, может быть, хотите выбрать что-нибудь у меня?

– Да, вот это, – взял Никита занимательный графический рисунок.

– А, эзотерика в Вашем вкусе! – улыбнулся художник. – Мысль, изобразить женщину под таким ракурсом, пришла ко мне из космоса. Это обозначает, что внутри личности растёт дерево, связывающее все физические основы тела человеческого. Это миниатюрная модель Дерева Мира. И в самом деле, позвоночник человека похож на ось Мира.

– А почему в её голове находится голова змеи? – поинтересовался Никита.

– Видите ли, – начал объяснять Лаврухин. – не голова змеи, а змея, как я думаю, это тот самый плод дерева, который рождается в сознании матери. Если женщину преследуют плохие мысли в момент зачатия, то плод, созревший в голове, падает в её утробу и поселяется в теле младенца. Никто не знает почему первыми словами ребёнка иногда бывают «Дай!», «Не хочу!» или «Хочу!» вместо «мамочка!».

У этой женщины, пришедшей из пространства, может родиться ребёнок с головой змеи: с ранних лет, чуть ли не гениальный, он будет готов ужалить самых близких.

– Сколько стоит эта работа? – спросил Никита, поскольку решил подарить картину Лиле. Пусть думает, каким может родиться будущий ребёнок!

– Знаете, – художник на несколько секунд замолчал. – Знаете, Вы первый за сегодняшний день, с таким вниманием отнёслись к моим работам….

Лаврухин взял гравюру, завернул в чистый лист бумаги и протянул Никите.

– Я вам эту картину просто дарю.

Никита растерянно принял подарок, поблагодарил и распрощавшись с художником, побрёл дальше. Но мысль, что коробейник и художник-график похожи, как братья-близнецы, опять промелькнула в голове, и в ней снова зазвучал голос юродивого: «…чтоб душеньки свои вы в огонь не побросали…».

О, сколько раз уже люди сталкивались с пламенем онгона! Как раз с тех самых времён, когда книги только-только стали завоёвывать их сердца и сознание, лепить характер, – человеческий испепеляющий огонь начал проникать в тело, сознанье, душу. И часто против их воли!

Но откуда коробейник что-то знал про Никиту?.. И этот Александр Лаврухин со своим подарком?.. Всё было очень странным.

Размышляя так и заставляя себя не думать, не вспоминать о куче сгоревшей бумаги в секретере Никита брел по Арбату в толпе гуляющих. С двух сторон стояли художники со своими картинами, продавцы сувениров, барды с гитарами, поэты, толпы зевак… За столиками, стоящими прямо посреди улицы, сидела шумная студенческая компания с большими кружками пива всех сортов и непременными креветками. Оттуда слышались смех, шутки, поцелуи.