Наталья Винокурова - Ущипни меня. Сказка на ночь

– Кто такая Марина?..

Ярко-красный, агрессивно пульсирующий цвет, непонятно откуда ворвавшийся в моё спящее сознание, в два счёта меня разбудил. В комнате было темно, за окном по-прежнему царила ночь. Щёлкнув подсветкой наручных часов, которые забыл снять перед сном, я увидел там «3:03».

– Макс, кто такая Марина? – деловито повторила Танечка. Она сидела рядом со мной, прожигая меня широко распахнутыми глазами. Её рассерженный, не по годам строгий взгляд смотрел на меня в упор, распространяя вокруг себя мерцающую алую дымку, заметную даже в отсутствие освещения.

– Что?!

– Ты во сне звал какую-то Марину, кто это? – её голос звучал железными нотками.

Хотел бы и я сам знать ответ на этот вопрос…

– Даже не представляю, – вслух отозвался я и, покривив душой, добавил. – Я вообще не помню, что мне снилось.

– Не верю. Ты просто не хочешь мне говорить. Кто она?!

– Понятия не имею.

– Врёшь! Не поверю, что у тебя в жизни не было ни одной Марины!

– Безусловно, были.

– Вот видишь!

– Например, мою первую учительницу в школе звали Мариной.

– Ты что, спал со своей учительницей?!

– Конечно нет!

– Тогда при чём тут она?!

– Ты же сама спросила… А, ладно, неважно. Танечка, успокойся, пожалуйста. У меня кроме тебя никого нет. И до тебя долго никого не было, ты же знаешь. Ни Марин, ни других женских имён.

– Дай мне посмотреть твою телефонную книжку! – несмотря на то, что её интонация немного смягчилась, девушка всё ещё не могла расстаться с навязчивой идеей меня разоблачить.

– Пожалуйста, смотри. Ты там со всеми знакома, это рабочие контакты. И несколько друзей. Надеюсь, ты не полагаешь, что я записал Марину под именем, например, Жора?..

– Это было бы глупо…

– Этот разговор весь довольно глупый.

– Значит, я у тебя единственная?

– Разумеется.

– Прости меня, пожалуйста, Максимчик!..

Она моргнула. Красный туман, ещё не так давно потоками разливавшийся по комнате, иссяк. Теперь никакие посторонние краски не нарушали монотонности ночной темноты. Мне так и не удалось разобраться, что именно я до этого лицезрел – настенный светильник был выключен, а других дополнительных источников приглушённого света в моей комнате не было и быть не могло. «Возможно, – предположил я, – я просто не успел отойти от глубокого сна и мне спросонья привиделось».

Тем временем Танечка оседлала меня сверху и, наклонившись, принялась целовать в губы. Наверное, она хотела в знак примирения заняться сексом, но я мягко пересадил её рядом на кровать и сказал, что хочу спать.

– Я вызову тебе такси, – уверенно произнёс я в следующую секунду.

Расстроено хлопая глазами, она даже не возразила. Видимо, правда посчитала себя виноватой. Проводив её до двери, я вернулся в кровать, упал на одеяло и, забыв накрыться, в полной отключке проспал до семи утра.

Ровно в восемь, стоило мне только залезть в машину к Алексу, я тут же начал пересказывать ему свой сон. Сначала товарищ слушал меня довольно внимательно, но когда я дошёл до слов Марины про заблокированную чакру, он, не церемонясь, меня перебил:

– Всё ясно, снова никакой эротики. Скучные у тебя сюжеты. А ведь я до последнего надеялся!

– Мне и без эротики впечатлений хватило! Представляешь, я смог увидеть её ауру. И не только это!

– Слушай, Макс, ради всего святого умоляю – прекрати! Мне одной жены достаточно, та ещё ненормальная.

– А она-то что? – уточнил я.

– Да задолбала меня уже своей паранойей. Начиталась каких-то идиотских форумов, и её понесло. То ребёнка, видите ли, сглазили, то на ней самой порча, то на мне приворот. Больная, одним словом.

– Нет, ну у меня-то другое. Меня никто не привораживал. Хотя…

Согласившись, что моё влечение к Марине и впрямь отдалённо напоминает одержимость, я призадумался.

– Знаете, Максим Олегович, мне приходится признать, что я вас непозволительным образом распустил. Жалел по дружбе и старался не нагружать работой. Но сегодня я обязательно что-нибудь придумаю, – уверил меня друг и добавил многообещающе. – Ты у меня сейчас быстренько вернёшься в реальность!

– Вот спасибо, командир!

Дальше мы ехали молча. Голова, вопреки предостережению Марины, у меня не болела, а вот глаза ныли, сдавленные непривычной тяжестью. Разминая веки пальцами обеих рук, я даже не сразу почувствовал в этой ситуации какой-либо подвох. Мы уже почти добрались до офиса, когда я вдруг ахнул и незамедлительно хлопнул себя по лбу:

– Да я же очки дома оставил!

Воскликнув так, я в изумлении притих. Осторожно перевёл взгляд на проезжую часть, потом на дорожные знаки, на лица прохожих, на рекламные вывески. Я видел всё, что меня окружало, очень чётко и красочно – потому-то, выходя из квартиры, и забыл про стёкла. В них просто больше не было необходимости.

– Слушай, Сашка, что-то странное со мной творится, – пробормотал я. – Вон там у метро есть салон оптики, высади-ка меня с ним рядом.

– Обязательно прямо сейчас? – друг, не почуяв ничего неладного, попытался со мной поспорить. – Может хоть раз на работу вовремя заявимся, а? Сегодня у нас есть все шансы.

– Нет, – я был непреклонен. – Я позарез должен попасть к окулисту!

Игнорируя настойчивые замечания продавца-консультанта о том, что они открываются с девяти, я распахнул дверь в кабинет офтальмолога и с порога выпалил:

– Прошу прощения, – отодвинув рукав пиджака, я взглянул на наручные часы, – сейчас уже без пятнадцати минут, будьте добры, примите меня чуть раньше? Мне очень срочно нужно проверить зрение! Очень-очень срочно! Пожалуйста!!!

Я часто дышал, задыхаясь от быстрого бега, и тарахтел так возбуждённо, будто мне требовалась неотложная медицинская помощь. По сути, так оно и было – чем неотложнее, тем лучше. Окинув меня взглядом, врач – зрелая женщина за пятьдесят – со вздохом кивнула и без лишних вопросов надела халат. Следующие пятнадцать минут она тщательно изучала мои глаза несколькими приборами – проверяла резкость зрения, давление, глазное дно. В итоге, сев с результатами обследования за стол, чтобы написать подробное заключение, она поинтересовалась у меня:

– На что вы жалуетесь?

– Жалоб нет, просто хочу узнать свои диоптрии, – барабаня пальцами по коленям, я сгорал от любопытства.

– Минус 0,25 для обоих глаз, – невозмутимо ответила окулист.

– Да вы что, этого не может быть! – я чуть было не упал с хлипкого раскладного стула. – Тут какая-то ошибка.

– Никакой ошибки, у нас очень точный аппарат. Вот, смотрите сами, – женщина развернула в мою сторону чек.

– Но ещё вчера у меня было минус шесть с половиной!

– Вероятно, вы что-то перепутали.

– Да нет же, я вас уверяю. У меня врождённая миопия высокой степени, я всю жизнь ношу очки!