Андрей Шандаров - Время Сварога. Грамота

– Звучит, как приговор. Где-то я уже слышал нечто подобное. Единение с природой и все такое. Идея не нова.

– Конечно. В разные времена к этим знаниям подбирались с разных сторон. Видимо, не все потеряно, раз генная память выталкивает человечество на правильный путь, только никто не знает, где он, как на него вступить. Есть отдельные фрагменты картинки, но нет целостного понимания, а главное – нет учения и практики. Есть мысли – что надо, но нет приемов – как надо.

– И твой дед знает, как надо?

– Думаю, да.

– Так он мессия?

– Нет, обычный человек. Добрый, хороший человек.

– Почему тогда он не передал свои знания тебе. Ты же его внучка.

– Дед считает, что духовное развитие жены возможно только через мужа. Женщина очень привязана к земле, она энергетически питается от нее и верхние каналы для нее закрыты, а у мужчины наоборот. Например, ты знаешь, что в церковь женщина должна входить в платке, а мужчина с открытой головой?

– Конечно.

– А знаешь почему?

– Я всегда думал, что это религиозный шовинизм по отношению к слабому полу. Женщина греховна по своей сути и в ее волосах якобы путается дьявол.

– Ну, это придумали церковники. В самом деле это традиция, но откуда она – никто не помнит. Ты наверняка слышал, что древние языческие ритуалы перекочевали в христианство, но потеряли свой первоначальный смысл.

– Возможно.

– Ты слышал, что у древних людей было несколько миров. Мир высших богов – он формирует наш материальный мир, и туда попадают праведники и святые те, кто еще при жизни прикоснулся к нему. Эти души уже не возвращаются обратно и развиваются дальше. Следующий – наш мир. На нем останавливаться не буду, здесь все и так понятно. Третий – мир мертвых, мир низких желаний, туда попадают неисправленные души, которые получают шанс на последующее воплощение. Во время молитвы открываются верхние и нижние энергетические пути, которые идут из обоих миров. Выдержать двойное воздействие неподготовленному человеку трудно, на него или нисходит благодать, и он становится святым, или он сходит с ума. Поэтому один из каналов нужно закрывать. Это даже нашло свое отражение в национальном костюме.

– Я где-то об этом читал, – поспешил вставить я, – женщины носят платье, открытое к земле, и платок, закрывающий голову. У мужчин – штаны, перекрывающие потоки от земли, и открытая голова.

– Совершенно верно!

– То есть, самостоятельно женщина не может подняться на духовный уровень? Бред какой-то.

– Самой это сделать опасно, но можно сделать с помощью мужа. Поэтому она находится в поиске потенциального партнера, не осознавая главной причины своего выбора.

– Хорошо. А если муж не может помочь жене? Сам не в состоянии.

– Тогда либо женщина деградирует вместе с ним, либо брак распадается по, казалось бы, странным обстоятельствам. А все просто – она не нашла своего духовного проводника.

– Интересная теория.

– Этой теории тысячи лет.

– А как же разные ведьмы и святые Матроны?

– Ведьма – это ведающая мать. Хранительница рода. Берегиня. Просто понятие извратилось со временем. Ей помогают силы богини Макош – богини Земли. Святая – тоже самое, но ей помогают боги высшего мира – вышние боги Рода.

Уже начались улицы. Мы шли вдоль заборов под освещением уличных фонарей. На ближайшем перекрестке мы свернули влево и остановились возле калитки. Лена пошарила рукой и толкнула ее вбок. Сразу на непрошеных гостей залаяла собака, ее поддержали соседские сторожевые и вмиг окрестности были разбужены дружным собачьим многоголосьем.

– Здесь живет моя родственница. Тетка Лиза. Она будет нам рада, – сказала Лена и тут же шикнула на пса куда-то в темноту. – Тихо, Пират, свои.

Пират тут же поперхнулся, узнавая, и заскулил преданно. В доме зажегся свет, и на крыльцо вышла крупная высокая женщина в ночной рубахе с наброшенным на плечи ватником.

– Кого там еще несет? – грозно спросила она, всматриваясь в сумрак, без опаски нарваться на неприятность.

– Это я, теть Лиз! – смеясь, ответила девушка.

– Леночка, девочка моя. Радость-то какая, – сразу преобразилась та и заохала, как добрая хозяйка, встречая дорогих гостей. – Заходи, душа моя, скорее в дом!

Они обнялись и громко трижды расцеловались. Наконец дошла очередь и до меня.

– А это кто с тобой? – спросила тетка Лиза, поворачиваясь ко мне полной грудью, как боевой крейсер на маневре.

Лена помолчала, выдерживая паузу.

– Даже не знаю, как сказать. Говорит, что жених.

– Жених! Вона как! Ого! И как жениха зовут?

– Зовут его Игорь!

– Ладно. Заходи жених в дом, посмотрим, что ты за зверь такой?

Женщина подошла вплотную и по-родственному приложилась к моей щеке теплыми материнскими губами.

Уничтожив Новый Торг и поголовно вырезав всех жителей, войско Михаила Тверского ушло восвояси. Вездесущие падальщики – воронье, как по команде, слетелись со всех окраин, кружили над истерзанной землей, оглашая ее мерзким карканьем. Неожиданно пошел дождь, он лил, не переставая, всю ночь и следующее утро – природа проливала слезы над великим погребальным костром.

Когда опасность миновала, семейство кузнеца выбралось наверх. О том, что творилось в избе, они могли только догадываться. Мать вжималась в землю при каждом громком стуке и крестилась, вознося молитву Иисусу. Глухие удары, похожие на брошенные мешки с зерном, били по половицам. Теплая липкая жидкость сочилась сквозь щели вниз на головы. Вдруг все замирало. Но тишина казалась хуже смерти. Несколько раз женщина порывалась выбраться наружу, но всякий раз шорох и движение наверху останавливали ее. Маня и девочки сохраняли мужество из последних сил. В кромешной темноте они держали друг друга за руки и не отпускали их до самого конца. Отец хрипло и тяжело дышал, стараясь не кашлять. Ему давалось это с трудом. Было душно. Воздуху не хватало. Они потеряли счет времени. Наконец все закончилось.

– Выходите, – сказал Вохма, открывая лаз, – теперь можно.

Испуганно глядя друг на друга, на измазанные кровью волосы и одежду, они еще долго приходили в себя. Затем стали вытаскивать убитых врагов на улицу. Девочки в оцепенении глядели на мертвецов. Непривычная для их взора картина наводила ужас. Такого не присниться и в кошмарном сне. Они с опаской посматривали на брата, как на бога, спустившегося с небес и спасшего их от неминуемой гибели.

– Двадцать восемь! – охнула Маня, считая тела.

Трудно было поверить, что с ними справился лишь один человек. Кузнец Добрава сидел в сторонке на завалинке и удовлетворенно поглаживал бороду. Гордость за сына переполняла его сердце. Как всякий отец, видя достижения своего чада, он был доволен. А достижения ратного толка ценились превыше всего. И если бы не скорбь по уничтоженному городу и сотням убитых, то он был бы вполне счастлив.