Антон Кротков - Проклятие дома Ланарков

Скалли внимательно осмотрелась: теперь в комнате царил уютный – из-за изобилия всевозможных тканей – полумрак. Не только мебель, но и стены были обтянуты шёлком, парчой, атласом; окно наполовину прикрыто тяжеловесными гардинами красного бархата.

С висящего на стене портрета взирала красивая статная девушка с непокорной гривой рыжих волос. Взгляд её был горд и даже надменен, а вьющиеся рыжие волосы свободно спадали на плечи – подстать неукротимому темпераменту их обладательницы. Это была покойная Анна. В чём-то они были похожи, даже внешне. Прежде Скарлетт тоже приходилось носить длинные волосы. Она всегда недолюбливала сложные причёски, и если того требовала необходимость, укладывала волосы «с помощью двух шпилек».

Скарлетт продолжила осматриваться. На мебели, многочисленных безделушках и книгах не было заметно пыли; в камине аккуратной горкой уложены дрова, – словно всё готово к возвращению хозяйки с прогулки. И что странно, всё выглядело примерно так, как и в её недавнем сне.

Скалли подошла к старинному зеркалу в потемневшей бронзовой раме и остановилась в нерешительности, не смея заглянуть в него: воспоминание от привидевшегося ей во сне кошмара ещё было свежо. Лишь после некоторой внутренней борьбы Вэй всё же удалось перебороть себя. А в результате она даже подмигнула своему отражению:

– Ну что, убедилась, что приведений не существует?

Американка опустилась за туалетный столик перед зеркалом и попыталась вспомнить свои ночные ощущения от привидевшегося ей ужасного оборотня. Рискованная игра показалась даже увлекательной, – совсем как тогда на аэродроме, когда знакомый лётчик предложил кому-нибудь из приятелей Арчи «прошвырнуться» с ним за сто пятьдесят миль к побережью в задней кабине старенького одномоторного аэроплана. Она единственная из всей их компании вызвалась, и получила массу удовольствия. Особенно от высшего пилотажа над аэродромом, видя как внизу, задрав головы, испуганные мужчины следят за всеми их «мёртвыми» петлями и переворотами…

Так что она старалась не упустить любую возможность пощекотать собственные нервы. Тем более что новым сильным переживанием можно подлиться с Арчи, – он с писательской жадностью коллекционировал всё необычное, и многое впоследствии использовал в работе над новой книгой…

Чувства Вэй были обострены до предела, так что воображение включилось почти мгновенно и настолько мощно, что Скалли даже уловила резкий запах волчьей шерсти и крови… Она вздрогнула и прислушалась. Почудилось, что снова в коридоре прошелестели тихие крадущиеся шаги. Впрочем подозрительный звук тут же слился с окружающим безмолвием. «Старый дом упорно хочет меня напугать» – сквозь страх усмехнулась Скарлетт. Обычно в старых домах, наподобие этого, постоянно что-то поскрипывает, постукивает, ветер свистит в дымоходах, а кажется, что это кто-то сипло дышит за стенкой.

И всё же молодая женщина поднялась со стула, чтобы запереть дверь. За спиной – со стороны окна послышался странный звук, будто ветка скребёт по стеклу. Вэй резко обернулась, но на улице было темно, и она ничего не увидела. Однако через несколько секунд звук повторился. На этот раз ей показалось, что там за окном появилось лицо: страшное, чёрное, будто в маске; с отчётливо белеющими белками глаз. Оно прильнуло к самому стеклу! Скалли в ужасе отпрянула и налетела спиной на комод. Раздался жутковатый механический смех.

«Успокойся! И присмотрись получше! За окном же никого нет! – убеждала себя Скарлет. – Тебе просто в очередной раз померещилось». И в самом деле, что это, как не игра собственного ненормально разыгравшегося воображения. Похоже, всё дело в её снотворно-успокоительных порошках, пора заканчивать ими злоупотреблять! Не даром же Арчи предупреждал её неоднократно, что добром это не кончиться.

Что же касается внезапного жутковатого хихиканья за спиной, то тут как раз никакой мистики. Его источником стала шкатулка в китайском стиле, точнее выскочивший из неё фарфоровый болванчик. Вэй даже мстительно щёлкнула пальцем по улыбающейся физиономии статуэтки.

Перед тем как уйти она в последний раз окинула комнату взглядом. И вдруг… заметила в дальнем углу потолка небольшую тёмную прорезь, очень похожую на потайной глазок для скрытного наблюдения. Вероятно, в иной ситуации она бы не обратила внимания на столь мелкую подробность, тем более что в том месте на потолке залегла тень. Но после пережитых волнений её чувства обострились настолько, что взгляд фиксировал малейшие изменения в деталях обстановки.

Тем не менее, Скалли постаралась внешне никак не отреагировать на сделанное открытие. А через несколько секунд щель исчезла – потолок снова стал ровным, будто там ничего и не было.

Вэй вышла из комнаты, плотно затворила за собой дверь и немного постояла в тёмном коридоре, прислушиваясь и обдумывая сделанное открытие: «Неужели граф ведёт слежку за своими дочерьми? Но тогда это низко, и уж конечно никак не достойно человека его воспитания и положения». Вэй сочувственно представила, каково приходиться бедным девушкам под постоянным пристальным контролем со стороны тирана-отца. Похоже, что Флора не сгущала краски, когда жаловалась ей на свою нелёгкую жизнь. «За что страдают эти невинные души? – задавалась вопросом Скалли. – Неужели это расплата за грехи предков, пытавших в здешних подвалах врагов и провинившихся слуг; и хоронивших следы своих преступлений в окрестной земле».

Погружаться в тайную жизнь этой семьи было довольно грустно, да и жутковато. Слишком много несправедливого и трагичного выплывало на поверхность. Но коль уж так случилось, то не попытаться как-то помочь бедняжкам, было бы безнравственно с её стороны. Да она и не привыкла оставаться равнодушной к чужим несчастьям.

В одной из комнат по соседству часы пробили десять. Неужели она здесь уже полчаса! Вэй поспешила к лестнице. По пути ей показалось, что с первого этажа доносится музыка. Чудесные задумчивые звуки наполняли сумрачные коридоры и залы, и будто даже становилось светлее.

Скалли тихими шагами зашла в гостиную и увидела Флору, которая сидела за роялем и играла грустную мелодию. Вэй остановилась в дверях и залюбовалась ею. Странно, что при первом знакомстве эта девушка показалась ей бесчувственной надменной куклой. Оказывается, она не всегда бывает говорлива и поверхностна.

Флора выглядела немного бледной. Эта бледность делала её ещё более аристократичной и утончённой. Средняя дочь графа задумчиво смотрела в ноты, не замечая американку.

Скарлетт хотела подойти и пожелать Флоре доброго вечера, но тут она услышала тихие шаги за спиной. Вэй обернулась и увидела в полумраке коридора высокий и тонкий женский силуэт. Это была жена графа Уильяма, миссис Элизабет: статная, ещё не утратившая былой красоты, и при этом исхудавшая, будто высохшая и вытянувшаяся, отчего изящное чёрное платье висело на ней словно саван. Из-за этого графиня напоминала привидение.