Валерий Вайнин - Никаких вам золушек. Чтиво для практически взрослых

Василий сжал рукоять меча.

– Хочешь, чтоб я к тебе вышел? – процедил он сквозь зубы, делая шаг.

Волчица встала перед ним, оскалясь.

– Я тебе выйду! Я тебе так выйду…

Призрак беззвучно захохотал. Затем, указав на волчицу пальцем, что-то пробормотал и, словно тень от грозового облака, умчался прочь.

Василий-царевич пробормотал:

– Ещё встретимся, красавчик!

– Надеюсь, что нет, – прорычала волчица. Она устало улеглась на траву. – Спи, неуёмный Вася. Предупреждала тебя надпись на камне: проблем не оберёшься. Отдохни хорошенько.

Василий пристально на нее посмотрел.

– Ева, что это за тип? Может, объяснишь…

– Спи! И не называй меня Евой!

Ранним утром по дороге, указанной императором, они отправились в Японию и через некоторое время прибыли туда без осложнений и препятствий. Василий-царевич, съевший лесное яблочко, разумеется, хорошо говорил по-японски. Поэтому дом сёгуна Митагавы они разыскали без особого труда. Оставалось лишь заполучить невесту для императора Лао.

Денек был пасмурным. Озабоченные делами японцы сновали по улочкам, кланяясь и улыбаясь друг другу. Дом сёгуна выглядел древним и обветшалым. Волчица, остановив царевича, сказала:

– На сей раз сделаем по-моему. Ночью, когда сёгун Митагава и двенадцать его самураев заснут…

– Откуда тебе известно, что их двенадцать? – перебил Василий.

Волчица издала сердитый рык.

– Это всем известно, кто хоть раз побывал в Японии! Когда они уснут…

– А если не уснут? Может, они водку пить примутся или в кости сядут играть.

– Вот зануда! Ни игра, ни выпивка самураев не интересуют, понял? Ночью они дрыхнут – хоть из пушки пали. Поэтому ты преспокойно влезешь в третье окно справа, считая от крыльца. Оно будет открыто: дочь сёгуна любит свежий воздух. Ты заберешься к ней в спальню, разбудишь ее и шепнешь: «Император Лао». Услышав эти слова, Кусика пойдет с тобой хоть на край света. Вытащишь ее через окно, посадишь на коня – и мы рванем в Китай во все лопатки. Возражения есть?

Царевич вздохнул.

– Почему ты уверена, что девушка не поднимет крик? Или это тоже известно всем, кто хоть раз побывал в Японии?

Волчица смущенно отвернула морду.

– Ну, видишь ли… Я не люблю об этом трепаться, но у меня с детства проявились кое-какие способности…

– Ева, ты эстрасенс, что ли?

– Да пошёл ты! Давай ближе к делу: согласен с моим планом или нет?!

– Нет, разумеется. Ни в какие окна я не полезу.

– Вася, ты мне не доверяешь? Думаешь, что-то пойдет не так?

– Напротив, я уверен: все будет именно так, как ты говоришь. Вернее, было бы, если б я последовал твоему совету. Но, как предвидел Лао Ван Мин, этого совета я тоже не послушаюсь. Извини.

– Но почему, чёрт возьми?! Почему?!

– Потому что я не похититель. Я просто пойду к сёгуну Митагаве и вполне официально посватаю его дочь за моего друга Лао.

Волчица едва не завыла от досады.

– Вот придурок, прости Господи! Да не успеешь ты подойти к дверям, как самураи вместо «здрасьте» пошинкуют тебя почище капусты!

Василий отмахнулся.

– Их всего двенадцать, ты сама сказала.

Присев на землю, волчица обхватила лапами голову.

– Всего двенадцать! Да это ж не люди – это бешеные носороги!

Царевич потрепал ее по загривку.

– Я тоже, знаешь ли, не пальцем деланный. Пойдем, подождешь меня в тихом местечке. – И взяв коня под уздцы, он повел его вдоль улочки.

Понимая, что спорить бесполезно, волчица затрусила следом. Вскоре они нашли небольшой пустырь, где царевич пустил коня щипать чахлую травку и наказал волчице его стеречь.

– Если не вернешься до полуночи, – прорычала волчица, – приду за тобой сама. Если, конечно, не поздно будет.

– Вернусь до темноты, – твердо пообещал Василий, уходя.

Облака на небе сгустились. Накрапывал мелкий дождь, и народ на улицах рассеялся. Однако стоило царевичу приблизиться к жилищу Митагавы, как на крыльцо, словно только его и ждали, выскочили воины в черных одеждах и с мечами в руках. Воинов было двенадцать. Сбежав с крыльца, они окружали Василия.

– Защищайся! – крикнул один из них.

В этот момент на крыльцо вышел старик, худой и жилистый, с властным выражением лица. Очевидно, это и был сёгун Митагава.

– Я не хочу с вами воевать, – обратился к старику царевич. – Я пришел сватать вашу дочь за…

– К чему слова? – перебил сёгун. – Доставай меч – пусть он скажет.

– Но я всего лишь хотел…

– Банзай! – вскричал один из самураев, кидаясь в атаку.

– Сами напросились! – разозлился Васидий и выхватил меч.

И тут же все самураи с дикими воплями обрушили на него шквал рубящих и колющих ударов. Однако Василий искусно их парировал. На непроницаемых лицах японских воинов отразилось удивление. Они усилили натиск, но успеха опять не добились. Фихтующий царевич оказался недосягаем для их оружия.

– Вот блоха прыгучая! – пробормотал изумленный сёгун. – Откуда ты взялся?

– Я не хочу их убивать! – крикнул ему Василий. – Прикажи им остановиться!

Сёгун невозмутимо возразил:

– Они готовы к смерти. Готов ли к ней ты?

– Не готов! Я пришёл сватать твою дочь за…

– Убей их, – вновь перебил Митагава, – и моя дочь – твоя. А если сам погибнешь, я похороню тебя с почестями.

Тут самураи словно обезумели. Пытаясь прикончить Василия-царевича, они нападали, как разъяренные барсы. Однако Василий, отбивая атаки, орудовал мечом с быстротой молнии и не получил ни единой царапины.

– Чёрт побери! – восхитился Митагава.

И Василий ему крикнул:

– Если я их всех разоружу, ты отдашь свою дочь за…

– Да, – отрубил сёгун. – Сделаешь это, она твоя.

В тот же миг меч одного из воинов взлетел вверх, перевернулся и вошёл острием в землю. Через короткое время еще два меча повторили подобный полет. А вскоре все мечи самураев торчали из земли вверх рукоятками.

Переведя дух, Василий сунул меч в ножны.

Тут двенадцать самураев в ярости выхватили свое оружие из земли. Нахмурившись, Василий-царевич вновь взялся за рукоять меча. Но самураи на него даже не взглянули. Рухнув на колени перед сёгуном, они нацелили острия своих мечей в собственные животы.

– Э-э! – забеспокоился Василий. – Что за дела?!

Сёгун сурово на него посмотрел.

– Ты, чужестранец, не знаешь наших обычаев. Если самурай покрыл себя позором, он совершает обряд сеппуку. И добровольный уход из жизни восстанавливает его честь.

– Прекратите сейчас же! – заорал царевич. – Какое к чертям сеппуку?! Они дрались, как львы! А я… мне просто повезло, понятно?!

В глазах сёгуна Митагавы что-то блеснуло.

– Назови своё имя, – произнес он хрипло.

– Василий! Какая на фиг разница?! Главное, чтоб никакого сеппуку! А то гордые тут все – спасу нет!