Гореликова - Нереальная коллекция. Сборник рассказов

Хотя час назад, после совещания у директора, Лариса думала, что ярость удавит ее. Шла по коридору, точно в красном тумане. Зашла в отдел, швырнула ежедневник на стол. Тот пролетел по гладкой столешнице, как по льду, и шлепнулся с другого конца на пол.

Девчонки сидели, как мыши, не поднимая головы. Правильно сидели – на совещании орали так, что слышал весь офис. И, конечно, все уже знали, что Лариса проиграла. Все недопоставки повесили на нее, Мышовец уж постарался, сволочь такая!

Лариса стиснула зубы, чтобы не заплакать. Глаза отчаянно защипало, тушь все-таки потекла.

Она круто развернулась и вышла из комнаты. В туалете приблизила лицо к зеркалу, хотела аккуратно вытереть черные потеки в углах глаз, тут-то контактная линза и выпала. Маленькая полупрозрачная скорлупка закружилась в водовороте и мигом улетела в сливное отверстие.

И тогда Лариса разрыдалась.

Рыдания так сотрясали тело, что ей пришлось опереться руками на край раковины, чтобы не упасть.

Плакала долго. Потом еще дольше вытирала глаза бумажными полотенцами. Потом в туалетную комнату зашла сотрудница из соседнего отдела и с затаенным любопытством окинула Ларису взглядом.

Лариса даже не смогла ей кивнуть, просто повернулась спиной.

Девчонки-подчиненные при ее появлении быстро исчезли – отправились пить кофе в буфет, и Лариса осталась одна. Развернула кресло к окну и стала смотреть на снег.

Усталость после пережитого была слишком велика, мысли текли вяло и бессвязно.

Надо увольняться… Мышовец – сволочь, ладно, но ведь меня никто не поддержал… Дальше работать с такими людьми невозможно… А куда идти?… Денег нет, еще и кредит висит невыплаченный… На что жить?… Снег идет, скоро зима, а у Кирки нет теплой куртки… Голова болит… Завтра же надо написать заявление… Ну какая же сволочь этот Мышовец!…

А снег все падал и падал…

Вернулись девчонки, зашуршали бумагами, застучали по клавишам компьютеров. Самая шустрая, Катя, уже стала названивать поставщикам. Ее пронзительный голос ввинчивался в мозг, как раскаленный коловорот.

Лариса встала, достала из шкафа пальто, подхватила сумку и, ни с кем не прощаясь, закрыла за собой дверь.

Слава богу, подъехавший лифт оказался пустым. Двери закрылись, мягкий толчок, и кабина, как капсула космического корабля, двинулась с места. Если бы улететь на ней, как в какой-то детской сказке, вот было бы хорошо!

Но путешествия не вышло. Нежный предупредительный звоночек, шипение расходящихся дверей – и она уже в вестибюле первого этажа.

Около крутящейся двери поскользнулась на скользком полу и упала бы, если бы кто-то не подхватил ее под локоть.

– Спасибо, – буркнула Лариса, даже не поглядев на своего спасителя. И что на него глядеть, наверняка, тоже гад порядочный!

Она шла, не разбирая дороги, спотыкаясь и попадая ногами в лужи. Не все ли равно? В голове не было ни одной мысли, только желание идти и идти, неважно куда, главное, убежать от обиды и омерзительного чувства поражения.

Она даже не накинула капюшон, волосы усыпали хлопья снега – первого в этом году.

Лариса миновала несколько переулков и вдруг наткнулась на невысокий металлический заборчик. Бездумно толкнула кружевную калитку и оказалась во дворе.

Прямо перед ней высился темно-красный кирпичный дом, грузный, как средневековый замок, а левее, около каменной чаши не то клумбы, не то фонтана, темнела скамейка.

Ноги сами понесли к ней. Спинка и сиденья были слегка запорошены снегом, но Лариса даже не стала его стряхивать. Села и уставилась на дом.

Короткий декабрьский день таял, и в нескольких окнах уже горел свет. Остальные – темнели тусклыми стеклами, в которых отражались низкие снеговые облака.

Двор был абсолютно пуст, даже голуби попрятались по застрехам. Только надвигающиеся сумерки и все густеющий снег.

Постепенно белые хлопья облепили карнизы, усыпали асфальт и Ларисины плечи.

Боковым зрением она уловила какое-то движение, повернула голову. Через калитку во двор вошла темная фигура. Лариса равнодушно отвернулась и продолжала рассматривать чужие окна, гадая, счастливы ли живущие за ними люди.

Фигура приблизилась, присела на противоположный край скамьи.

Лариса скосила глаза – мужчина. В длинном темно-сером пуховике, капюшон надвинут так, что лица не видно. Руки глубоко засунуты в карманы.

Лариса недовольно поджала губы. Мужчина молчал и не шевелился.

Откуда-то выплыла тревога. Лариса заерзала, полами пальто сметая со скамейки снег. И вдруг услышала неясное:

– Лорик.

Она подозрительно покосилась на соседа – тот был недвижим.

Она уже решила, что почудилось, когда тихий голос повторил:

– Лорик.

Лариса подпрыгнула и, забыв все приличия, в упор уставилась на мужчину.

– А теперь ты точно похожа на задумчивую кенгуру.

– Что-о?

Темно-серая фигура слегка дрогнула, и что-то неуловимо знакомое промелькнула в этом движении.

– Этого не может быть, – похолодевшими губами прошептала Лариса.

– Может, – голос был тихим, но уверенным. – Может.

– Откуда вы знаете?… Да как вы смеете?… Да я вас… – забормотала Лариса, изо всех сил сжимая пальцами ремешок сумочки. – Да кто вы вообще такой?

– Это я, Лорик.

Ларисе показалось, что ее с головой окунули в ледяную воду. Сердце на секунду остановилось, горло сжалось.

– Я пришел посмотреть на тебя.

Ледяной холод обратился в нестерпимый жар, который мгновенно поднялся от пальцев ног к сердцу, и оно забилось так сильно, точно хотело вырваться из груди.

Перед Ларисой сидел ее муж, восемь лет назад погибший в автокатастрофе.

Лицо было скрыто капюшоном, но по голосу Лариса чувствовала – Юрка улыбается.

И тогда она все поняла. Так, значит, она все-таки поскользнулась на том чертовом блестящем полу и раскроила себе череп о тяжелую стеклянную дверь. И то, что сейчас происходит – это предсмертные видения. Или посмертные. Она умерла?

– Ох, Лорик, ты всегда была паникершей. С тобой ничего не случилось. Это я пришел. Понимаешь, я все время думал о тебе, скучал. Всегда хотел прийти. Но не получалось. А сегодня пошел снег… И мне удалось.

– Юрка…

– Лорик.

– Но как… Как это может быть?

– Откуда я знаю? – с досадой воскликнул он. – Просто взяло и получилось.

В голосе Лариса уловила знакомые нотки, и они убедили ее раз и навсегда.

Перед ней действительно сидел ее муж.

– Юрка…

– Я так рад, что увидел тебя, Лорик. Как ты живешь?

– Нормально. Нормально я живу, Юрка, – и Лариса тыльной стороной ладони вытерла глаза. – А ты как…

Она запнулась, но все же договорила:

– … живешь?

– Да тоже, наверное, нормально. Только там все странно. Я очень многого не могу вспомнить. Сколько времени прошло, как я… как мы расстались?