Сергей Борблик - Заблудшие души

Эмир приехал работать из неспокойной и экономически нестабильной Сербии года полтора тому назад в поисках лучшей доли. Жена ушла, детей забрала – и всё из-за плохой жизни, из-за того, что Эмир мало зарабатывал, и то время от времени. Не то, чтобы он не старался, но как-то так получалось, что из-за отсутствия должной наглости, из-за простодушия своего, он часто попадал в такие ситуации, где его просто-напросто обманывали, подставляли, недоплачивали. Причём работал он всегда добросовестно, не жалел сил своих. Но… как-то всё не складывалось. Вот жена и ушла, оставив Эмира без квартиры, пользуясь бесхарактерностью мужа. А что делать одному без семьи, без родителей? Можно спиться, но Эмир нашел в себе какие-то силы всё изменить, и подался на заработки в соседнюю Венгрию.

Поначалу был тихоней – ниже воды, тише травы. Всегда нерешительный, мнительный, безынициативный, мягкотелый какой-то. В общем, зарекомендовал себя как заурядный работник-исполнитель, нуждающийся в жестком руководстве, которое будет наставлять его на путь истинный. А потом – пару месяцев назад – как подменили его: появился гонор, высокомерие даже какое-то, инициативные предложения так и сыпались. Записался в профсоюз, скоро вошел в управление, стал председателем даже! И на других рабочих смотрел как-то сверху вниз, показывая свою важность и значимость. И даже выдвинул свою кандидатуру на звание лучшего работника года, но вот Янош его тут обошел – по количеству рейсов и общему пассажиропотоку. И даже лихачество было этому не помеха…

«Ну ладно, так и быть, буду аккуратнее на дорогах! Всё-таки пассажиры! Люди всё-таки…» – Янош уже подруливал к первой остановке с твердым решением «попридержать лошадей». Однако как трудно было это сделать! Тем более, он ощущал в себе какую-то непреодолимую тягу к драйву, к скорости, бушевавшую порой не на шутку. «Скорей бы конец смены и погоняться на картах!» Только там Янош мог получить так необходимую психологическую, да и физическую разрядку, утолив сполна свою жажду – жажду скорости!..

Оставшееся время работы пролетело как-то незаметно, Янош мотался туда-сюда, забирал людей, высаживал людей, в общем, замотался. Но свое же ограничение по скорости соблюдал, как ни трудно это было сделать на скоростном шоссе, тем более за городом. Или же следуя за каким-нибудь городским тихоходом, который как будто нарочно никуда не спешит и тормозит на каждом повороте…

С чувством выполненного на сегодня долга Янош возвращался в таксопарк, дав себе слабину и позволив послушной ласточке разогнаться – всё-таки пустой, без пассажиров еду. Ну и по закону подлости, как по мановению волшебной палочки, легко взмахнув полосатой палочкой, из-за кустов, в которых затаилась патрульная машина с радаром, вынырнул полицейский.

Делать нечего было нечего, и Янош остановил автобус, скрепя сердце.

– Инспектор Форман! Предъявите документы! – бодро выпалил полицейский. – Превышаете, гражданин. Да еще на такой громадине! Хорошо, хоть без пассажиров едете!

Инспектор говорил, одновременно показывая Яношу показания с радара, запись с видеорегистратора, и выписывая штраф. «Красиво смотрится моя ласточка!» – не без гордости подумал Янош, усмехнулся и кивнул головой – дескать, понял, признаю.

– Так, 82 километра в час вместо разрешенных 50 по городу! На вас налагается административное взыскание в размере 7000 форинтов. Ознакомьтесь с протоколом и распишитесь! Вот здесь! Так… Копия протокола будет отправлены по месту работы, так, в таксопарк №17 – отрапортовал Форман. – Так, а есть ли у вас непогашенные нарушения? Что, не помните? Сейчас проверим! – он передал по рации номер автобуса и фамилию водителя. – Ну, так и есть! Сегодня утром, превышение на 40 км, причем, небось, с полным автобусом, судя по времени, не так ли? – Форман злорадно ухмыльнулся, Янош смиренно кивнул.

– Значит так, штраф увеличиваю до 14000 форинтов! – инспектор твердой рукой начал писать еще одну бумажку. Янош вздохнул, грустно обведя окрестности взглядом, и убедился в необходимости купить свою собственную машину, и упражняться в мастерстве вождения исключительно на безлюдных трассах. «Неплохо бы и на немецкие автобаны сгонять, там ограничения по скорости нет, вот разгонюсь всласть!». А пока оставалось, понурив голову, ждать и копить на новую машину…

– Честь имею! – Форман вернул Яношу документы и поспешно нырнул обратно в кусты, дабы скрыться из поля видимости будущих потенциальных жертв. Стояло лето, и буйная растительность надежно скрывала инспектора и его машину от посторонних взглядов.

И покатил незадачливый гонщик в таксопарк, внутренне готовясь к очередному разносу…

К слову сказать, подарил ему отец старенькую, еще, небось, войну видавшую развалюху, которая стояла в гараже, и никто на ней не ездил. Вот и сейчас стоит в гараже (точнее, в приспособленном под гараж сарайчике), только уже у Яноша, и на ней опять-таки никто не ездит. Вот уже лет пять как, как Янош переехал в свой дом, доставшийся в наследство от бабушки. Который тоже еще войну видел, первую мировую то бишь.

Конечно, отец хотел как лучше, подарил сыну надежду на возможность иметь полноценную машину, которая бы ездила, но ремонт этой развалюхи грозил вымотать столько сил и денег, что легче было купить новую. Что Янош и задумал. И только вот пару лет назад он, наконец, смог начать откладывать деньги, так сказать, начать целевое накопление.

Вообще, семья Костюшосей жила небогато, по «рабоче-крестьянски», экономя каждый форинт. Но на жизнь хватало. И на маленькие радости для детей хватало: на праздники по выходным, на поездки к бабушке в пригород. Не бедствовали Костюшосы, в общем, да еще и откладывали на учебу сыновьям.

Внезапно все переменилось. Стало тяжело, когда трагически погибла мать Яноша, любимая жена Лайоша, попав под машину около 8 лет назад, когда Янош еще обучался в университет в Будапеште, а младший брат Горан заканчивал школу. Тогда, после короткого телефонного разговора (звонил сам Лайош, сглатывая слезы), Янош сорвался из общежития и приехал домой в тот же день на попутках. Слезы душили его. Той, которая его растила больше нет… Боль сковала сердце… Некоторое время Костюшосы не могли говорить друг с другом, лишь молча плакали…

Когда хоронили любимую мать и жену, Горан приник к отцу, и оба беззвучно зарыдали, только плечи выдавали их чувства. Янош стоял поодаль с каменно-суровым выражением лица. Он напряженно думал, пытаясь воспроизвести в памяти все хорошие моменты жизни с мамой и попытаться надежно сохранить их в памяти. Всё-всё, до мельчайшей подробности, всё было важно сейчас.. и всё это будет важным для Яноша всегда…

Бабушка Яноша, Изольда, прошла всю войну без болезней, пережила смерть мужа-солдата, сама стала руководить партизанским отрядом, прославившимся на всю страну.. Да и потом она всегда была бодрой и веселой старушкой. А тут слегла… Не выдержала потери дочери, и стала медленно чахнуть… Так и ушла Изольда, тихо и как-то безболезненно, ушла на встречу с дочерью…