Александр Самойленко - Жестокая параллель. Тайна горы Холатчахль. Приключенческий роман

Вскоре за крутым поворотом, после изнурительных последних двух километров в гору, был им замечен издалека большой котлован и он, на ходу достав из-за пазухи карту, сравнил её с местностью. Сомнений не возникало, они шли точно по маршруту, и котлован, поросший молодняком и густой травой, был не чем иным, как местом добычи в военное время какой-то ценной руды. Когда подошли к краю, Витька поднял руку вверх, давая знать, что надо остановиться

– Отсюда во время Отечественной войны каторжники доставали руду, – пояснил он подоспевшим, сгрудившимся возле него ребятам. – Слыхал от деда, руда эта особо ценная была. Её после того, как расплавят, с чем-то мешали, и на круг выходила броня такая, что немцам не по зубам – чем бы ни били по ней фрицы, пробить так и не смогли до конца

войны.

– Хм, – недоверчиво хмыкнул Севка. – Как же каторжане пёрли её отсюда? До дороги ведь о-го-го, Витёк!

– Им, конечно, доставалось, нечего сказать! Их тут пачками недалече хоронили, но руду всё же отправляли. Ты хочешь знать, как?.. Сначала грузили телегу, лошадка тащила до реки, а там перегружали на плоты – и айда по таёжным речкам до самой Камы.

– Я чувствую, река где-то рядом уже, – вступил в разговор Вадик, одновременно закуривая.

К нему сразу потянулись руки страждущих. Курящими были все, кроме девушек, они только однажды, поддавшись общему настроению, закурили накануне вечером у костра.

– Да, – подтвердил Витька, – река Колва должна быть скоро уже, не очень широкая, но опасная. Вода холоднущая, быстрая и глубокая. Переправляться ещё не знаю на чём – на плоту или брод будем пытаться искать. Подойдём – подумаем на берегу. Ну ладно мужики, рассусоливать некогда, бросайте курить, последний переход на сегодня! Девчонки вон, гляди, совсем, бедняги, упехались.

Ася и Женя, используя каждую минуту для отдыха, пока пацаны перекидывались словами, успели сесть и теперь с трудом поднялись с травы, которая однозначно казалась им в этот момент пухом. Витька, с жалостью глянув на девушек, медленно двинулся вперёд, ведя ребят по краю глубокой, большой рукотворной впадины, обходя её справа.

– Да, блин, досталось нашим предкам, – изрёк Пашка. – Я бы не хотел на их месте оказаться.

– На войне было не легче, – не оборачиваясь, отозвался Витька.

Разговаривать на ходу было несподручно, и они больше не говорили, хотя он много бы мог чего поведать Пашке о войне. Родной дед долгими зимними вечерами вспоминал про неё часто, рассказывая внуку о пережитых в окопах ужасах…

Сучья трещали у Витьки под сапогами. Его дыхание сливалось с дыханием других, и больше, пожалуй, сейчас никаких звуков в лесу не слышалось. Чем дальше ребята продвигались по северной земле области, тем больше Витька замечал изменений на маршруте в окружающей их природе. Берёзы почти вовсе исчезли, а только вокруг, куда бы ни посмотрел, вековые, в два обхвата, высоченные ели. Из-за этого казалось, что уже наступил вечер, поскольку солнце опустилось за ели и сквозь них не проникало. «С погодкой, слава богу, пока нам фартит: безветренно, сухо и даже жарко, – думал Витька. – Однако после такого денька в эту пору здесь запросто может быть ночью заморозок и придётся спасаться от холода… Ладно, опять с божьей помощью как-нибудь переживём у костра, главное – чтобы снег не повалил, может случиться и такое. Ведь бывало не раз, на радость охотникам, к середине августа уже пороша всю землю в палец толщиной накрывает, не понаслышке знаю…»

Сколько километров в этот переход после последнего короткого отдыха искатели протопали, Витька не вычислял, но ясно одно ему было – много. По крайней мере, не меньше десяти. Девушек, да и пацанов тоже, аж покачивало от усталости. Наконец долгожданная река показалась. Сначала она блеснула яркой, голубоватой лентой и тотчас пропала, потому как ребята прошли по ложбинке. Потом река засверкала во всей своей красе. Витька невольно прибавил шаг, и сразу же услышал за спиной недовольные возгласы. Впрочем, торопиться уже было не нужно, последние метров триста он повёл городских тише, пока они не оказались на крутом, высоком берегу. Перед искателями алмазов открылся красивейший вид на тайгу. Справа и слева она простиралась до самого горизонта, поражая воображение величием. Впереди по прямой, казалось – недалеко, всего-то рукой подать, за полосой такого же хвойного леса в небо упирался огромный и длинный хребет. Посередине его, как бы разделяя на две половины, уходила ввысь гора. Под впечатлением увиденного ребята будто воды в рот набрали. Несколько минут, очарованные красотой и вместе с тем пугающим величием горы, смотрели на её сверкающую на солнце вершину, навечно покрытую снегом. Витька, очнувшись, заговорил первым, причём голос у парня зазвучал по-особенному, торжественно:

– Большой перекур, мужики! Отдыхайте, дальше идти некуда, кумекать надобно, как на другую сторону реки Колвы перебраться. Вижу, гора вам дюже понравилась. Для тех, кто интересуется – перед нами, кажись та самая гора, выше которой нет на Урале. Точно не скажу, какая у ней высота, сам не знаю. У этой горы на настоящей карте другое название есть, татарское, вроде как Тулим или Тулым-камень гору кличут. Короче, я за географию не отвечаю, у меня в школе с ней всегда не очень хорошо было – если совру, так уж не обессудьте. Одно только знаю: охотники, с кем мне говорить довелось, эту гору по-разному называют, кто во что горазд…

Пацаны, облюбовав полянку, не теряя времени, завалились навзничь в траву отдыхать. Витька же даже садиться не стал, прикурив услужливо предложенную ему Пашкой папироску, сперва прошёлся по берегу, осматривая сверху реку, выискивая узкие места, потом сел. Лицо у него не выглядело уже восторженным, оно заметно погрустнело. Это не ускользнуло от пацанов, которые неотрывно наблюдали за проводником.

– Что, Витёк, никак загрустил? – поинтересовался Вадик. – Мы хотя бы правильно вышли? Туда, куда надо?

– Нормально вышли, так я и хотел, а вот как переправляться, пока ещё не могу ничего дельного придумать. Главное ведь, чтобы в реку никому не упасть! Из этой быстрой, холодной воды можно и не вынырнуть, местным сомам в радость. Кто здесь тонул, тех почти никогда не находили.

– Давай думай, Витёк, ты проводник, – сказал Пашка. – Да жути-то поменьше коллективу гони, девчонки вон и так трясутся от страха, а ты ещё им про утопленников базаришь!

– Да это я так, – буркнул Витька, тщательно затоптав окурок. Опять прошёлся по берегу, туда полсотни шагов и обратно. Спустя несколько минут он уже с решительным видом приблизился к пацанам. – Короче, я на обрыве сосенку одну надыбал, не очень толстую. Если мы её сообща срубим, да направим в нужную сторонку, чтобы, значит, одним концом за речку легла, то по ней и переберёмся не торопясь, а там уже и костёр разожжём, поснедаем, заночуем… Ну как, катит мой план?