Виталий Вавикин - Город мечты

– Ну-у… – Джим снова сосредоточился на своих ногтях. – Я должен решить, что для меня важнее. Это все-таки моя жизнь.

– Ты прав, – Елизавета Викторовна знала, кто окажется победителем. – Только теперь это еще жизнь Ксюши и вашего пока не родившегося ребенка.

Джим несколько минут молчал, о чем-то сосредоточенно думая. Маслакова не мешала ему – пусть думает, что принимает решение самостоятельно.

– Ладно, – наконец вымучил он, – давайте сделаем так, как будет правильно.

– Что ты имеешь в виду, Джим?

Он поднял на тещу синие глаза и улыбнулся. Кто мог сейчас с уверенностью сказать, что он проиграл? Для Джима это была очередная забава, которую необязательно воспринимать всерьез.

– Когда я смогу приступить к работе? – спросил он.

Елизавета Викторовна растерянно заморгала. Ей показалось, что спутник дочери не понимает всей серьезности предложенной ему работы.

– Это не так просто, как тебе кажется, Джим, – начала неуверенно объяснять она. – Понимаешь, эта работа требует огромной самоотдачи, терпения и навыков. Я считаю, что будет лучше, если ты сначала наберешься опыта, а потом возглавишь отдел. Тимофей Александрович Макаров ожидал повышения на следующей неделе, но, думаю, он не будет возражать, чтобы ввести тебя в курс, задержавшись на старом месте на месяц-другой. Ты сможешь присмотреться и многому научиться у него. Тимофей Александрович очень талантливый человек. За десять лет, что он управлял этим отделом, прибыли всегда были стабильны.

Джим согласно кивнул и поднялся на ноги.

– Хорошо, Елизавета Викторовна.

– Хорошо? – Маслакова окончательно сбилась с толку. – Послушай, Джим, я не хочу, чтобы ты думал, будто тебя кто-то подтолкнул к этому решению…

– Да нет, все нормально, – он снова улыбнулся. – Я же скоро действительно стану отцом, так что нужно пытаться твердо встать на ноги.

– Я рада за тебя, – слова эти были искренними, но произнесла их Маслакова осторожно.

– Да. Спасибо. Спасибо за все, Елизавета Викторовна. Еще увидимся. До свидания.

Продолжая улыбаться, Джим направился к выходу. Под ногами было стекло, над головой стекло, по бокам стекло… Джим брезгливо передернул плечами. Стеклянная клетка – все это здание, весь этот город…

Он вышел на улицу. Ботинки проминали стеклофальтовое покрытие, заменившее в Городе Мечты асфальт. Лучи далекого солнца отражались от дороги, переливаясь тысячью ярчайших бликов, которые, натыкаясь на стены возвышающихся домов, скользили куда-то дальше в своем нескончаемом движении. Джим бездумно вглядывался в лица проходивших мимо него людей, непроизвольно заостряя внимание на их глазах. «Новая раса», – сделал он неожиданно для себя вывод.

Люди приезжали сюда в надежде обрести что-то новое, и Маслаковы им это давали. Эволюционный прогресс сознания. Стеклянный мир, чистый на вид, как родниковая вода, стал самой желанной мечтой для одних и реальностью для других, хотя лет тридцать назад об этом никто и не думал.

Джим посмотрел на нещадно палящий диск раскаленного солнца и в очередной раз удивился прохладе, царившей на улицах города. Стены домов были холодными. Стеклофальт под ногами не нагревался солнцем. Здесь все было продумано до мелочей. Даже отражающиеся от стен яркие солнечные лучи – и те не слепили глаза. Хотя, возможно, это дело привычки, и в глубине сознания коренных жителей давно осела мысль, что все вокруг должно сиять. Приезжих и туристов можно было легко узнать по солнцезащитным очкам и по тому, как они смотрели по сторонам, особенно те, что решились на инъекцию дополнительных наночипов, модифицирующих жидкие модули, чтобы они могли взаимодействовать с местными нейронными сетями. В этом случае в первый месяц для новоприбывших город был подобен сну, но потом все становилось обыденным. Искрящийся свет стеклянных домов и многочисленных нейронных образов проникал в сознание и навсегда оставался там, начиная отражаться и переливаться в глазах постояльца, отчего все жители становились похожими друг на друга.

Джим остановился возле огромного фонтана на центральной площади. Множество блестящих на солнце тонких струй воды, подчиняясь воображению дизайнера, описывали дуги по замысловатой, почти невероятной траектории. Джим долго стоял, любуясь переливающимися в лучах солнца струями воды, от которых было поистине тяжело оторвать взгляд, затем вдруг понял, что вода в фонтане ненастоящая – всего лишь жидкое стекло, подделка, сдобренная нейронными образами.

– Вот ведь… – Джим тихо выругался, зная, что это не останется без внимания и система контроля начислит ему за сквернословие в общественных местах штрафные баллы, которые в конце месяца трансформируются в кругленькую для третьесортного пианиста сумму, списанную с личного счета. – Вот ведь… – повторил он, но на этот раз замолчал раньше, чем обронил пару лишних слов, – думать в этом городе пока не запрещалось. – Твою мать… – все-таки не сдержался Джим.

Стеклянный город, мечта многих, новый шаг в истории человечества, холодные стены и искусственная вода. Ксения, свадьба, дети. Работа, о которой многие только мечтают, стабильное будущее и… Подделка. Притворство. Вся жизнь как фонтан в центральном парке, где нет воды, а только нейронные образы. Ничего реального. Только мечты и фантазии.

Ксения Маслакова вертелась перед зеркалом уже больше часа. Она прихорашивалась для Джима. В последние месяцы ей начинало казаться, что в мире никого больше нет. Только она, ребенок, которого она носит под сердцем, и Джим – этот синеглазый музыкант.

Ксения вспомнила их первую встречу. Найти его оказалось не так сложно, как поначалу думала Ксения, особенно если твои родители Елизавета Викторовна и Аркадий Юрьевич Маслаковы.

Джим выступал в одном из баров деловой части города. Избалованной девушке не нравился этот район, но ради Джима она готова была зайти хоть в преисподнюю. Она выбрала ближайший к сцене столик и долго наблюдала за своим синеглазым наваждением. Ксения не помнила, слушал тогда кто-нибудь музыку Джима или нет, но она, затаив дыхание, жадно впитывала каждый звук, рожденный его пальцами, порхавшими над черно-белыми клавишами.

Бар закрывался в три. Джим продолжал играть, когда посетители потянулись к выходу. Ксения стояла одна на опустевшей улице и с надеждой смотрела на закрытые двери бара. Время превратилось в густое желе. Ксения потеряла счет минутам, очнулась, хотела уйти, но в этот самый момент вышел Джим. Опустив голову, он прошел мимо незнакомки, не взглянув в ее сторону. Затаив дыхание, она смотрела ему вслед, не зная, что делать: позвать или просто смотреть, как он уходит. Неожиданно Джим обернулся, растерянно посмотрел на Ксению, словно она окликнула его.