Дмитрий Сафонов - Библиотека

Эльвира увидела женщину в мятом желтом плаще, с сумкой в одной руке и металлической сеткой, наполненной коричневыми яйцами – в другой. Женщина безуспешно пыталась приоткрыть дверь подъезда и просунуть в щель хотя бы ногу. Она беспомощно огляделась и увидела медленно идущую девушку.

– Вы не могли бы мне помочь? Рук не хватает, – словно извиняясь за тот факт, что природа наградила ее всего двумя конечностями, сказала она.

– Да, конечно, – откликнулась Эльвира: подошла и распахнула перед женщиной дверь.

В подъезде было темно и пахло кошками.

– Там, внутри, есть еще одна дверь, – сказала женщина. – Я подержу наружную, а вы уж не сочтите за труд, откройте, пожалуйста, внутреннюю.

– Пожалуйста, – сказала Эльвира, подумав про себя: "Может, ты лучше заберешься мне на плечи, а я донесу тебя до самой квартиры?".

Эльвира шагнула в темноту подъезда. В последний момент что-то подсказало ей, что не стоило этого делать. Совсем не стоило. Краем глаза она заметила, как из угла навстречу ей метнулась черная угловатая тень, и в следующий момент что-то укололо ее в шею – чуть пониже того места, где заканчивалось роскошное густое "карэ": Мирей Матье отдала бы последние колготки за такое. Девушка охнула и стала медленно оседать на грязный пол, застеленный старыми картонными коробками. Женщина на улице убрала ногу, и мощная пружина захлопнула дверь. Стало совсем темно. Эльвира почувствовала, что ноги не держат ее. Глаза закрылись, и, если бы не чьи-то жесткие и очень сильные руки, она бы упала. В ушах гулким эхом еще раздавались какие-то голоса, но девушка не могла разобрать ни слова. Она потеряла сознание.

Юля бродила по ночному Александрийску. Городок казался таким уютным и тихим, что ее тревоги и волнения за Алену постепенно прошли. Ну что может случиться в таком сонном и благочинном уголке мироздания? Ровным счетом ничего.

Одна деталь поразила Юлю – казалось бы, незначительная, но ей, как жительнице бандитского Ковеля, говорящая о многом. В Александрийске почти не было ларьков и магазинов, торгующих круглосуточно, а те, что были открыты в столь поздний час, явно не страдали от наплыва полночных покупателей.

В родном городке, несмотря на ужасающую бедность жителей, они попадались на каждом углу. Ассортимент банальный: водка, пиво, сигареты, дешевое вино. В каждом третьем доме гнали вонючий самогон, и, если денег не хватало на пахнущую ацетоном водку местного разлива, страждущий всегда мог получить в обмен на законные двадцать рублей пластиковую бутылочку из-под "Пепси", наполненную разбавленным "первачом". В ларьках постоянных покупателей знали в лицо и отпускали им товары в долг. На прилавках лежали толстые общие тетради, куда продавцы заносили имя должника и сумму долга.

В Александрийске все было по-другому. Она не встретила ни одного человека с перекошенной опухшей физиономией, желающего срочно "дозаправиться" среди ночи.

Юля подумала, что все дело в университете – наверное, он благотворно влияет на здешнюю атмосферу. Будь на ее месте Эльвира Латыпова, она бы непременно сказала, что на территории Александрийска присутствует интеллектуальное поле очень высокой напряженности. Но Юля не поступала на физический: она вообще была с физикой не в ладах.

Юля достала пачку и обнаружила, что у нее осталась одна-единственная сигарета. Не Бог весть что, учитывая, что она собиралась заниматься всю ночь. Конечно, она тайком будет бегать на пожарную лестницу и дымить, а Алена, которая наверняка уже вернулась в общежитие, сидя на подоконнике, будет рассказывать про неоткрытый подземный город, который дожидается ее лопаты, щетки и совка.

Юля улыбнулась: Алена говорила про таинственный город с такой страстью и пылом, с какими другие девушки говорят о своих парнях, хотя Юля, как никто другой, знала, что ни один парень того не стоит. Ну, уж она точно такого не встречала, включая и высоких ординаторов из родной больницы. "Они все хотят одного. Но много раз", – подумала Юля и направилась к одиноко стоящему ларьку напротив злополучной булочной.

Ларек светился на темной улице, как путеводный маяк в ясную ночь. Юля зашла и закрыла за собой дверь: маленький колокольчик призывно звякнул, извещая о визите припозднившегося покупателя.

Из-за прилавка, уставленного пивом, соками и пластиковыми бутылками с минеральной водой, стремительно возник смешной паренек в клетчатой фланелевой рубахе. "Рубашка канадского лесоруба", – так называла Юля подобную одежду. Длинные волосы парня были забраны на затылке в толстый пучок. Дужка наушников охватывала голову, левый наушник сдвинут назад. Парень дергался и пританцовывал в такт музыке.

Он оглядел девушку с ног до головы, оценивающе прищурившись – так, словно это он собрался ее покупать.

Юля кротко потупила взор, затем повернула голову вправо, давая парню возможность оценить ее левый профиль (каждая женщина четко знает свой самый удачный ракурс); она словно не замечала, что полка с сигаретами все это время находилась прямо перед ней. Затем она повернулась к продавцу и посмотрела ему в глаза.

Парень был совсем молодым – скорее всего, ее ровесником. Но между девятнадцатью женскими годами и девятнадцатью мужскими существует большая разница: к этому времени девушка уже твердо знает, чего она хочет, тогда как парень только выходит на тропу войны с окружающим миром; и первые шаги чаще всего оказываются необдуманными, случайными.

– Пачку "Винстон суперлайтс", пожалуйста, – сказала Юля.

– Эй, а я тебя раньше не видел, – парнишка подмигнул. – Абитура, да? Какой факультет?

Юля нетерпеливо постучала пальцами по прилавку. Весь ее вид говорил: "Хватит болтать, занимайся своим делом. И побыстрее, детка". Но на парня это не действовало.

– Чего ты такая сердитая? А может, – он наклонился к ней, – ты просто боишься? Не бойся, если голова есть – поступишь.

Юля хотела сказать: "Я здесь проездом" или "Я приехала к подруге в гости", – ей почему-то казался унизительным тот факт, что она – обыкновенная "абитура". Но парнишка выглядел таким веселым и искренним, что она решила не обманывать его.

– Ох! – вздохнула Юля. – Послезавтра биология. Я и впрямь немного боюсь.

– Послезавтра? – он скорчил смешную гримасу, обдумывая что-то. – Это, значит, медицинский?

– Ну да.

– О! Да мы с тобой – коллеги. Я тоже на медицинском. Второй курс.

– Правда? – Юля взглянула на него уже по-другому. Сначала ей и в голову не могло придти, что этот щуплый парнишка с длинными волосами учится на врача. Ординаторы из ее родной больницы были такими высокими, солидными – словно родились со стетоскопами в мягких белых руках. А у этого все руки были в царапинах и заусенцах.