Олег Ерёмин - Волны и небо!

И я очнулся в своей постели.

Я проснулся поздно. Часов в девять.

За окном было пасмурно, моросил монотонный январский дождь.

И от этой монотонности, от контраста с тем, что было во сне, резанула неожиданно сильная тоска.

Нет, и не было в нашем мире ни Витальки, ни Клуба, ни полетов.

Только море.

Оно и сейчас где-то там, в километре от дома, катит свои холодные серые волны, свинцово лоснясь под дождем.

Тоска.

Днем погода прояснилась, холодный северный антициклон отогнал низкие тучи.

Я, промаявшись весь день дома, решил выбраться погулять. Хоть немного развеять грусть, так и не отпустившую меня.

Резкий норд-ост пронизывал синтепоновую куртку, неприятно морозил спину. Небо окончательно очистилось.

Вечернее Солнце низко висело над горизонтом, подсвечивая осколки туч тускло-желтым светом. Я взглянул в зенит.

ПРЯМО НАД ГОЛОВОЙ ОБЛАКА СЛОЖИЛИСЬ В ЧЕТКИЙ, ГЕОМЕТРИЧЕСКИ ПРАВИЛЬНЫЙ РОМБ.

В него звали Волны и Небо. Манила свобода и музыка дальних дорог. И я отправлялся на поиск волшебного мира. Где жили друзья и раскинулся сказочный Город.

И были проблески чистых и ярких, как вспышка сверхновой, эмоций, упругим толчком возвращавшие в нашу реальность.

И были прогулки по Городу. Радость открытия и узнавания ране не виданных мест.

Но не было жизни во сне.

Я начал читать Кастанеду, листать Мульдона, открыл четкие и предельно простые истины Лабержа. Спорил с Антоном и пытался работать с Сергеем и Володей.

Без результата.

Пришло отчаянье и пустота апатии. Она срослась с пустотой моей судьбы. Реальность и сон стали серы и неинтересны.

И в этот момент я прорвался.

Не туда, куда стремился. Не туда, куда хотел. Но Путь не выбирают. Он сам выбирает тебя…

…Я тащу кабель. Впереди Андрюшкина спина, согнутая в позе бурлака на Волге. Толстая черная змея тяжело давит на плечо…

…Громовой раскат. Дождь, несущийся к нам матово-поблескивающей стеной…

…Яркий лунный свет и расплывчатое пятно лица:

– Третьим будешь?…

…Серая асфальтовая дорога под свинцовыми тучами. Звук шагов за спиной.

Не оборачиваться!

Да к черту! Это ведь только сон.

Взгляд за плечо. Пусто. Даже дороги нет. Голая бетонная стена, покрытая влагой и островками плесени. И вокруг тоже стены. Сырые стены подвала.

Я подхожу ближе, всматриваюсь в шероховатую поверхность, протягиваю к ней руку.

ВЗРЫВ ЧУВСТВ

РУКА РЕАЛЬНА. И стена реальна. Я вижу каждый бугорок на крошащемся бетоне, каждую каплю воды, ощущаю холодную сырость. Чувствую запах влажной штукатурки.

Я ВО СНЕ!

Ти-ихо. Стоять! Не смей, я тебе приказываю.

С почти физическим напряжением скручиваю рвущийся из груди восторг. Нельзя его выпускать, а то выкинет из сна, как всегда выкидывало раньше.

Я подношу к глазам руку. Разглядываю переплетение линий на ладони, волнистый рисунок кожи.

Помогло.

Лаберж оказался прав – прекрасное средство, если использовать его не по Кастанеде, а как фиксатор.

Угомонились эмоции. Пришло спокойствие. Тихое и радостное, как от вида на горное озеро.

– Ну, вот я и здесь, Олег.

Я свободен и могу делать все, что захочу, а не бездумно нестись в потоке сна.

Снова прорвались чувства. И стены затуманились, пробежала по ним волна ряби.

Я бью кулаком по становящейся эфемерной поверхности. Резкая боль. Настоящая. Подвал вновь обретает четкость.

Хо-ро-шо.

Слева движение. Оборачиваюсь.

– Черт!

Зверь метра полтора высотой. Похожий на покрытую клокастой шерстью курицу, лишенную крыльев, но снабженную длинной крокодильей пастью.

Он недовольно мотает головой и дерганой, раскачивающейся походкой направляется ко мне.

– Так, значит, – страха нет. Только злость.

Я криво ухмыляюсь:

– В конце концов, сон это или не сон?!

Кисти рук теплые. Горячая волна поднимается по предплечьям, обволакивает руки невидимыми тяжелыми перчатками. Плавно поднимаю руки над головой. Пальцы ощутимо покалывает.

Зверь уже в пяти шагах. Но торопиться нельзя. Шаг назад, и руки, описав полукруг, нацеливаются вперед. Поток мощи от плеч к пальцам, и дальше – к голове животного. Бледное свечение между нами. Зверь подергивается рябью, становится полупрозрачным. Исчезает.

«Вот и все».

Сон обретает окончательную резкость. Теперь я здесь. Я могу прожить кусочек жизни в этом мире. Разгадать его тайны. Увидеть его изнутри, глазами местного жителя. Может, даже повезет забыть о том, кто я такой. Я не буду похож на себя, прежнего, как автор не бывает похож на героя своей книги.

Вперед!

Огромный зал городского молельного дома переполнен народом. Главный проповедник, облаченный в зеленую сутану, заканчивает вечернее богослужение:

– А также, братья, призываю вас не вдаваться во искушение, сторониться пособников нечистого, рядящихся в личину чародеев и колдунов, да падет гнев Божий на их головы. Ибо близок день великого суда над безбожниками и приспешниками антихриста, оскверняющими мир сей сатанинскими деяниями своими. Не впадайте же во соблазн и сторонитеся нечистых сих, а также мест, оскверненных ими. Обходите стороной Прокопьевский пустырь, ибо сотворено на нем Зло, и проклято место то. И да будет им за это наказание Божье, а нам всем, за кротость нашу и смирение вечна-а-а-я бла-аго-одать.

Он склонился в поясном поклоне перед Ликом, затем простер руки над молящейся толпой и закончил:

– Идите же, братья мои, с миром, и несите свет Господень во все дороги свои. А служители Божии взойдите ко мне, дабы передал я вам волю Отца нашего.

Он медленно повернулся и скрылся в золотых вратах, с которых взирало на паству строгое лицо Вишну-хранителя.

Толпа начала выливаться на улицу, а десятка три человек поднялись гуськом по ступеням и последовали за священником.

– Братья, – Главный проповедник сидел в глубоком кресле во главе длинного стола. – Я позвал вас, чтобы еще раз повторить то, что сказал остальным прихожанам. Не допускайте, чтобы подопечные ваши ходили на Прокопьевский пустырь. Всех, кто бывает там, проработайте на собраниях общин ваших. Это место осквернено врагами нашими и Господа. Там творятся мерзости и злодеяния Исконного Врага. Не место там ни вам, ни вашим подопечным. Но я, как проводник воли Всевышнего, должен знать все козни служителей Аримана и потому один из вас пойдеттуда. Старший Теолог молокозавода!