Ян Кельт - Ничего не изменить

Пыль поблескивала в потоке света из карманного фонарика шкипера – внутри было тихо. Он осторожно шел, высвечивая раскрытые двери кабинетов, ища глазами хоть одну зацепку, почему город был оставлен, и в каком направлении двинулись выжившие. В темноте свет фонаря выхватил фигуру милиционера.

– У свала огу! – Симонов радостно подбежал к сотруднику милиции, спящему за столом, положив голову в фуражке на журнал. – Амы уш дували нэд ниго…

Как только дозорный тронул милиционера за плечо, тот опасно накренился со стула и Симонов сразу его подхватил, облокотив на стол. Смутьянов подошел, открыл веко молодого человека.

– Ертв, Сав, – шкипер по-отечески погладил усопшего по коротко стриженной голове. У парня было странное выражение лица, будто он уснул и видит хороший сон, улыбается. Обессилев от дороги и пережитого, Смутьянов рухнул на стоящий рядом стул, стянул противогаз – внутри здания радиационной пыли не было, дверь и окна отделения были закрыты. Рядом, прямо на пол сел Симонов, стянул маску, кинул её на колени и горько заплакал, спрятав старческое лицо в ладонях.

– Это была хорошая смерть, Слав. Тихая, спокойная, он даже и не понял наверняка, что происходит.

Но Симонов всё не мог успокоиться, и Виктор понял, почему – все повторялось. Ситуация на маяке, когда их, двух старых дураков смерть пощадила, а молодой парень отправился на тот свет. Несправедливо. Горько. Неизбежно.

Виктор глубоко вздохнул и, осторожно подняв голову милиционера, взял журнал. Десять дней назад в городе было всё спокойно: поймали пару щипачей в тролейбусе, помогли семье с ребенком угомонить соседей алкоголиков. Записи про начавшийся апокалипсис не было, была запись о начале беспорядков и фраза в конце: «Точки эвакуации не назначено». Оказалось, связь с Ригой перервалась, даже соседняя Клайпеда молчала – очевидно, связь вырубило сразу после взрывов, милицейская рация также отказала. О погибших не было указано, а особенно странным казалось то, что этот дежурный остался на месте и просто исполнял свою работу. Он был на службе. На ней и остался.

– Такой расклад, Вить: город увидел взрывы, был в панике, все бежали прочь. Связи у них не было – ни по телефону, ни по рации – никакой. Последним значится, что точка эвакуации… не указана точка эвакуации, – Смутьянов бросил журнал обратно на стол.

– Вот беда-то… беда… – дозорный сидел и качал головой. – Что делать-то будем?

– Действуем по второму плану – собираем, что можем, и возвращаемся на катер, – Виктор встал. – Но сначала поднимемся на крышу и посмотрим, что и где.

Они надели противогазы и стали подниматься по винтовой лестнице на крышу здания, благо оно было достаточно высоким, ввиду древности постройки и отличия от пятиэтажек вокруг. Моряки спокойно открыли деревянную дверцу наверху и начали осматривать город и окрестности. Смотреть в бинокль через противогаз было не совсем удобно, но иных вариантов не предусматривалось. Картина была ужасная – город выгорел почти наполовину, в некоторых местах до сих пор полыхали пожары, улицы были завалены мусором и брошенными автомобилями и автобусами. Искать здесь было нечего, но Смутьянов подметил в другом конце улицы универмаг и гастроном. Симонов же больше осматривал окрестности, подмечая примерное расположение других городов и их состояние – большинство было в дыму.

– Итя, лянь! – дозорный ткнул товарища в спину и указал на север. Смутьянов приложил бинокль к глазам.

– И то там?

– Орот е орит, урья воя ашка! – Симонов повернул товарища ровно на цель. – Авилоста цела!

Шкипер, наконец, сообразил, что пытался ему показать Вячеслав – прибрежный город Павилоста не дымил и, возможно, остался цел. Значит, его догадка может быть верна, и города на севере не подверглись атаке. Следующая цель была определена.

– Уодим. – Виктор махнул рукой и они стали спускаться вниз. Шагая по лестнице, Виктор решил посмотреть оружейную комнату, Симонов одобрил его намерение. Ключи нашлись в кармане дежурного. Моряки отперли цинковый шкаф, забрали два противогаза, четыре фильтра к ним, ТТ, две обоймы и пачку патронов. Оба ощущали беспокойство – ограбить милицию, а потом попасться с оружием и патронами властям не выглядело разумным, но, с другой стороны, города могут быть и не под контролем властей, а бандиты и мародеры не спросят, откуда у них пистолет.

Всё кинули в сумки для противогазов, повесили на себя и вышли на улицу, направившись к магазинам. На удивление, ничего не было тронуто, словно жители так спешили, что даже не позаботились о провианте. Возможно, их спешно эвакуировали где-то дальше, и в еде не было нужды. Моряки распаковали вещмешки и выкинули все лишнее, заменив более ценным грузом – консервами, крупами, чаем, кофе, сигаретами и водой в бутылках.

– Атрика! Иктория! – Симонов вытащил из подсобки пыльный ящик с чем-то гремящим.

– То што? – отложив в сторону рыбную консерву, Виктор подошел ближе. – Ать чсна!

– Ино! Асноэ, здоловое! – смеющиеся глаза дозорного проглядывали из-за стекол противогаза.

– Крекрасно, ери ару, – шкипер похлопал его по плечу и вернулся к упаковке мешка.

Через пару минут они вышли из гастронома и заглянули в универмаг. Тут картина была другая – развороченные полки, разорванные коробки, разбитые витрины – всё свидетельствовало об учинённом погроме. Виктор достал пистолет и снял с предохранителя. Дав знак Вячеславу остаться у входа, он собрал несколько запечатанных кусков мыла и изоленту, после чего покинул магазин вместе с товарищем.

Он странно чувствовал себя после этого похода за «покупками». С одной стороны было абсолютно четко понятно, что это никому не нужные вещи, многие из них уже пропитаны радиацией и непригодны. А с другой, он чувствовал себя грабителем и мародером – забрал ключи у трупа, украл оружие, вломился в магазин за едой, забрал вещи. А ведь их сделали советские люди, работяги, которым нужно кормить семью. Они трудовые часы отдали за эти вещи, чтобы какой-то негодяй смог их вот так просто присвоить себе. Стыдно.

Моряки снова прошли через здание завода, захватив по дороге пару банок сгущёнки из подсобки, благо там не было пыли. Они могли достаточно облучиться, чтобы пострадать от лучевой болезни, но сил быстро идти уже не было. Спускаясь к катеру, пройдя мимо погибших людей, Виктор заметил его – целый сторожевой корабль, стоявший на отдалении. Наверное, он был разряжен и находился достаточно далеко, потому разрыв боезапаса на нём не отразился.

– Той! Атер, я оверю иду, ожет эсть чво, – Смутьянов похлопал товарища по плечу и показал на целый катер. – Обро?

– Обро! А авожу, ду ебя и уотим! – Вячеслав спустился к кораблю и скинул переданный вещмешок на борт. Виктор направился в сторону судна. Взойдя по трапу, по старой привычке приставил руку к голове, отдавая честь флагу. На борту его интересовали две вещи – медпункт и рубка. Корабль был пуст, все вещи были на местах. Судя по тому, что он видел у ворот, вывод был только один: экипажи оставили судна по приказу. Четкому, ясному, срочному приказу оставить всё и бежать из города. Оружия для обороны у них не было, выводить корабли в море было поздно и, ожидая ракетного удара, приняли решение спасать живую силу – экипаж. «Не вышло, братушки. Земля вам пухом».